Тем временем госпожа Редфилд сказала метрдотелю:
- Мне хотелось бы, чтобы эта леди сидела со мной вместе. Принесите ее карточку, пожалуйста.
- Но, госпожа баронесса, у леди место за вторым столом...
- Очень хорошо, Анджело, я с удовольствием тоже сяду за второй стол!
Анджело открыл рот, как рыба, закрыл его и отправился за именной карточкой, обозначавшей место пассажира за столом.
Госпожа Редфилд коротко его поблагодарила и углубилась в меню.
Вообще рестораны на "Гордости Бритвальда" были один другого знаменитее, тут меня перед выбором судна просветила сестра, увлекавшаяся кулинарной темой. В этом, предназначенном для завтраков, одних только блюд из яиц готовили около пятидесяти, а меню завтрака в целом толщиной походило на большой приключенческий роман. Поскольку лично я из яиц сумею без потерь приготовить одно блюдо, а именно, яйцо вкрутую, фантазии повара могу только позавидовать...
После завтрака госпожа Редфилд распрощалась со мной, и я продолжила изучение "Гордости Бритвальда".
Снаружи по-прежнему моросил дождь, и на открытой палубе не было ни души. Зато был океан, серо-синий, на горизонте неуловимо сливающийся с серым небом. Бостон и его белая башня, упирающаяся в небо, давно скрылись за пеленой дождя. Вроде бы и сердце у меня уже не так щемило...
Холодная дождевая капля пробралась мне за шиворот, я встряхнула головой и ушла в каюту.
За обедом, как и за завтраком, ресторан был заполнен едва на треть. Уже ближе к десерту появился капитан: двухметровый красавец в белом кителе, с золотой кудрявой бородкой. Он облобызал руку госпожи Редфилд, после почти незаметной паузы приложился и к моей, и пригласил нас обеих наблюдать швартовку в порту и посадку новых пассажиров с капитанского мостика.
Около семи вечера стюард постучал в дверь моей каюты и передал приглашение капитана присоединиться к обществу на мостике. Госпожа Редфилд помахала мне рукой от огромного панорамного окна, из которого, как на ладони, видны были огни Нью-Амстердамского порта и четыре башни Университета. Силуэт этих башен был одним из символов города - наряду со знаменитым двухъярусным мостом и большим красным яблоком.
Наверное, капитанский мостик был командным пунктом этой сложной машины, королевского океанского лайнера "Гордость Бритвальда", и в другое время здесь царили точный расчет и сложнейшие приборы и артефакты. Но сейчас это был просто еще один светский салон: дамы в разноцветных длинных платьях, мужчины в белоснежной морской форме или в смокингах, коктейли, негромкая музыка. Я взяла с подноса бокал с шампанским и присоединилась к компании у панорамного окна. Как раз в этот момент наш корабль еле заметно вздрогнул и замер у пирса. Началась посадка новых пассажиров.
Глава 2.
Вот теперь ресторан был практически полон. За столами - и большими круглыми на десять мест, а маленькими трех-четырехместными - сидели нарядные гости, стюарды со следующими переменами блюд возникали за их спинами, будто соткавшись из воздуха. По жесту сомелье вносились новые бутылки вина. Когда у пианиста уставали пальцы, начинала звучать арфа.
Капитанский стол был, разумеется, большим. Помимо госпожи Редфилд и меня, за ним сидела очень пожилая леди в сопровождении молоденькой девушки, не то внучки, не то компаньонки; даму представили как леди Гардленд, ее спутницу - как мисс Робинсон. Далее место за столом принадлежало военному с очень знакомым лицом; приглядевшись, я поняла, что частенько видела его в новостях головидео. Когда же он представился как генерал МакАртур, я вспомнила - ну, разумеется, Джеймс МакАртур, пятизвездный генерал, бывший военный министр империи Новый Свет! Вот интересно, зачем ему в Бритвальд понадобилось плыть? Политика, наверное, какие-нибудь тайные переговоры...
Далее нас познакомили с мадам Девинь, известной художницей; с лордом Бринуотером - судя по тому, как пальцы его были унизаны перстнями-артефактами, наверняка крупным чиновником; наконец, замыкали круг два молодых человека, немногим старше меня. Они представились как Леонард Пембрук и Джон Уотербери.
Я заметила, что госпожа Редфилд посмотрела на Уотербери с чуть большим интересом, чем на всех остальных, даже чуть прищурилась. Но тут принесли шампанское, и капитан поднялся, чтобы произнести традиционный первый тост: "За его величество Кристиана!".
Вытянувшись на прохладных простынях, я вздохнула с облегчением. Слава всем богам, этот бесконечный ужин закончился. Два светских мероприятия за один вечер для меня чересчур, да и есть на публике я не люблю.
Да-да, мой отец - Маркус Ван Хоорн, граф, посол Бритвальда в королевстве Дании и Норсхольма, а я, несмотря на светские обязанности родителей, любому светскому мероприятию предпочту вечер дома у камина с книжкой. К счастью, в нашей семье достаточно детей, на любой вкус: самая старшая наша сестра, Моника, уже довольно давно замужем за большим чиновником из МИДа. Два брата-близнеца, Дерек и Майкл, после окончания Кембриджа отслужили по четыре года в королевской гвардии, и теперь совмещают дипломатическую службу в нашем посольстве в Медиолануме с успешной светской жизнью. Младшая сестра, Майя, получив очередное предложение руки и сердца от отцовского коллеги по дипкорпусу, махнула рукой на все, и отправилась учиться в самую знаменитую кулинарную школу в Лютеции; отучившись три года, вернулась в Люнденвик и теперь работает кондитером в ресторане. К настоящему моменту матушкин ужас трансформировался даже в некую гордость: вот, мы такие толерантные!
Ну, а я поступила в свое время в Гарвардскую школу дизайна - семь лет назад посольская судьба забросила отца в Империю Нового света. Я тогда сопровождала родителей, и пересечение океана показалось мне едва ли не худшим кошмаром моей жизни, так укачивало меня всю дорогу. Помнится, я поклялась никогда и ни при каких обстоятельствах не покидать более этот континент, и Темный с ней, с Европой, обойдется без меня... Ан, нет, плыву назад.
Кстати, странно: уже больше двенадцати часов я на корабле, а пока что не укачалась. Даже поужинать удалось. Неужели переросла, как какую-нибудь детскую болезнь?
Мысли мои неожиданно перескочили на соседей за столом: пожалуй, не самая плохая компания подобралась, могло быть много хуже. Правда, ни про кого из них я ничего не знаю, кроме, может быть, генерала МакАртура; ну про него трудно не знать, он один из любимых персонажей прессы. А так - даже госпожа Редфилд, весьма мне симпатичная, осталась пока совершеннейшей загадкой. Как-то не верится, чтобы она могла быть просто светской бездельницей...
Ну, с мадам Девинь все более или менее понятно: я видела ее работы на выставке в Эйнджел-сити. Отличная салонная живопись: букеты, дамы в длинных платьях, дамы с детьми, дети с котятами, котята с клубками... Сколько я успела услышать за ужином, мадам собирается открывать свою выставку в Люнденвике, потом в Лютеции и, наконец, в Барсе.
Лорд Бринуотер... во-первых, как я уже сказала, на нем было штук семь перстней, от которых изрядно фонило магией. А раз он нуждается в таком количестве артефактов, значит собственная магия у него слабенькая. Во-вторых, мне показалось, что с госпожой Редфилд он знаком давно, просто сейчас не стал этого афишировать. В-третьих, не знаю, почему, но я уверена была, что он правительственный чиновник. Вот чем-то таким от него повеяло, то ли в манере держаться, то ли в разговоре. То ли таможня, то ли финансисты, или, может быть, казначейство. Занятный персонаж, не такой прозрачный, как мадам Девинь, но не на первом месте по интересу.
Кто у нас еще? Леди Гардленд и мисс Робинсон. Ничего про них пока не поняла. Юная леди молчала, не отрывая взгляда от тарелки, старшая изредка роняла фразу или две, в основном, о сквозняке или о вреде прямого солнечного света.
Молодые люди, Джон и Леонард. Тоже пока непонятны. Нет, эти-то не молчали, все время ужина развлекая дам светскими разговорами, но ничего о себе ухитрились не сказать. Даже о том, что именно делали в Нью-Амстердаме.