— Как обстоят Ваши дела, Эйбнезер? — воскликнул м-р Дилл вместо приветствия.

— Ни шатко, ни валко.

— Я видел, как Вы вчера завернули в дом Вашего отца.

— Откуда вскоре вымелся на улицу. В этом доме если что и обламывается мне — так только пинки. Однако, тише, старина: мы мешаем изливаться красноречию господина оратора.

Разумеется, это было сказано о сэре Фрэнсисе Ливайсоне, после чего оба превратились в слушателей: м-р Дилл — серьезного и внимательного, а м-р Эйбнезер — весело ухмылявшегося. Однако вскоре их оттеснили к самому краю толпы, откуда выступавшего еще можно было услышать, но уж никак не увидеть. Зато теперь они могли хорошо разглядеть улицу, по которой двигалось нечто, весьма походившее на русского бурого медведя, идущего на задних лапах.

— Черт меня возьми, — наконец вымолвил м-р Эйбнезер Джеймс, когда прошел первый испуг, — если это не Бетел!

— Бетел? — повторил м-р Дилл, в изумлении глядя на приближающуюся фигуру. — Что он сделал с собой, скажите на милость?

Это и в самом деле был м-р Отуэй Бетел, в своем дорожном костюме, только что приехавший из-за границы. Костюм его заслуживает особого описания: это было нечто косматое и сплошь увешанное хвостами. Голову пришельца венчала такая же лохматая шапка, а роскошная растительность на лице, казалось, обеспечила бы судью Хэйра материалом для его париков на всю жизнь. Выглядел он престранно, и м-р Дилл даже немного попятился назад, когда тот приблизился, словно опасаясь, что это и в самом деле был дикий зверь, который мог укусить его.

— Как Вас зовут? — воскликнул он.

— Раньше меня звали Бетел, — ответил дикарь, протягивая руку м-ру Диллу. — Привет, Джеймс. Ты еще коптишь небо!

— И надеюсь покоптить еще некоторое время, — ответил м-р Джеймс. — Откуда ты в последний раз подавал о себе известия? С Северного полюса?

— Нет, это было немного поближе. Что тут у вас творится?

— Когда Вы приехали, м-р Отуэй? — осведомился м-р Дилл.

— Только что, четырехчасовым поездом. Так что здесь происходит?

— Ничего особенного: всего-навсего выборы, — ответствовал м-р Эйбнезер. — Этли сыграл в ящик, знаете ли.

— Я спрашиваю не о выборах, я уже слышал о них на станции, — нетерпеливо ответил Отуэй Бетел. — Что это такое, я вас спрашиваю? — и он показал на толпу.

— Это один из кандидатов впустую тратит слова и насилует свои легкие.

— Я имею в виду, — повторил Отуэй Бетел, — как могло случиться так, что именно он противостоит Карлайлу?

— Позор! — взволнованно ответил старый джентльмен. — Но он получит по заслугам, м-р Отуэй, можно сказать — уже начал получать. Вчера его искупали в заросшем пруду судьи Хэйра.

— И он представлял из себя весьма жалкое зрелище, когда тащился по улицам, — добавил м-р Эйбнезер, хотя м-р Бетел и без того уже вовсю хохотал. — В «Черном Вороне» его завернули в нагретые одеяла и влили в него целую пинту горячего брэнди. Сегодня он выглядит недурно.

— Есть ли у него шансы выиграть?

— Ну как же! Выиграть у Карлайла! У него нет ни малейшего шанса, а в правительстве — если это они выставили его — сидят самые настоящие дураки, не знающие, какое влияние здесь имеет Карлайл. А что, Бетел, там, откуда Вы вернулись, в моде подобные костюмы?

— При сильных холодах и скудных средствах. Теперь я продам его Вам, Джеймс, за полцены. Давайте-ка посмотрим на этого Ливайсона. Я еще никогда не видел этого парня.

В это время толпа снова расступилась, пропуская железнодорожный фургон с багажом, и нашим героям удалось пробиться вперед, воспользовавшись замешательством прочих слушателей, и расположиться неподалеку от сэра Фрэнсиса. Отуэй Бетел стал с явным изумлением всматриваться в его лицо.

— Послушайте, а этот что здесь делает? Как он тут оказался?

— Кто?

Он показал пальцем:

— Вот этот, с белым платком в руке.

— Нет! — вырвалось у Бетел, причем сказал он это таким тоном, будто только что узнал самую невероятную новость в своей жизни. — Клянусь Иовом! Он — сэр Фрэнсис Ливайсон?!

В этот момент глаза их встретились. Отуэй Бетел приветственно приподнял свой лохматый головной убор; на лице сэра Фрэнсиса отразился явный испуг. Однако он лишь на мгновение утратил присутствие духа. Еще миг — и он вставил в глаз монокль, после чего смерил м-ра Бетела тяжелым, высокомерным взглядом, словно говорящим: «Да кто ты такой, парень, чтобы позволять себе такие вольности?» Правда, губы и щеки его при этом побелели, словно мрамор.

— Вы встречались с Ливайсоном, мистер Отуэй? — поинтересовался старый Дилл.

— Однажды, и очень ненадолго.

— Когда он представился не Ливайсоном, а кем-то еще, — рассмеялся м-р Эйбнезер Джеймс. — Не так ли, Бетел?

Бетел с упреком взглянул на м-ра Эйбнезера, в тот самый момент, когда баронет воззрился на него.

— Что Вы имеете в виду, скажите на милость?

— Это не Ваше дело.

Он кивнул на прощание старому Диллу, повернулся и исчез в толпе, не обращая более ни малейшего внимания на Джеймса.

— Что означает сия сцена? — осведомился старый джентльмен у м-ра Джеймса.

— Ничего… ничего особенного, — рассмеялся тот. — Просто он, — последовал кивок в сторону сэра Фрэнсиса, — не всегда был такой важной персоной, как сейчас.

— Вот как!

— Я держал язык за зубами, поскольку это не мое дело, но Вас-то я могу посвятить в него. Поверите ли Вы, что этот важный баронет много лет назад частенько тайком крался по Аббатскому лесу, поскольку ухлестывал за Эфи Хэллиджон? Он тогда называл себя другим именем.

М-р Дилл чувствовал себя так, словно в мозг ему вонзилась по меньшей мере сотня острых иголок, поскольку ему мгновенно вспомнились все волнения и хлопоты, связанные с делом Ричарда Хэйра и некоего Торна. Он возбужденно схватил собеседника за руку.

— Эйбнезер Джеймс, как он называл себя?

— Торн. Он в те поры был таким же щеголем, как и сейчас. Бывало, несется галопом по свейнсонской дороге на закате, а, приехав, привяжет коня в лесу и уединится с мисс Эфи.

— Откуда Вы это знаете?

— Потому что я видел это по меньшей мере дюжину раз. Я тогда сам вздыхал по Эфи и частенько хаживал к ним по вечерам. Если бы не он, да еще не этот убийца Дик Хэйр, Эфи куда благосклоннее внимала бы моим речам. Не то чтобы ей нравился Дик, но, они видите ли, джентльмены. Теперь-то я благодарен судьбе, что она не досталась мне. С такой женой вся моя жизнь была бы сплошным бедствием, а сейчас мне хоть иногда выпадают передышки.

— Вы знали тогда, что это был Фрэнсис Ливайсон?

— Увы, не знал. Говорю Вам: он называл себя Торном. Когда он явился сюда, чтобы предложить свою кандидатуру, я так же остолбенел, как Бетел минуту назад. «Хо-хо, — сказал я себе, — так значит, Торна больше нет, и на свет появился Ливайсон».

— А что у него общего с Отуэем Бетелом?

— Ничего, насколько мне известно. Если не считать, того, что Бетел тоже любил гулять по лесу — впрочем, в поисках совсем иной дичи — и частенько видел Торна. Вы же видели, что он его узнал.

— Торн-Ливайсон, я имею в виду — не особенно обрадовался тому, что его узнали, — сказал м-р Дилл.

— А кто был бы этому рад на его месте? — рассмеялся Эйбнезер Джеймс. — Даже я, будучи небогатым человеком, не люблю напоминаний о некоторых своих прошлых безумствах, а каково будет Ливайсону, если всплывет наружу тот факт, что он когда-то называл себя Торном и волочился за мисс Эфи Хэллиджон?

— Но зачем он назывался Торном? К чему скрывать свое собственное имя.

— Не знаю, право же. Так он все-таки Ливайсон или же Торн?

— Это полнейшая бессмыслица, мистер Эйбнезер!

М-р Дилл, которого буквально распирало это странное известие, попытался протиснуться сквозь толпу, чтобы сообщить об этом м-ру Карлайлу. Однако толпа оказалась слишком плотной для его скромных сил, и ему пришлось, набравшись терпения, ждать возможности выбраться из нее. Когда таковая представилась, он незамедлительно отправился в контору и вошел в личную комнату м-ра Карлайла, который в этот момент сидел за столом и подписывал письма.