ЗАПИСКИ ИЗ-ПОД ПАРТЫ
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Я давно понял, что для собаки самое важное на этом свете — безвестность.
Но как всякий литератор, выпускающий не первую книгу, я позволю себе надеяться на то, что меня помнят, что моё имя известно. И если я всё-таки решаюсь сказать о себе несколько слов, то потому, что моя книга очень быстро разошлась и не все ребята смогли её приобрести. Правда, она есть в библиотеках, но нынешняя молодёжь (сужу исключительно по моему хозяину, Вите Витухину) уж слишком занята. До библиотек ли тут? Посчитайте, сколько у них дел: бассейн и фигурное катание, кружки рисования и флейты, персидского языка и автовождения, компьютерных игр и юридической журналистики, самолётовождения и интернета. К тому же обязательно участие во всевозможных олимпиадах, в путешествиях, в классных и других собраниях, в соревнованиях, диспутах, вечерах; надо ходить в театры, кино, на дискотеки… К тому же со мной три раза в день обязательно надо гулять. Обязательно надо!
Кто же ещё сможет со мной гулять? Мама-Маша? Сомневаюсь. У неё самой то совещания по повышению квалификации, то по понижению чего-то; то её куда-то избирают, то она сама кого-то избирает. К тому же ей надо иногда и что-то приготовить, что-то выстирать. Я уже не говорю о том, что ей необходимо… э… э… привести себя в порядок…
Собираюсь серьёзно поговорить с Пал Палычем, посоветовать ему, чтобы забрал маму Машу с работы. Как-нибудь мы все перебьёмся и на его зарплату, зато у нас будет счастливая семья: все будут ухожены, накормлены, вымыты и обласканы. Не раз я слышал: в иных семьях хозяек берегут, иногда даже отправляют их на курорты отдыхать… Это я одобряю: хозяйка всем нужна здоровой. Ей ведь приходиться держать на своих хрупких плечах семью, работать с утра до ночи. …Ну вот, уже начинаю ворчать, будто я не чистопородный жесткошёрстный фокс, а какой-нибудь ерундовый фаунгабриак.
Как видите, косвенным образом я уже вам представился. Теперь добавлю, что я умею писать. Конечно, этим сейчас никого не удивить. Сейчас многие умеют писать. Уверен, что их стало даже больше тех, кто способен всею эту писанину прочесть.
Не знаю, как другие пишущие, но я использую это своё умение во благо читателям. А ведь писать мне совсем не просто. Приходиться делать это урывками, иногда даже ночью. Днём мало свободного времени, я ведь работаю: кому-то надо помогать Вите готовить уроки — у него нет времени и поесть — то как следует, все на ходу. Вот я и сижу с ним рядом, слежу, как он занимается, ворчу — а что поделаешь? Решаю задачки по тригонометрии!
Да уж пёс с ним!
В наше трудное время (не мне объяснять) сложно не столько написать книгу, сколько её напечатать. Конечно, в этом деле немаловажную роль играет и талант, и тема произведения. Но, безусловно, и умело сочинённая заявка на издание. Правдиво и убедительно написанная, она заранее даёт редактору представление о писательских возможностях даже, к примеру, моего, собачьего, таланта.
Совсем недавно я воззвал к одному директору издательства, написав ему письмо в самом изысканном стиле:
«Уважаемый Сергей Юрьевич!
Обращается к Вам по имени Пират. Взяться вновь за перо меня вынудила ставшая чрезмерной моя популярность у юных читателей. Может быть, Вы помните, что в далёком теперь году я опубликовал в журнале «Искорка» свою повесть «Наши каникулы» — о том, как я и мой хозяин Витя Витухин провели весёлое лето в деревне. Повесть имела огромный успех — отчасти оттого, что писал её пёс, а отчасти и потому, что легка в прочтении, понятна и детям, и взрослым. К моему удовольствию, я даже был удостоен за неё звания лауреата конкурса на лучшую детскую книгу.
С тех пор я завален письмами детей и взрослых с просьбой продолжить повествование о моих приключениях. Но, увы, — хоть и грешно это говорить, — почти нет времени. Надо было помогать писать научный труд тому, кто придумал эту первую книгу. Теперь, когда научный труд закончен, я считаю себя уже почти бакалавром естествознания. А главное, могу принимать некоторые предложения, связанные с моим творчеством, последовать добрым пожеланиям читателей и продолжить описания своих приключений.
Только что заключил договор с телевидением о создании мультипликационного фильма по повести «Наши каникулы», а два детских журнала предложили мне описать мои дальнейшие приключения — что я с упоением и делаю сейчас; кое-что совсем готово, и вы увидите это в книжке, которую сейчас держите в руках.
Далее я продолжал: «Надеюсь, что Вы мне предложите заключить с Вашим издательством договор на публикацию сразу пяти моих повестей: «Записки из-под парты», «Наши каникулы», «Пират в огненной стране», повести «Их собачья жизнь» — о друзьях за рубежом и «Хвост из другого измерения» — о путешествии в компьютерную страну…
Я хочу сказать, что в этих повестях в занимательной, приключенческой форме рассказывается о добре и нравственности, любви к животным и природе. Но и, естественно, оценку всем происходящим со мной приключениям во всех повестях осмеливаюсь дать я сам — пёс по имени Пират.
Кто-то, быть может, скажет, что собака-писатель — это вздор, сказка. Отнюдь нет. Никакая не сказка. Я совершенно нормальный пёс. У меня четыре крепкие лапы, хорошая прыгучесть, чёрный нос, густые усы, весёлая бородка и обрубленный столбиком хвост. А то, что я умею писать, так особых на то способностей у меня не было — взял усидчивостью…
И кто, скажите мне, из современных детских писателей может похвастаться хорошей прыгучестью?
Текст написан с мягким юмором, но с совершенно определёнными акцентами в области морали; всё, что я пишу, служит делу правильного воспитания подростков. А взрослым, быть может, откроет мир, в котором они сами когда-то жили, но со временем, под глыбами проблем, забыли его. Тем более уместно напомнить этим людям о времени, когда им не была чужда высшая справедливость и когда всё, что было плохим, было плохим, а то, что было хорошим, было прекрасным…»
Внизу я приписал:
«…С совершеннейшим почтением к Вам.
Пёс Пират»
Сами понимаете — после этого заявка была с восторгом принята, а повести, как оно и положено в собачьей жизни, урезаны вдвое. Но, тем не менее, спешите же прочесть книгу…
Глава 1
Я ПОЯВЛЯЮСЬ В КУХНЕ
Однажды вечером я сидел за письменным столом и работал. Было то позднее время, когда дети — мой хозяин Витя Витухин и его братик Костя — уже спали, а мы, взрослые: Мама-Маша, Пал Палыч и я, обсудив некоторые семейные проблемы, разошлись по своим комнатам. Я отправился в кабинет, где, пробыв недолго и не намереваясь продолжать сегодня свои записки, увлёкся логарифмической линейкой. Скажу вам честно: терпеть её не могу, но мне уж лучше микрокалькулятор, на котором не то что я, а полевая мышь и та запросто сосчитает, что надо.
Но калькулятор лежал у Вити в портфеле, портфель был застегнут и лежал довольно далеко, а я, честно говоря, пригрелся на стуле: надо было решить ещё полторы задачи, но соскакивать, а потом снова вскакивать на стул не хотелось. Вечером как-то сил меньше. Поэтому искать калькулятор я не стал. Прислушался. Из кухни доносился умиротворительный и довольно тихий разговор мамы Маши и Пал Палыча. Я не стал прислушиваться, о чём это они говорят, тем более что хотел побыстрее разделить косинус на котангенс. Но интуиция подсказала мне, что я должен принять участие в разговоре, и это будет тем более разумно, что издевательство над тригонометрическими функциями мне уже наскучило. И хотя я знал, что дома все в порядке, все же на всякий случай (а вдруг говорят о чём-то, мне интересном) соскочил со стула, вытянул своё тело, упёршись задними лапами о стену, потянулся как следует, чтобы быть в форме (на кухне моя хозяйка, и я счёл бы неприличным показаться ей в помятом виде), и побежал на кухню. По дороге думал: мало ли, может быть, там без меня не решается какая-то серьёзная проблема: таракан ли выполз из — под плинтуса, и надо его срочно съесть, или перегорел предохранитель в телевизоре, и надо его заменить, или, может быть, Мама-Маша обсуждает с Пал Палычем фасон своего нового платья, что, как известно, бесполезно, он в этом не сечёт или притворяется, что не сечёт. Вполне возможно, что ей необходим мой совет.