— Отомстите этому негодяю, Изабель. Он не стоит Вас. Оставьте Вашу теперешнюю жизнь, полную горестей, и вкусите заслуженного Вами счастья.

Она горько разрыдалась, то ли от обиды на мужа, то ли от этих бесстыдных речей. Увы! Фрэнсис Ливайсон принялся утешать ее посредством нежной и опасной софистики, столь присущей его коварной натуре.

Глава 9

ИСКУПЛЕНИЯ НЕ БУДЕТ

Минуты летели одна за другой. Без четверти десять, десять часов, четверть одиннадцатого — а Ричард по-прежнему находился у матери, а м-р Карлайл и Барбара все так же терпеливо мерили шагами садовую дорожку. В половине одиннадцатого, наконец, появился Ричард, простившийся с матерью. Последовало печальное прощание с плачущей Барбарой, свидетелем которого стал м-р Карлайл, затем он сам крепко пожал руку Ричарда, и тот исчез между деревьями, пустившись назад тем же путем, каким пришел.

— Спокойной ночи, Барбара, — сказал м-р Карлайл.

— Вы разве не зайдете попрощаться с мамой?

— Не сейчас: уже поздно. Передай ей, как я рад, что все так удачно получилось.

Он стремительно зашагал домой, а Барбара расплакалась, прислонившись к калитке. Ни единый прохожий не появился в этот поздний час; судья тоже задерживался. Что же случилось с ним? О чем они там думали в этой «Оленьей голове», когда задерживали достопочтенных пожилых судей, которым следовало бы рано приходить домой и укладываться в постель, подавая тем самым добрый пример всем законопослушным гражданам? На следующий день Барбара узнала, что судью Хэйра сманили, в компании еще нескольких джентльменов, из старой доброй таверны, в дом приятеля, где они предались развлечениям в виде ужина, трубок и виста со ставками по шесть пенни, от каковых смогли оторваться лишь в первом часу ночи. Впрочем, нет худа без добра, как говорится, Барбара не смогла бы сказать, сколько времени она провела у калитки: может быть, минут десять. Никто не звал ее, ибо миссис Хэйр предавалась своему горю, забыв и думать о Барбаре, а судья еще не появился. Барбара чрезвычайно удивилась, когда услышала быстрые шаги и увидела, что это вернулся м-р Карлайл.

— Поспешай не торопясь, Барбара, — воскликнул он, подходя к ней. — Я уже прошел половину пути домой, и мне пришлось вернуться. Входя в вашу гостиную, я оставил на буфете небольшой сверток, в котором был пергаментный сверток. Ты не могла бы принести его?

Барбара сбегала в дом и принесла сверток, после чего м-р Карлайл, быстро попрощавшись, удалился. Она снова прислонилась к калитке, и снова слезы хлынули из ее глаз: сердце ее разрывалось от жалости к Ричарду и от разочарования, которое принес этот вечер, ибо капитан Торн оказался совершенно другим человеком. По-прежнему никто не проходил по дороге, отец ее не появлялся, и Барбара все так же стояла у калитки. Но… кто это затаился в тени от изгороди и наблюдал за нею? Барбара до боли в глазах всматривалась в таинственную фигуру, а сердце ее, казалось, выпрыгнет из груди. Ну, конечно же: это был ее брат! Но зачем он вернулся?

Это и в самом деле был Ричард Хэйр. Убедившись, что Барбара не уходит, а значит, отец его еще не вернулся, он рискнул покинуть свое убежище и приблизиться к ней. Он вел себя как-то странно, почти задыхаясь и дрожа всем телом.

— Барбара! Барбара! — сказал он отрывисто. — Я видел Торна.

Барбара подумала, что он сошел с ума.

— Я знаю, что ты видел его, — сказала она медленно, подыскивая слова. — Но это был другой Торн.

— Не этого, — выдохнул Ричард. — Не того джентльмена, которого я видел сегодня вечером в конторе мистера Карлайла. Я видел того самого парня. Почему ты так смотришь на меня, Барбара?

Барбара и в самом деле пристально вглядывалась в его лицо, ибо ей не без оснований казалось, что он говорит странные вещи.

— Уйдя отсюда, я перешел на Бин-Лейн, более тихую, чем эта дорога, — продолжал Ричард. — Подойдя к стоящей там группе деревьев — ты, должно быть, помнишь ее — я увидел, что кто-то идет по дороге. Я спрятался за стволами, в тени от изгороди, поскольку не хотел, чтобы меня видели, даже в этом гриме. Он прошел по проезжей части, направляясь к Вест-Линну, и я разглядел его. Еще до того, как он поравнялся со мной, я узнал его: это был Торн.

Барбара молчала, пытаясь осмыслить то, что услышала.

— Кровь во мне буквально закипела. Я хотел наброситься на него и обвинить в убийстве Хэллиджона, — продолжал Ричард, все так же возбужденно. — Но я сдержался, а может быть, мне просто не хватило мужества. Ты же знаешь: меня часто упрекали в трусости, Барбара, — добавил он, и в голосе его появилась горечь. — В схватке победил бы Торн: он выше и сильнее меня. Он вообще мог бы убить меня, ибо человек, совершивший одно убийство, не задумываясь пойдет на второе.

— Ричард, не мог ли ты ошибиться? — попыталась она разубедить его. — Ты же говорил о Торне, и, конечно же, думал о нем, и твое воображение…

— Замолчи, Барбара, — он перебил ее с мукой в голосе. — Воображение, ну как же! Разве я не говорил тебе, что он вырезан на сердце моем? — он прикоснулся к груди. — Что я, ребенок или полоумный какой-то, чтобы мне в каждом темном месте мерещился Торн или же возникали видения того, чего нет в действительности? Он снял шляпу, словно ему стало жарко от быстрой ходьбы — а он и в самом деле шел быстро — и нес ее в руке вместе с каким-то маленьким свертком. Свободной рукой он отбрасывал волосы со лба — очень необычным движением, вот так, — добавил Ричард, сняв шляпу и показав, как именно это выглядело. — Я бы узнал его по одному этому жесту, поскольку у него еще тогда была такая привычка. А его белая рука, на которой красовался перстень с бриллиантом! Барбара, он буквально сверкал в лунном свете.

Он говорил так серьезно, с такой убежденностью, что Барбара поверила ему.

— Я прекрасно разглядел его лицо, до самой последней черточки: он почти не изменился, разве что немного осунулся. Барбара, можешь не сомневаться. Клянусь, что это был Торн.

Ей передалось волнение брата; теперь, поверив этому известию, она больше не рассуждала, а действовала под влиянием порыва, не задумываясь о последствиях.

— Ричард, мы должны сообщить об этом мистеру Карлайлу. Он только что ушел, и мы можем еще догнать его, если постараемся.

Забыв о том, какое странное впечатление это может в столь поздний час произвести на случайно встреченного знакомого, о том, какие могут быть последствия, если судья Хэйр вернется и не застанет ее дома, Барбара бегом пустилась по дороге; Ричард последовал за ней, с опаской посматривая по сторонам. К счастью, на Барбаре была шляпка и накидка, которую она надела перед прогулкой с мистером Карлайлом. Судьба благоволила к ним, не послав в этот час навстречу им случайных прохожих. Барбаре удалось догнать м-ра Карлайла еще до того, как он вошел в ворота Ист-Линна.

— Барбара! — воскликнул он, чрезвычайно удивленный. — Барбара! — Арчибальд! Арчибальд, — задыхаясь, проговорила она. — Не думайте, что я сошла с ума: переговорите с Ричардом. Он только что видел настоящего Торна.

М-р Карлайл, потрясенный и недоумевающий, пошел за ней. Они перебрались через изгородь по перелазу, который находился почти напротив ворот, и там, за изгородью, Ричард повторил свою историю. М-р Карлайл не усомнился в ней, как Барбара: возможно, его сразу убедили волнение и серьезность Ричарда.

— Я уверен, что сейчас в округе нет никого по имени Торн, за исключением того джентльмена, которого ты сегодня видел у меня, Ричард, — заметил м-р Карлайл после некоторого размышления. — Это очень странно.

— Возможно, он находится здесь под вымышленным именем, — ответил Ричард. — Тут нет никакой ошибки: я встретил того самого Торна.

— Как он был одет? Как джентльмен?

— Хотел бы я поглядеть на него в каком-либо ином облачении! — сказал Ричард. — На нем был черный вечерний костюм и что-то вроде легкого пальто. Он приспустил его на плечах, и я хорошо разглядел его одежду. Похоже, она была сделана из шерсти альпака. Я узнал бы его, как уже говорил Барбаре, по этому движению руки, — Ричард повторил его, — когда он отбрасывал волосы со лба: это была тонкая белая рука, вернувшаяся из прошлого, и все тот же перстень со сверкающим бриллиантом.