Эфи словно подменили. Взгляд ее из высокомерного сделался робким, если не сказать испуганным.

— Я ничего не знаю об убийстве! — запинаясь, выговорила она, все еще пытаясь храбриться. — И я никуда не пойду.

— Вам придется сделать это, Эфи, — ответил он, вложив ей в руку какую-то бумагу. — Вот Ваша повестка. Болл так и сказал, что без нее Вы не придете.

— Я ни за что не стану давать свидетельских показаний против Ливайсона, — воскликнула она, разорвав повестку на мелкие куски и разбросав их вокруг себя. — Слышите, Вы? Вот так! Чтобы я помогла отправить на виселицу невиновного человека, когда на самом деле виновен Ричард Хэйр?! Нет! Я уж лучше уберусь в какое-нибудь укромное местечко, милях в ста отсюда, и пережду, пока все это закончится. Что же касается Вас, я никогда не забуду, какую гадость Вы мне подстроили, Эйбнезер Джеймс!

— Я?! Вы что же, полагаете, будто я имею к этому какое-либо отношение? Это не так, уверяю Вас, Эфи. М-р Болл вручил мне эту повестку и велел доставить ее. Он с таким же успехом мог отдать ее другому клерку: это вышло совершенно случайно. Я скорее оказал бы Вам дружескую услугу, чем постарался бы как-то навредить.

Эфи пустилась прочь со скоростью курьерского поезда, просто отмахнувшись и от него самого, и от его объяснений.

— Смотрите же: упаси Вас Бог не явиться, Эфи, — крикнул он ей вслед.

— Упаси меня Бог дать показания, — с горящими глазами отвечала она. — Ну как же! Ни силой, ни хитростью они не заставят меня предстать перед ними!

Эйбнезер Джеймс проводил ее восхищенным взглядом.

«Какой, однако, темперамент у этой Эфи, если вывести ее из себя! — констатировал сей умудренный нелегкой жизнью наблюдатель. — Она, конечно же, скроется, если ее не задержать. Ну и дурочка! Боится, что всплывет нечто о ее отношениях с Торном. Да ничего подобного, если она сама себя не выдаст, разозлившись. А вот Болл, кстати. Придется все рассказать ему».

Тем временем Эфи приближалась к дому миссис Латимер, которая не выходила на улицу из-за легкого недомогания; вскоре, сбросив мелкие атрибуты своего пышного убранства, она проследовала к своей хозяйке.

— Ах, мэм, — начала Эфи, — какое ужасное известие: у меня умирает родственница и срочно хочет видеть меня! Я должна ехать ближайшим поездом.

— Боже мой! — воскликнула миссис Латимер, на мгновение утратившая дар речи от страха. — Но как же я без Вас, Эфи?

— Это ведь воля умирающей, мэм, — взмолилась Эфи, промокнув несуществующие слезы платочком — заметьте, не кружевным. — Разумеется, при других обстоятельствах я ни за что не попросила бы Вас об этом, особенно при Вашем теперешнем состоянии.

— А где живет эта Ваша родственница? — поинтересовалась миссис Латимер. — Вы надолго уезжаете?

Эфи назвала первый город, который пришел ей на ум, и выразила лицемерную «надежду», что вернется на следующий день.

— А что это за родственница? — продолжала миссис Латимер. — Я полагала, у Вас нет родственников, кроме Джойс и Вашей тетушки, миссис Кейн.

— Это другая тетушка, — Эфи тихо всхлипнула. — Я раньше не рассказывала о ней, потому что мы не особенно дружны. Как Вы понимаете, из-за наших прежних разногласий, теперь я просто обязана явиться на ее зов.

Эфи разыграла эту импровизацию как по нотам, и миссис Латимер в конце концов уступила. Эфи птицей взлетела наверх, в свою комнату, спешно оделась, бросила кое-что из одежды в небольшую кожаную сумку, положила немного денег в кошелек и вышла из дома.

По солнечной стороне улицы лениво прогуливался полисмен. Увидев Эфи, с которой был немного знаком, он пересек улицу и подошел к ней.

— Добрый день, мисс Хэллиджон. Прекрасная погода сегодня, не правда ли?

— Неплохая, — ответила Эфи, вынужденная остановиться. — Простите, но я спешу.

Однако, как она ни ускоряла шаг, он продолжал идти рядом с ней. Наконец, она побежала, и он тут же, перешел на бег.

— Куда Вы так торопитесь? — спросил он.

— Какое Вам дело до этого? Кроме того, сейчас мне просто не до Вас. Всему свое время. Поболтаем как-нибудь в другой раз.

— Похоже, Вы торопитесь на поезд?

— Именно так, раз уж Вам непременно хочется удовлетворить свое любопытство. Я отправляюсь в увеселительную поездку, м-р любознательный!

— Надолго?

— Ну… завтра вернусь, может быть. А что, м-ра Карлайла и вправду избрали в парламент?

— Да, конечно. Пожалуйста, не ходите туда.

— Не ходить? — повторила Эфи. — Да ведь это кратчайший путь к станции. Так можно срезать угол.

В этот момент полисмен осторожно взял ее за руку. Эфи вообразила, что он дурачится, как бы показывая, что не в силах расстаться со столь очаровательной особой.

— Это еще что такое? Я же сказала, что сейчас у меня нет времени. Уберите руки! — сердито добавила на, ибо его хватка ничуть не ослабла — скорее наоборот.

— Мне очень жаль, что приходится огорчать даму, особенно такую, как Вы, но я не могу отпустить Вашу руку, поскольку мне приказано немедленно доставить Вас, мисс, в комнату для свидетелей: сегодня Вам предстоит дать показания.

Если Вам, читатель, приходилось когда-либо видеть привидение, своей бледностью превосходящее прочих обитателей потустороннего мира, Вы, возможно, сумеете представить себе, как выглядела в этот момент Эфи Хэллиджон. Она даже не грохнулась в обморок, как это уже случалось в тот день; нет: у нее был такой вид, будто она сейчас умрет. Один пронзительный вопль, впрочем, тут же прервавшийся, ибо она сохранила достаточное присутствие духа, чтобы не забыть, где находится, последняя отчаянная попытка освободиться — и ей пришлось смириться со своей незавидной участью.

— Мне нечего сообщить им, — сказала она, уже спокойнее. — Я ничего не знаю об этом деле.

— Так же, как и я, — ответил ее собеседник. — Я даже не знаю, зачем Вы им потребовались. Когда нам дают указания, мисс, мы даже не можем спросить, что все это значит. Мне было велено проследить за тем, чтобы Вы не уехали из города, и доставить Вас в комнату для свидетелей, что я и попытался исполнить со всей возможной вежливостью.

— Надеюсь, Вы не думаете, что я позволю вести себя за руку через весь город?

— Я уберу ее, мисс, если Вы пообещаете, что не сбежите. Это, видите ли, все равно ничего не даст Вам, ибо я догоню Вас через пару ярдов — Вы лишь привлечете к себе внимание. Вам не имеет смысла бегать наперегонки или бороться со мной.

— Обещаю не сопротивляться, — сказала Эфи. — Отпустите же меня.

Она сдержала свое слово, ибо знала, что он прав. Она угодила в руки беспощадных врагов, и ей придется смириться с этим. Так они и прошли по городу, словно прогуливаясь; при этом он галантно нес ее сумку. Именно в таком виде они и предстали перед изумленным взором мисс Карлайл, когда проходили мимо ее окон.

«Куда смотрит его начальство!» — подумалось мисс Корни.

Эфи поместили в комнату для свидетелей — небольшое помещение, свет в которое проникал сквозь застекленную крышу. Она очень недурно провела время, то обдумывая, что сказать миссис Латимер, то пытаясь решить, в чем можно признаться судьям, не скомпрометировав себя. Употребляя глагол «скомпрометировать», мы вовсе не имеем в виду причастность к убийству. Эфи была так же невиновна, как мы с вами. Более того: она твердо верила в невиновность Фрэнсиса Ливайсона, равно как и в то, что ее отца убил Ричард Хэйр. И, тем не менее, она понимала, что ее поведение в то время отнюдь не представит Эфи Хэллиджон в выгодном свете, скорее наоборот — даст пищу для сплетен всем ее досужим землякам.

Глава 16

В ПРИСУТСТВЕННОМ МЕСТЕ

Мировые судьи заняли свои места на скамье, которая с трудом вместила всех, кто носил это почетное звание и в любой другой день, конечно, оказался бы за пределами Вест-Линна. Что же касается самого зала, то в него набилось такое количество людей, что, казалось, теперь это помещение никогда не опустеет снова. Сторонники и друзья Фрэнсиса Ливайсона, явившиеся дружной группой, кричали, что не верят ни единому слову этого обвинения, возможно, состряпанного партией красно-фиолетовых.