- Мам, прекрати его пугать.

- Эмиль ты бы тоже поиграть, что ли, пошёл с братом…

- Ну, уж нет. Я не позволю тебе запугать моего парня, – совершенно спокойно проговорил он, и его последние слова заставили нас с Дианой посмотреть на него. Я задохнулся. А вот его мама была удивлена.

- Давно я не слышала от тебя таких слов. Поздравляю, Энжей, ты приобрёл прекрасный экземпляр гомосапиенс. – Я не знал, то ли смеяться, то ли молчать. Я был так удивлён и выбит из колеи, что боялся открыть рот. Эмиль нежно погладил меня по руке, которую я положил около тарелки, переплёл наши пальцы. Диана улыбнулась. – Он нравится тебе? – спросила она у меня. Я знал, что ответить, но я хотел сказать это ему наедине, а не при его маме. Она нахмурилась.

- И что ты хочешь, чтобы он ответил? Мам, ну прекрати так себя вести. Энжей, доедай и не обращай на неё внимание, она всегда так.

- Я лучше пойду. – Я попытался встать, но он вдруг потянул меня и усадил на свои колени. Я по инерции ухватился за его плечи и уткнулся носом в щёку. – Эмиль…

- Понятно, ладно, вы тут доедайте и развлекайтесь, но у меня одна просьба к вам, мальчики, чтобы Ники не видел ваши развлечения. Я прошу.

- Конечно, мам, об этом можешь не волноваться. – Я повернулся и хотел сказать то же самое, но она уже встала и направилась к двери, а от неё повернулась и, улыбаясь, проговорила.

- Каждая мать очень волнуется о своих детях, Энжей, твоя тоже. Так что, ты прости мне моё волнение. Я счастлива, что ты отвечаешь взаимностью моему сыну, – и она ушла. Я сидел на руках у Эмиля и не мог вымолвить ни слова. Мать. Да, конечно, бабушка переживала за меня, но я стал самостоятельным очень рано, и, когда её не стало, боль была невыносимой. Но мама и папа… я не знаю, что такое материнская любовь. В моей жизни было мало этой самой любви. Я почувствовал нежные губы на своей щеке, они медленно спускались к губам.

- Энжей, не грусти, прошу… - он мягко развернул моё лицо и посмотрел в глаза. Его взгляд был такой понимающий. – Она не хотела тебя обидеть. Слышишь?

- Я не могу обижаться на неё.

- Энжей…

- И ты мне действительно нравишься. Я не смог ответить твоей маме… - он улыбнулся и чуть прикрыл глаза длинными пушистыми ресницами. Он прикрыл зарождающуюся страсть.

- Я понимаю. Останешься на ночь? – вдруг спросил он. Я тоже понимал.

- Нет, я лучше поеду домой.

- Я не смогу отпустить тебя одного, провожу.

- Только до метро, а то поздно, да и я не барышня. – Он улыбнулся, и его глаза снова посветлели. Он взял себя в руки. Я вдруг поймал себя на мысли, что чувствую его и понимаю.

- Если бы ты был девушкой, я бы не обратил на тебя внимания, – нагло заявил Эмиль.

- Мне повезло.

- Скорее мне, – я думал он поцелует меня и уже был готов, но он вдруг немного прижал меня к себе и тихо прошептал:

- Я хочу, чтоб ты остался.

- Эмиль, ты же сказал мне, что не будешь торопить и настаивать на близости…

- Это сложно, когда ты так близко, когда я могу касаться тебя. Но я держу свои обещания. И не позволю себе лишнего.

- Эмиль, я поеду домой.

- Хорошо, я понимаю, ещё рано. Встретимся завтра? Или теперь ты будешь избегать меня?

- Встретимся, и я не буду избегать тебя. – Он улыбнулся так ярко и впился в мои губы, я чуть поёрзал на его коленях и обнял за шею.

Он проводил меня до метро и аккуратно поцеловал в щёку, пообещав, что завтра будет ждать меня на площадке вместе с Ники. А я пообещал, что буду как обычно к пяти.

Подходя к дому, я даже сначала не заметил чёрную машину, знакомую чёрную машину. Лишь голос, забытый почти за две недели, всколыхнул болезненные воспоминания. И я застыл.

- Энжей, привет. Давно не виделись, – бархатно, чуть с хрипотцой, проговорил Габриэль.

Я медленно повернулся. Он стоял, облокотившись о капот, и улыбался. В чёрных джинсах и кроссовках, кожаной куртке и красном шарфе. Я медленно сглотнул, чтобы не было слышно по голосу, как я испугался.

- Привет, Габриэль.

- Ты куда пропал? – он оттолкнулся от машины и пошёл по направлению ко мне. Я не знал, что ему ответить, я не чувствовал ничего, просто какое-то холодное и жгуче обидное внутри. Странное чувство.

- Я перевёлся в другой университет, – я не знал, что ещё сказать, и вообще, зачем он приехал?

- Ммм, я знаю. В деканате спросил, правда, куда они не сказали, а вот потом мне пришла в голову мысль, что я могу приехать к тебе в гости.

- Зачем? – он подходил всё ближе и остановился только, когда между нами осталось несколько шагов. На улице уже стемнело, и около моего подъезда одиноко горел фонарь, освещая пятном света машину Габриэля. Так что получилось, что мы стояли в полумраке, но даже так я видел его полуулыбку на влажных от блеска губах.

- Прошло уже два концерта, ты перестал ходить на них, – он не спрашивал. А я ничего не чувствовал, даже ничего не ёкнуло.

- С каких это пор звёзды сцены сами приезжают к поклонникам своего творчества на дом. – Он улыбнулся. Медленно протянул руку и положил мне чуть ниже плеча.

- Я хотел увидеть тебя, – я стоял и не верил. Не верил, что он вот так может вести себя со мной. Сначала разбивает мою мечту о его благородстве, а потом пытается доказать, что ему меня не хватает. Я покачал головой и тихо произнёс:

- Прости, Габриэль, мне завтра рано вставать на работу, – я развернулся и уже достал ключ от подъезда, как он схватил меня и, разворачивая к себе, прошипел:

- Я ведь по-хорошему хочу, я тогда, когда ты признался, испугался и вспылил…

- Я ни в чём не признавался. Я просто сказал, что мне нравится твоё творчество, твои песни.

- И я… цветы… - он лихорадочно придумывал, что ещё сказать, в то время как я пытался вырваться из его хватки.

- Габриэль, ты нравился мне, очень, я мечтал, что однажды ты узнаешь, кто дарит тебе цветы, и я просто хотел, чтобы ты знал… но…

- Но? – он улыбнулся и притянул меня к себе и впился в губы. Я застыл. Я не чувствовал отдачи, не чувствовал тепла. Мне было холодно оттого, что он, хватая меня и разворачивая, расстегнул мне куртку, и сейчас холодный ветер охлаждал мою кожу. Я не чувствовал, что хочу целовать его. – Энжей? – прошептал он, отстранившись.

- Отпусти.

- Я не понимаю, ведь всего две недели прошло, так быстро забыть обо мне… ты не мог! – и вдруг я понял, что он тут делает, и от этого мне стало ещё противней.

- Габриэль, как ты можешь быть таким? – прошептал я. – Ты действительно не орхидея.

- Что? – он даже отпустил меня от неожиданности, я открыл дверь и быстро прошмыгнул в подъезд, прислонился к стене около лифта и тихо взвыл.

От одиночества, от боли в большой ране под названием сердце, от самолюбия человека, который мне искренне нравился и о котором я хранил в своей памяти приятные воспоминания, хотя таковых и не было почти. Он приехал лишь за тем, чтобы утолить своё любопытство и потешить своё эго. Больно…

Снова вытер об меня ноги, хорошо хоть денег не стал предлагать за ночь. Я всхлипнул и начал съезжать по стене в тёмном подъезде. Вдруг в кармане куртки завибрировал телефон, я медленно достал и, не глядя, нажал на сброс. Не могу ни с кем сейчас говорить. Хотя, если это Мадлен, то нужно взять, а то она будет волноваться. Телефон зазвонил снова, я вытер тыльной стороной ладони щёку и нажал на зелёную трубочку.

- Да? – хрипло спросил я.

- Энжей, ты доехал? – я застыл, прямо как сидел в темноте, так и перестал дышать. – Энжей, что случилось?

- Ничего, всё хорошо… - не очень убедительно соврал я.

- Хорошо, это ты мне говоришь. Что с голосом? – Эмиль был серьёзен, и я слышал, как Ники на заднем фоне спрашивает, что случилось со мной.

- Всё в порядке.

- Если ты мне не ответишь сейчас, я возьму такси и приеду, но так как я только примерно знаю, где ты живёшь, я разбужу всех соседей в твоём подъезде. Что случилось? – я всхлипнул и только бессвязно произнёс: