- Теоретически это так, но фактически, этот малыш наш с Энжей. И мы сейчас говорим не об этом, а о том, что старое давно в прошлом, и ты уехал тогда, оставив его со мной.

- Я возвращался, но он уже не жил в своей квартире.

- Это не имеет значения, я не делюсь! – я не повышал голос, говорил ровно, но я чувствовал, еще немного и удержаться будет очень сложно.

- А что имеет значение? – вдруг спросил он. Меня обняли дрожащие руки, Эн уткнулся мне в спину, его трясло.

- Габриэль, он мой. Ты упустил свой шанс быть с ним еще в туалете университета. – Я положил свои ладони на обнимающие меня руки любимого человека.

Габриэль отошел на шаг, облокачиваясь на мойку.

- Ладно, простите, взыграло, ситуация похожа немного на ту. Кухня, Энтони, чашки, ты… - он запустил руку в волосы и печально улыбнулся. – Да и дома меня ждет парень… - вот на этих словах не выдержал уже Эн. Он плавно убрал руки с моего пояса и обошел меня, размахнулся и влепил Габи пощечину.

И снова тишина.

- Вот по этой причине. Я долго думал, почему? И только сейчас понял, почему не захотел выбрать тебя. Вот по этой причине, ты невозможный бабник, хотя нет, не бабник. Но в нашем доме такие слова произносятся только за закрытой дверью спальни. – Тихо, но гневно произнес Энжей, сверкая глазами.

Мы переглянулись с Габриэлем и тихо рассмеялись.

- Ох, Энжей, это слово я вообще уже забыл, как произносится. – Сквозь смех проговорил Габи.

- Энжей, любимый, иди сюда. – Я притянул его к себе и мягко поцеловал, слизывая с губ чужой привкус, даря успокоение и надежность. Мы успокоились и как раз сели снова за стол, когда в кухню влетела перепуганная мама.

- У Барбары начались преждевременные роды! – закричала она. Я сначала даже не понял, что она говорит, Эн подскочил первый, за ним Габриэль, и мы бросились к нашей бегемотихе.

Энжей нервно ходил по коридору клиники. Я уже не мог смотреть на это, но мама сказала, лучше его не трогать сейчас. Я и сам понимал, что слишком много стрессов за один день, он был такой бледный. И если бы стены здесь были белыми, он бы просто сравнялся с ними. А так, нежно голубой оттенял его бледность еще больше и я с каждой минутой сам начинал переживать. За него. За нее, за наших не рожденных еще малышей.

- Останови его. – Тихо, мне на ухо прошептал Габриэль, который держал на руках спящего Билли. Мы не могли оставить ребенка одного, пришлось брать сонного мальчика с собой. Он даже не проснулся.

- Не поможет.

- А что поможет?

- Секс. – Не отрывая взгляда от метавшейся фигурки, ответил я.

- Так иди и займись этим.

- Габи, солнышко, не лезь. – Ощетинился я.

- Эмиль, он же упадет сейчас. Иди и отвлеки его! – я зыркнул на него и оттолкнулся от подоконника, пошел к своему переживающему чуду.

- Эн, родной, иди сюда.

- Что не так, почему так рано? – прошептал он.

- Я не знаю, родной, но тебе нужно успокоиться.

- Я не могу! – он часто-часто задышал. Я прижал его к себе и погладил по голове. Зашептал в шею.

- Мы должны верить, что все будет прекрасно, и наши малютки родятся на свет здоровыми.

- Да… малютки?

- Боже, только не говори, что даже не подумал об этом?

- О чем? – отстраняясь, и смотря на меня совершенно удивленным взглядом, спросил он.

- О том, что скрывают Барбара и мама.

- И что?

- Эн, у нас двойня. Либо близнецы, либо двойняшки. – Его глаза на миг расширились и стали абсолютно зелеными.

- Правда?

- Не могу сказать наверняка, но это предположение имеет место быть. – Он всхлипнул.

- А я два комплекта купил, помнишь, с лотосами? И потом все в двойном экземпляре брал. Только кроватка одна и коляска тоже… ой, и как же быть, бутылочек мало тогда и сосок нужно еще… - я видел, как на щеках у него образовывается румянец, как глаза лихорадочно блестят, как он весь преображается.

Есть еще один способ отвлечь мое чудо, просто напомнить ему о том, что он скоро станет счастливым отцом, а я уверен, так и будет.

- Мой родной, мы все докупим, и кроватку, и новую коляску, ты только перестань волноваться.

- Хорошо. И пеленок еще.

- И пеленок.

- А еще я покупал игрушки по одной, а так будет нечестно.

- Да. Пойдем, сядешь, а то дрожишь весь. – Я потянул его в кресло, подальше от матери и Габриэля. Он сел в одно, а я присел на корточки и взглянул в его глаза.

- Знаешь, я был так удивлен, когда увидел его. – Вдруг сказал он. – Он совсем не изменился. И его поцелуй напомнил мне о том, что я любил его. – Я сжал челюсть.

Сколько бы времени не прошло, сколько бы ни случилось, ты всегда помнишь свою первую взаимную любовь. Пусть в ситуации Энжей, она была не совсем взаимной, но я точно знаю, что в тот год, почти пятнадцать лет назад, он был влюблен в этого эгоистичного парня, с похожими на мои глазами.

И может быть это судьба, что мы встретились при таких обстоятельствах, и он смог точно понять, что любит меня, и тогда сделал правильный выбор. Я вижу это по его глазам.

- Эн…

- Но сейчас я люблю тебя. – Я улыбнулся.

- Ты не знаешь, что я испытал, когда увидел его на нашей кухне в компании с мамой и Барбарой. – Он вдруг хихикнул.

- Представляю. Все было написано на твоем лице большими буквами. Прости меня.

- За что?

- За то, что позволил ему поцеловать себя. – Я немного подался вперед и в самые губы прошептал.

- Люблю тебя. – Он поцеловал меня сам, нежно, немного устало. Лениво проскользнул языком мне в рот, запутал руки в волосах.

- Только ты… - сквозь поцелуй проговорил он.

Это было именно то, что нужно, просто необходимо нам сейчас, его нежность и моя агрессивность в купе. Он чуть сполз с кресла, а я сел на колени, его руки в моих волосах, и мои на его спине под рубашкой.

Он тихо простонал, я ласкал его рот, покусывал губы, отвлекал от мыслей и себя, и его.

До тех пор пока не открылась дверь в родильное отделение, и немного сердитый голос проговорил.

- И кто у нас отец? – я оторвался от мягких губ Энжей и мы в один голос проговорили.

- Мы. – Она насмешливо приподняла бровь и хмыкнула.

- Тогда, поздравляю Вас с рождением двойни. У Вас мальчик и девочка, не смотря на ранний срок появления, детки абсолютно здоровые.

Я не мог передать словами, что я почувствовал, смотря на него. Энжей несколько секунд сидел неподвижно, а потом заплакал. Тихо. Сжимая мою руку.

- Спасибо. – Сипло проговорил он, поворачиваясь ко мне. – Спасибо! – и упал рядом со мной на колени, обнял. Столько восторга, тепла, нежности во взгляде.

А я сам еще не отошел от новости.

Я отец.

Мы родители.

Боже…

- Аааахххааааархааааааа… - послышалось в спальне, я услышал, как скрипнула кровать и тихие шаги, дверь не прикрыл, оставил открытой, чтобы не шуметь. – Ааааааа! – требовательно раздался второй голосок. Я сполз с кровати, если они вдвоем, то Энжей не справится. Накинул халат и поспешил в детскую, около двери в царство наших малышей столкнулся мамой.

- Эмиль, ты, что не спишь, иди быстро, на тебе лица нет. – В детской все стихло, мы переглянулись, и мама приоткрыла дверь. Энжей держал Николь на руках и кормил из бутылочки, а вот Деймона пока развлекал святящейся каруселькой. Конечно, они еще маленькие чтобы реагировать на игрушки полноценно, но неяркий свет и тихая музыка отвлекали сынишку. Мама вздохнула. – Похоже, Энжей вообще не устает.

Я не ответил, а развернул маму за плечи в ее спальню и вошел в детскую.

- Давай покормлю.

- Зачем встал, я бы справился. – Немного укоризненно. Я улыбнулся. Лохматый, с синяками под глазами, но с лихорадочно блестящими ярко зелеными очами. Он был счастлив до безумия.

Первые две недели я еле загонял его в постель и силой удерживал, пока мама и Барбара успокаивали ночные бдения наших малюток. Он боялся, что они не справятся, боялся за каждый всхлип и за каждую бутылочку молочной смеси.