Так же и Айн Рэнд - как выразитель господствующих на Западе воззрений - ошибается, настаивая на том, что коллективный разум не существует; существуют множества - в той или иной мере обособленных один от другого - коллективных разумов, обладающих разными длительностями своего существования, но Айн Рэнд не единственная, кто этого не видит и не понимает.
Отрицать же существование порождаемых людьми коллективных интеллектов в их взаимной вложенности это - вести дело к тому, чтобы все согласные с воззрением Айн Рэнд о несуществовании коллективного разума (как составляющей коллективной психики), сами того не осознавая, стали невольниками их же собственного порождения - коллективной психики, формируемой ими объективно всегда, но в данном случае - бессознательно. По существу же это поддержание опосредованной подневольности большинства тому меньшинству, кто расширил свое сознание настолько, что осознанно и целенаправленно управляет коллективной психикой, а через неё и теми, кто по отношению к коллективной психике является её элементной базой.
Быть невольником коллективного и соответствует животному строю психики [73], поскольку это аналогично происходящему в жизни стадных животных, где каждая особь - невольница стадной психики. Но людям, в отличие от животных, предоставлены возможности свободного индивидуального творчества в их саморазвитии. Это и открывает возможности порождения устойчивой внутренне конфликтной индивидуальной и коллективной психики, что полностью исключено в животном мире, где может возникнуть коллективная паника, ужас, как эпизод в каких-либо обстоятельствах, но коллективная шизофрения - как норма жизни при смене поколений - исключена полностью.
У людей индивидуальная и коллективная шизофрения, в тех случаях, когда она не является выражением дефективности генетического аппарата, - выражение неумелости пользования предоставленной Свыше свободой творчества и саморазвития.
При этом следует иметь в виду, что всякий коллективный разум - только подсистема в коллективной психике, и коллективная психика может быть целостно мозаичной (здравой) и расщепленной калейдоскопичной (шизоидной), точно также как и психика индивида. Отрицание же факта коллективной психической и интеллектуальной деятельности - надежный путь к порождению ШИЗОФРЕНИИ в коллективной психике не только шизофреников, но даже в коллективной психике в общем-то индивидуально нормальных психически людей. И множество интеллектуально развитых индивидов,
условно говоря
психическинормальных каждый сам по себе
, породив шизоидную коллективную психику, включая в неё и устойчиво внутренне конфликтный коллективный разум, избирают путь коллективного самоубийства вне зависимости от того, понимают они это или нет.“Стрессы” и их последствия, о чем речь шла ранее, - выражение на уровне личностной судьбы соучастия человека в коллективной шизофрении. Защитой и излечением от этого на уровне индивидуальной психической деятельности является только осознанное обращение к бессознательным уровням психики за результатами обработки ими “царской информации”, которая определяет жизнь всех, а тем самым и каждого, дабы изжить внутреннюю конфликтность своего поведения и его конфликтность с объемлющей человечество жизнью Мироздания.
Поэтому одно из необходимых свойств, которым должна обладать
индивидуальная психическая культура
безусловно психически нормального индивида - не порождатьколлективного сумасшествия
тех, кому дано Свыше быть психически и интеллектуально безусловно нормальными людьми.Буржуазно-демократические революции, в лице их теоретиков и последующих идеологов гражданского общества, освободив индивидуальную психическую деятельность носителей животного строя психики от вполне ей соответствующих ограничений сословно-кастового строя, по существу передали господство над гражданским обществом шизофреническому коллективному сознательному и бессознательному. С течением времени это привело к активизации в обществе механизма естественного отбора, жертвами которого становятся соучастники коллективной шизофрении, не желающие жить иначе, или желающие, но не прилагающие к тому никаких индивидуальных и коллективных усилий со своей стороны.
Естественный результат этого - постоянное ощущение “шума внутренней тревоги”, что является верным признаком стрессового состояния индивида. Неспособность же своевременно и правильно отреагировать на уровне сознания на “всплывающие” с уровня подсознания результаты обработки “царской информации” (какой была во времена Пушкина и остается сегодня информация о ростовщичестве, как надгосударственном уровне управления) превращает индивида, обладающего разумом, но с животным типом психики, в некое промежуточное между зверем и человеком существо.
По существу это наиболее точное описание зомби, биоробота. Во времена Пушкина тоже существовали люди, лишенные свободы воли, но единого слова-кода, вызывающего образ этого необычного для человеческой психики явления, не было. Бездумное следование библейской концепции самоуправления в период смены логики социального поведения не может не вызывать “шума внутренней тревоги”, что незадолго до своей кончины и подтвердил в одном из интервью еврейский поэт Иосиф Бродский: “Я постоянно оглушен шумом внутренней тревоги”.
Глава 6. Спаслись и люди и скоты…
Дни лета клонятся к осени в августе. Фактически этими словами начинается описание второго, заключительного этапа самоидентификации (а значит и гибели) еврейства, если первым считать события Октября 1917 г.
Формально эти два этапа в поэме связаны выделенными словами: дышал, мрачный, плескал.
Но если на первом этапе Нева всего лишь бездумно “плескала шумною волной” (волна - образ толпы), то на втором - уже “мрачный вал плескал на пристань ропща пени и бьясь о гладкие ступени” толпо-”элитарной” пирамиды.
Если подходить к пониманию этого текста на уровне обыденного сознания (первый смысловой ряд), то у читателя могут возникать постоянные противоречия: с одной стороны можно понять, что с момента наводнения “прошла неделя, месяц”, а с другой - девять месяцев, раз начало трагических событий обозначено ноябрем (“Над омраченным Петроградом дышал ноябрь осенним хладом”), а завершение - августом (“дни лета клонились к осени”). Другими словами, по умолчанию, Пушкин иносказательно оповещает будущего внимательного читателя о неком цикле, соответствующем периоду зарождения, созревания и рождения некого нового социального явления в рамках одного столетия. Сегодня мы знаем, что этот период оказался равным 73 годам.
[73]
В этом одна из причин, почему хозяева “элиты” заинтересованы в поддержании животного строя психики в качестве господствующего в обществе, и почему они ищут средства обеспечить безопасность такого способа существования цивилизации в условиях не свойственной животному миру энерговооруженности техносферы.