Хотя Орочи погиб, ничего не закончилось. Все только начиналось.

- Наоки, - сказал Джун, оказавшись возле нас. Он упал на колени, Кусанаги ударился о него, пока он потянул Икеду к себе. Слезы текли по его испачканному чернилами лицу.

Мой голос дрожал.

- Мне так жаль…

- Это не твоя вина, - сказал он, светлые пряди прилипли к лицу, он раскачивался вперед-назад. – Она была моим лучшим другом, Кэти. Всегда была рядом. Всегда.

Тихий голос Томо раздался позади нас.

- Она любила тебя.

Джун дрожал, пытаясь унять слезы.

- Я не заслужил этого. Когда кошмары угрожали мне смертью, я думал, они говорили обо мне. Мне незачем жить, потому они не пугали меня. Но я ошибался. Я жил ради Наоки. У меня было все, а я этого не видел, - он запнулся, плечи его дрожали, он старался подавить всхлипы. Я коснулась рукой его плеча, не зная, что сказать.

Рядом с ним на траве блестел Кусанаги. Он был не таким искусным на вид, как я представляла, обычный старый меч, недостойный жизни Икеды.

Тучи рассеялись, и золотая пыль крови Орочи сверкала на краю меча. Рукоять была без украшений, простая, исписанная классическими иероглифами, которые я не умела читать. Но я никогда не видела такого острого меча. На краю его слабо мерцала радуга, и я поверила, что он может вырезать Тсукиёми из Томо. Вырезать Сусаноо из Джуна.

Пальцы Джуна крепко обхватили рукоять меча, он опустил Икеду на землю. Его глаза снова были ледяными, а эмоции остались внутри.

- Покончим с этим, Такахаши, - сказал Томо, но его голос звенел сотней других, странным эхом голосов. Он парил над землей с чернильной катаной в руке, на шее сверкал камень. Магатама, созданный его чернилами.

- Хочешь, чтобы я сломал тебя, мальчишка? – спросил Джун. Он так крепко схватил Кусанаги, но тот дрожал в его руке. – Правила изменились. Я решил не давать тебе жизнь.

Только не это.

- Джун, - мой голос дрожал. Сон пронесся перед глазами – Джун покрыт чернилами, Томо не двигается. – Не делай этого!

- Наоки мертва, Кэти, - сказал Джун, меч дрожал. – Слишком опасно оставлять Тсукиёми внутри, даже если он уснет. Юу Томохиро должен умереть.

- Так нападай, - мрачно сказал Томо, чернила стекали водопадом с его крыльев. – И мы узнаем, кто выживет.

Ишикава прижал ладони ко рту рупором.

- Юуто! Не глупи! Спускайся.

- Томо, - я протянула к нему руку. Он был слишком высоко, его одежда развевалась на ветру, пока он парил в воздухе. – Не забывай, кто ты. Ты – не Тсукиёми, помнишь? Ты этого не хочешь.

Он замер, глазами отыскивая меня, пытаясь вспомнить.

Джун прыгнул на него, сбивая с неба. Они ударились о землю, покатились по траве, Джун прижал Кусанаги к шее Томо. А тот давил чернильной катаной в ответ, мечи столкнулись и боролись.

Томо сбил с себя Джуна с такой силой, что тот откатился в сторону. Я не успела добраться до него, а он уже был на Джуне, ударяя его с такой силой, что голова Джуна дергалась в стороны.

- Полегче, чудак, - сказал Ишикава, схватив Томо сзади и оттащив. Томо вырывался, словно дикий зверь, рычал, и звук этот испугал меня. Он словно не был человеком.

Джун поднялся на ноги, двигая мечом в руке, оценивая его вес. Он медленно провел им полукруг, замахнулся мечом на Томо. Воздух пел вокруг Кусанаги, запах металла и тепла доносился до меня, словно был разрезан сам ветер.

Томо и Ишикава отступили, Джун приближался к ним. Он снова замахнулся, лезвие задело кожу под левым глазом Томо. Кровь потекла из царапины по его щеке.

- Теперь мы похожи, - сказал Джун, коснувшись руками пореза на щеке от острого крыла бабочки. Он снова замахнулся, катана Томо столкнулась с его мечом, зазвенел металл.

Слезы застилали глаза, пальцы впивались в грязь, пропитанную чернилами.

- Хватит! Хватит! – я схватила Джуна сзади и изо всех сил потащила на себя. Томо бросился на него с катаной, но Ишикава оттащил его.

- Я убью тебя! – вопил Джун. – Я убью тебя за то, что с ней сделал твой рисунок!

- Это того не стоит, - крикнула я, Джун вырывался. Он был сильнее, но я всем телом давила на землю, мешая ему освободиться. – Икеды больше нет, Джун! – закричала я. Он обмяк в моей хватке. Перестал бороться. Мы стояли там, задыхаясь, тепло его тела то нарастало, то угасало, он хватал ртом воздух. – Она ушла.

Ишикава едва удерживал Томо. Он бил крыльями, царапал его перьями и шипами кожаного крыла, пытаясь напасть на Джуна. Он издал злой придушенный крик, пытаясь отбросить Сатоши. Крик разносился по ветру эхом сотен голосов.

Джун уронил меч на траву, рухнул на колени.

- Пусть убьет меня, - всхлипнул он, слезы текли по его лицу. – Пусть сделает это.

- Нет, конечно, - сказала я, потянувшись за мечом. Оба были идиотами. Хорошо, что мне помогал Ишикава.

Я обхватила рукой рукоять Кусанаги, она была еще теплой после Джуна.

Огонь пронесся по моим венам, когда я коснулась меча, белая вспышка ослепила меня, я рухнула на землю. Во мне бежало электричество, каждый нерв в теле вспыхивал. Я едва держалась за меч, чернила во мне взрывались, оживали, вспоминали.

Я не могла ничего видеть в белом свете, кроме едва заметного силуэта женщины в золотом кимоно. Аматэрасу из моих снов. Шепот внутри меня, пробужденный мечом.

Я протянула к ней левую руку, она смотрела на меня, лежавшую на земле.

- Поднимайся, – сказала она. – Пришло время.

Я села, но была уже не на поляне. Я была на маленьком острове в небе, чернила ниспадали, ревя, вокруг меня, вдали виднелась пагода.

- Время для чего?

- Время завершить цикл.

- Не понимаю.

- Тсукиёми пробудился, - сказала она. – Ты увидела истинную сущность Юу Томохиро, тьму в его сердце, которую он так долго скрывал. Пора тебе предать его, как я когда-то предала Тсукиёми.

Слова пугали меня.

- Я уже говорила, что ни за что не предам его.

Она печально склонила голову.

- У тебя нет выбора. Если ты этого не сделаешь, он уничтожит мир. Ты должна спасти мир, как это сделала я.

В горле пересохло, я побледнела.

- Вы просите вырезать из Томо дух Тсукиёми? Но он выживет.

Она опустила голову.

- Наследник Сусаноо говорил правду. Живым он слишком опасен. Ненависть Тсукиёми сильна. Если ты не убьешь его, Диана, Юки, Танака, твой отец… весь мир пострадает.

Этого нельзя допустить.

- Но… вы говорили, что есть другой путь. Что если он признает правду о себе, его можно будет спасти.

Ее лицо застыло, она скрестила руки на животе.

- Иначе вы бы не стали искать сокровища.

Предательство было болезненным.

- Вы… соврали мне. Вы соврали, чтобы все пришло к этому!

- Я пойду на все, чтобы спасти мир, - сказала она. – Даже предать любимого. Покажи мне силу своей любви.

Остров таял, я вернулась на поляну. Ишикава лежал на земле, его руки и лицо были покрыты кровью, чернилами и следами борьбы.

Джун смотрел на небо с ужасом на лице.

Я посмотрела на Томо. Его рот был раскрыт, он кричал от боли, чернила разрушали его. Они стекали из уголков его рта, скользили по рукам. Они капали с его крыльев и рогов, становились его одеянием, что постоянно стекало, как водопад. Они выдавливали из него жизнь, он тонул.

Я прижала ладонь ко рту в ужасе. Вес Кусанаги тянул руку.

«Он страдает, - прошептал голос Аматэрасу. – Положи конец его страданиям».

Крылья Томо исчезли, и он опустился на землю, ленты чернил закручивались вокруг него в ураган. Его руки и ноги вытянулись в этой буре, он корчился от боли. Чернила разрывали его на части.

- Он не переживет пробуждение Тсукиёми, - кричал Джун громче ветра. – Ты должна его остановить!

Я? Но… в чернилах в кошмаре был Джун. Сусаноо убил Тсукиёми, разве нет?

«Нет, - прошептала Аматэрасу. – Это была я. Это был поступок во имя любви, чтобы положить конец его страданиям. У тебя нет выбора, дитя. Такахаши не удержит меч».

- Нет, - сказала я, вкладывая меч в руки Джуна. – Ты можешь это сделать, да? Вырезать ками из человека?