Фотографии были разные и в разных интересных местах, например, на одной Эмиль с каким-то парнем в Венеции на карнавале или на другой, с этим же парнем, только уже на ранчо, на заднем фоне стадо лошадей.

Я вздохнул. Парень рядом с Эмилем был красивый, старше нас, широкоплечий блондин, с, по-моему, карими глазами. Они смотрелись вместе очень мило. Я развернулся и отошёл от полки, присел на краешек кресла. Если у него есть парень, то зачем всё это, Эмиль вообще-то не похож на ветреного экземпляра.

Эмиль зашёл в комнату с подносом и поставил его на столик, предварительно смахнув все игрушки Ники и мамины вырезки на пол. Он улыбнулся. Подал мне чашку и сел на диван.

- Что-то не так? – он сделал глоток из чашки, я покачал головой. Он нахмурился. – Нужно было убраться, я понимаю, но Ники начал плакать, и я просто убежал. Не могу выносить чьи-то слёзы, сразу хочется прижать и пожалеть. Ну, а если бы я этим занялся, то точно бы опоздал на встречу с тобой.

Я смотрел на него, такой красивый. Немного эпатажный, но умеющий правильно себя подать. Чуть ехидный и заботливый, не каждый бы вынес Ники, а он, даже, ни разу за всё это время не повысил голос всерьёз. У такого парня обязательно должна быть подружка или друг, почему я об этом думаю?

Я, видимо, задумался и пропустил вопрос.

- Энжей? – я резко поднял голову и сделал глоток чая, из глаз брызнули слёзы, а язык онемел от горячей жидкости. Эмиль бросился ко мне, аккуратно отобрал чашку, я закашлялся. – Ну, что ты? Он же горячий.

Он нежно, как мне показалось, погладил меня по спине и, сев на подлокотник кресла, взял креманку с мороженым и, зачерпнув ложечкой, поднёс мне к губам.

- Не надо… - я снова закашлялся и прикрыл рот ладонью.

- Ты как маленький ребёнок, Энжей. – Эмиль наклонился и мягко прошёлся губами от виска до уголка глаза. Я застыл и даже забыл, как надо дышать.

- Эмиль?

- Что? – отставляя креманку на столик, он снова повернулся ко мне. Его серые глаза потемнели, становясь темными, как грозовое облако. Он улыбнулся. – Ты как-то странно себя ведёшь, Энжей… я что–то сделал не так?

Возможно, он сам не понимает, что делает, возможно, что это у него рефлексы на Ники. Если он воспринимает меня как младшего, то я понимаю всю его заботу, но, а если нет? Я чуть сдвинулся и устроился поглубже в удобном кресле. Ещё раз окинул комнату и снова остановился на каминной полке. Я не заметил, что Эмиль уловил мой взгляд.

- Кто это? – тихо спросил я, чуть сипло после кашля.

- Мой друг, – даже не переспрашивая, кого я имею в виду, ответил он.

- Бывший друг? – чуть насмешливо спросил я.

- Можно и так сказать. Тебя это беспокоит?

- Нет, – слишком быстро ответил я и отвернулся, перестав рассматривать фотографии. Отвернулся, чтобы попасть в плен тёмно-серых глаз. – Почему это должно меня беспокоить?

- Ты раньше никогда не грустил в моём присутствии, а сейчас, стоило оставить тебя одного, ты погрузился в свои думы и снова загрустил.

- Всё в порядке. Ты обещал мне книгу, помнишь? – он не отводил глаз от меня, и я не мог отвернуться.

- Пойдём. – Эмиль встал и подал мне руку, я ухватился и поднялся с кресла.

Он повёл меня коридором, который заканчивался дверью, и, открыв её, я оказался в его комнате.

Светлая, большая, с большой металлической кроватью посередине. Одну стену занимали стеллажи с книгами, противоположную зеркало. Зеркало во всю стену и потолок. Я поднял голову и увидел своё отражение в зеркальных панелях. Оттуда на меня смотрело бледное существо, с поставленными торчком мелированными волосами и с ярко горящими зелёно-карими глазами. Я облизал губы. Обстановка комнаты была странной.

- Зачем тебе такое большое зеркало? – нет, конечно, я представлял, что можно вытворять на этой огромной кровати, смотря в зеркала…

- Догадайся…? – весело проговорил Эмиль, я улыбнулся.

- Ты извращенец! Это не твоя комната? – засмеялись мы.

- Почему ты так решил, как раз моя; мама, когда увидела эскиз того, что я хочу сотворить, в ужасе только округлила глаза. Но, как видишь, всё в первозданном виде. Нравится? – последнее слово он почти промурлыкал мне в ухо. Я перестал смеяться и повернулся к нему лицом, вдруг сразу поняв, что мы одни в квартире, что стоим слишком близко и что я уже забыл, зачем нахожусь здесь.

- Эмиль… нравится, – как под гипнозом проговорил я. На его губах расцвела улыбка, и он сделал маленький шажок ко мне.

- Нравлюсь? – я не понял, что он спрашивает, так как мне стало жарко, и я поднял руку и потянул ворот футболки, открывая ключицы. Он высунул язык и медленно провёл им по своей верхней губе. Я сглотнул и смотрел только на его губы.

- Что? – сипло прошептал я. Попытался отойти от него, хотя бы на чуть-чуть, сделать расстояние между нами больше. Но он медленно подтянул меня поближе и полушёпотом проговорил:

- Я же вижу. Ты ещё не понял, но уже плывёшь.

- Куда? – я действительно плыл от его близости. Не ожидал от себя, вроде, всего две недели назад я ещё покупал синие орхидеи для Габриэля. А сейчас готов утонуть в тёмно-серых озёрах напротив.

- Ко мне, – чуть властно произнёс он и накрыл мои губы. Я был настолько шокирован, что не оттолкнул его, а наоборот подался вперёд и по инерции обнял за шею, прижимаясь к его потрясающему телу. Мы целовались в зеркальной спальне. Мне было так спокойно в его объятиях, от него шла аура власти, и мне хотелось покориться. Я только на периферии понял, что мы творим. Дёрнулся. Но Эмиль лишь сильнее прижал меня к себе и, немного отпустив мои губы, прошептал: – Не сопротивляйся себе, не думай.

- А что потом? – запыхавшись, спросил я.

- Всё, что захочешь.

- В обмен на моё тело? – он отстранился и, немного зло, посмотрел на меня.

- Что за цинизм? Тебе он совершенно не идет, Энжей. – Он не отпускал меня, так и держал в кольце своих сильных рук.

- Это не цинизм, это правда. Я сейчас не понимаю, что происходит. Зачем?

- Ты нравишься мне, – спокойно ответил Эмиль.

- У тебя же есть парень.

- Что? Я не говорил, что у меня есть парень. С чего ты это вдруг… ах да, фотографии. Энжей… - он отпустил меня и, взяв за руку, подвёл к кровати заправленной светлым покрывалом с рисунком, посадил и сам сел рядом, - … я же сказал - он друг. Просто хороший друг.

- Да. Знаешь, мне вообще-то не нужно ничего объяснять, я понимаю, ты увидел меня на лавочке, тебе захотелось понять, почему я грущу, ты понял дальше, что… конечно, дружба, а потом постель. Всё логично.

- Я понимаю, тобой пользовались, а потом бросили. Но, Энжей, не все люди одинаковые, есть те, кому всё равно, а есть совершенно искрение. Я сейчас тебя поцеловал не потому, что хочу затащить в постель, а потому, что очень хотел поцеловать. Просто желание прижать тебя к себе и закрыть от всего мира, неужели это плохо?

Я слушал и не мог ответить плохо это или хорошо. Что я мог предложить ему, кроме своего тела, ведь душа и сердце слишком болезненно относятся ко всему новому, особенно, если это новое такое искренне трогательное. Такое красивое и нежное. Я прикусил губу и сморщился от своих собственных дум.

- Это неплохо, Эмиль.

- Ты любил его? – вдруг спросил он.

- Что? – я даже поднял на него своё покрасневшее лицо.

- Того, кому ты дарил орхидеи? – я молча смотрел в тёмные глаза и не знал, как ответить на заданный вопрос, ведь я сам не знаю.

- Это была мечта. И она разбилась о его ориентацию. – Я не заметил, как по щеке покатилась одинокая слеза, а Эмиль вдруг приблизился и слизал каплю с моей щеки, я сидел и смотрел на него. А он вдруг улыбнулся.

- Значит, у тебя есть возможность найти новую мечту и осуществить своё желание. А я помогу.

С этими словами он прижал меня к себе и поцеловал снова, чуть сильнее и настойчивее, раздвигая мои губы и лаская язык.

А я вдруг понял, что ни о чём не думаю. Совершенно. Ни о Габриэле, ни о том, что я, вроде как, не воспринимал Эмиля как парня.