Захожу в небольшую комнату, равную половине нашего номера. Почти всё пространство занимает роскошная двуспальная кровать, как и у нас. Слева от входа стоит раскладушка. Есть ещё несколько тумбочек по бокам от кровати и у изножья через небольшой проход — комод. Стены отделаны в зелёных тонах, что смотрится симпатично. Особенно днём, когда за окном на солнце блещут морские волны.

Кучерявый Слава заходит с балкона и говорит:

— Мы уж думали, вы совсем не придёте.

Я не вижу наших подруг.

— А где Алина с Верой? — спрашивает Мулюшка быстрее меня.

— Вы первые, — отвечает Сеня немного виновато, — А вообще девчонки могут быть с другими ребятами. Я слышал, что Костя хотел сделать что-то грандиозное с Митей.

Слава видит мой непонимающий взгляд:

— Ну, для того парня, которого в последнюю ночь поезда накрыли всеми одеялами.

Что-то такое припоминается, правда не очень отчётливо. В ту ночь я спала в наушниках, но даже через них меня разбудил смех. Парня накрыли тёплыми одеялами, собранными у всех театралов парней и девушек. Он проснулся не сразу и разом скинул с себя многослойную шубу. Не люблю смотреть, как издеваются над другими людьми, поэтому сделала музыку громче и отвернулась к окошку, снова проваливаясь в сон.

У меня чешется язык, спросить, почему ребята так поступают с Митей, но я всё же молчу. В любом случае, издевательства в коллективах не редкость. Разве что в нашем я такого не припоминаю. Разногласия, тихая неприязнь, но не издевательства.

— Ладно, — говорит Слава и гостеприимно предлагает, — садитесь пока на кровать. У нас сейчас намечена вечерняя пятиминутка. Что-то типа сбора команды.

— Оу… — понимающе выставляет Мулюшка, — Не беспокойтесь, мы побудем паиньками и посмотрим телевизор.

Они уходят совсем ненадолго, а возвращаются уже с едой. Дашка в это время пыталась дозвониться до наших соседок, но безрезультатно.

Потираю ладошки в предвкушении, видя большую белую коробку с пиццей.

— Наших соседок не видели там? — задаёт вдруг вопрос Даша.

Сеня просто качает головой, а другой парень отвечает:

— Я слышал, что Костя ещё не сделал всего, что хотел. Возможно, они у него в комнате, но я честно понятия не имею.

— Не потеряются, — улыбается Арсений.

— И вправду! — произносит Слава, широко улыбаясь, — Начнём праздновать без них.

Дашка, как дома, лежит на широкой кровати, откинувшись на белую подушку и свесив одну ногу. Я скромно сижу на другой стороне.

Пока Сеня включает музыку на телефоне, Слава открывает коробки с пиццей, суши, достаёт несколько граненых стаканов, которые есть и в нашей комнате, и прямоугольную пачку с напитком. Я подозрительно её оглядываю, и парень это замечает.

— Это сок. Ягодный.

Я незаметно выдыхаю. Он ухмыляется.

— Расслабься, эм…

— Лиза, — представляет меня Мулюшка, закатывая глаза.

— Да нет же, я помню, просто хотел сказать, что мы не такие, — он выкладывает на кровать еду и разливает сок в два стакана.

Сеня находит мелодию, которую искал, и присоединяется к Славе, накрывая импровизированный стол посреди кровати.

— Это другие ребята взяли напитки покрепче, — добавляет Арсений, — А мы знали, что будем с вами.

— И правильно, — говорит Даша, — Надеюсь, Вере с Алиной ничего там не предложат.

— Если они там, и им предложат, они разве согласятся? — интересуется кучерявый.

— Вы их мало знаете. У них на уме разное, — говорю я, вспоминая другие поездки.

Слава закатывается смехом и долго не может остановиться. Мы сидим в непонимании и ждём, пока он не объясняет:

— Что у тебя с голосом? Ты что выкурила целый вагон?

Я поджимаю губы. Да, я хриплю, но не нужно делать из этого повод посмеяться.

— Отвали от неё, — защищает меня Мулюкина, — Она не курит. Просто визжала за весь коллектив целый день!

Мне хочется её исправить, ведь Марго и Кира визжали куда больше, но потом я понимаю, что так её аргумент будет менее весом. Я не жду извинений, но парень всё-таки просит прощения.

Помню, как-то мы ездили с Мюлюшкой в лагерь вместе. Там она тоже посредством громкого ора сорвала голос. У неё было прозвище куда пострашнее. Её прозвали уголовницей, хотя в этом был виноват не только подпортившийся голос, но и иногда грубоватое или резкое поведение Дашки. Подругу в отличие от меня это мало задевало, но я же человек обидчивый.

Пытаюсь отвлечься от воспоминаний и спрашиваю:

— Так вы вдвоём живёте в этой комнате?

— Да, — отвечает Сеня, поправляя очки.

— И спите вы вдвоём на этой кровати? — поддевает Мулюшка, цокая в конце языком, — Ай-яй-яй…

У Славы округляются глаза:

— Даже не шути так! Мы меняемся и спим на раскладушке по очереди! — он вытягивает руку, показывая на одинокое спальное место практически у входа.

— Да! — тоже полошится Арсений.

Я не сдерживаю хихиканья. Дашка тоже смеётся, одновременно успокаивая парней:

— Да ладно. Мне нельзя отомстить вам за Лизу?

Слава встаёт с кровати и наливает напиток из пакета в четыре гранёных стакана.

— Лучше пейте сок.

— А почему у вас четыре стакана? — спрашиваю я, — Даже у нас в комнате на четверых их всего лишь два!

Кучерявый усмехается, протягивая нам сок:

— Потому что театралы всегда побеждают.

— Теперь всегда будешь об этом говорить? — закатывает глаза Арсений, — Просто соперники в этом году отстойные и их мало. А стаканы мы взяли у сестры Славы из другой комнаты, — признаётся Сеня, совсем не смутившись. Он поднимает брови на недовольный взгляд друга, — А что? К чему весь этот цирк?

Замечаю, что Арсений не такой уж и тихоня, как мне казалось в поезде. Еще вижу в нём стойкость, что редко встретишь в парнях с такой простенькой внешностью и настолько слабым телосложением.

— О, так у тебя есть сестра? — говорю я, первая хватая треугольный кусок пиццы.

В отличие от меня все почему-то принимаются за красные роллы «Калифорния». Но я никогда не ела прежде суши, а, как я уже говорила раньше, я редко ем то, что никогда не пробовала. Мулюшка макает свой ролл в васаби, и я с отвращением смотрю, как она кладёт всё это к себе в рот. Гадость!

— Да, у него есть сестра, — отвечает Дашка с набитым ртом, — Катя.

— Ммм… — мычу я с полным от пиццы ртом.

— Сыграем в карты? — предлагает Сеня.

Наполовину прожевав, отвечаю:

— О, да, мы с Мулюшкой любим карты.

Даша с ненавистью на меня смотрит. Я, понимая, что только что ляпнула придуманное мною прозвище, прикрываю рот рукой, почти смеясь над её покрасневшим лицом.

— Как ты её назвала? — усмехается Слава. Эта его привычка искать повод посмеяться над кем-нибудь начинает раздражать.

— Никак, — отрезает Мулюкина, — раздавай, Саш.

— Саш? — переспрашивает Сеня, — Я Арсений.

Я прыскаю и начинаю хохотать. Что-то не складывается вечер.

Мулюкина тоже улыбается и начинает оправдываться, что обычно не в её стиле:

— Извини! Ты так похож на Сашу Зайцева из сериала «Зайцев+1». Не обращай внимания, если я опять ошибусь, ладно?

У меня у самой пару раз чуть не вырывалось назвать его так, но я редко зову кого-то по имени, если точно не могу назвать его правильно. Даже в школе к одному из учителей я обращаюсь «Извините, пожалуйста…» или «А можно спросить?». Я прекрасно знаю, как его зовут, но не хочу вдруг опозориться, случайно назвав его не так.

— Да ничего страшного. Никогда не видел этот сериал, хотя ты не первая, кто мне это говорит, — улыбается Сеня.

— Ого, — вырывается у меня. Не знала, что существуют такие люди, которые не смотрят ТНТ. Даже если бы Алина никогда не видела этот сериал, то в очередной рекламе во время просмотра «Дома 2» она бы увидела его рекламу.

— А ты почему не ешь суши? — интересуется Слава, пока Сеня ищет в тумбочке карты.

— Я больше по пицце как-то…

— Она просто не пробовала никогда и думает, что это невкусно, — встревает Даша, посылая мне улыбку мести за то, что назвала её Мулюшкой при посторонних.