Нет, конечно, чертов торговец прав: не стоит пялиться на нее. Иона — замужняя дама, и граф не потерпит, чтобы на нее пялились. Но ведь, по правде, Джоакин ничего этакого и не хотел… Не хотел? Нет, не хотел, это точно. Он понимал безнадежность своих мыслей об Ионе. С трудом, но втолковал себе все же, вбил в голову: эта красавица — не для тебя, надеяться нечего.

Ну, а если просто поговорить с нею? Попасть на глаза, отличиться как-то, сделать так, чтобы Иона сама с ним заговорила. Без каких-нибудь дальних планов, ничего такого. Просто услышать ее голос. Просто назвать ей свое имя… А что, если запомнит? Пройдут годы, и на каком-нибудь турнире леди Иона увидит его и узнает, бросит с трибуны цветок…

А что, — думал Джоакин дальше, — если случится потасовка? Вот сейчас, в трапезной зале. Кто-то ляпнет какую-нибудь пошлость, а он, Джоакин, скажет: "Попридержи язык, когда рядом миледи!" И, конечно, случится поединок. Джоакин покажет себя, а после Иона спросит его имя и скажет: "Вы хорошо сражались, Джоакин Ив Ханна". Это она скажет — дочь герцога Ориджина, выросшая среди кайров, видавшая сотни поединков на своем веку! "Вы хорошо сражались, Джоакин" — это она мне скажет!

Кто-то из графских воинов заговорил с Джоакином, и он что-то ответил. Воин рассказал какую-то историю, все посмеялись, Джоакин не расслышал ни слова. Другой помянул некоего рыцаря из Поречья, ему перемыли кости, сошлись на мнении, что этот самый рыцарь — скотина, каких мало. Джоакин не запомнил имени. Зашла речь об оружии, кто-то вытащил свой новый меч — похвастаться. Сосед взял поглядеть, встал из-за стола, сделал несколько взмахов, взвесил клинок на пальцах, похвалил баланс. Хозяин меча сказал: еще бы, ведь это — работа такого-то мастера оттуда-то. Джоакин пропустил мимо ушей имя оружейника и название города. Потом зашла речь о драке, что недавно случилась. В ней кому-то оттяпали руку. Рассказчик говорил: безрукий сам виноват, он до крайности скверно парировал рубящие. Спросили: как — скверно? Рассказчик показал. Все согласились: это глупость, нужно — вот так. А еще лучше, вот этак, — сказал кто-то из рыцарей. Я, — сказал он, — в Первой Зиме видел, движение вот так идет, получаешь дополнительное преимущество при контратаке. Ну-ка, покажи, — попросили его. Он показал, затем повторно. Джоакин не рассмотрел.

Кто-то обратился и к самому Джоакину, спросил: видал ли он какие-нибудь стычки, пока путешествовал с торговцем? Гы-гы, — хохотнул кто-то при слове "торговец". Джоакин не обратил внимания на смешок. Он думал: перья в волосах. В черные, как сама тьма, волосы леди Ионы вплетены яркие перья птиц. Что нужно сделать, чтобы она подарила ему одно из них? Сказала бы: "Возьмите, Джоакин, на память обо мне". Он бы ответил: "Я никогда не забуду вас, Северная Принцесса!" Он бы не сказал положенное "миледи", а именно вот так, с вольностью: "Северная Принцесса". Тогда она улыбнулась бы ему.

Думая об этом, Джоакин умудрился в то же время пересказать сотрапезникам драку с лесными разбойниками. Он даже показал движение, которым обезоружил противника, однако впечатления на слушателей не произвел. Видимо, из-за мыслей об Ионе не сумел рассказать, как следует…

И тут граф Шейланд вместе с Хармоном встали из-за господского стола. Граф наклонился к жене и что-то шепнул, положив руку ей на плечо. Пальцы лорда — Джоакин хорошо разглядел — коснулись голой ключицы леди Ионы. Вот же!.. Затем граф и торговец ушли. А леди Иона осталась — она пила, обхватив кубок обеими ладонями, и мечтательно глядела в окно.

Тогда Джоакин поднялся со скамьи. Он понятия не имел, что намерен делать. Подойти и заговорить с графиней — неслыханная дерзость, вряд ли он может позволить себе такое. Но вот просто пройти перед господским столом, подсунуться под ее взгляд, а там, глядишь, как-то все повернется… Он пошел к помосту, и, действительно, дело повернулось неожиданным образом. Спустя три шага, Джоакин задел ногой меч графского рыцаря — тот самый меч, новехонький, выкованный славным мастером. Клинок грохотнул на пол. Хозяин поднял его и сказал Джоакину грубо, но довольно беззлобно:

— Смотри, куда ходули ставишь, купеческий стражник.

Джоакин мог сказать на это: "Простите", — и дело бы кончилось. Или даже ничего не сказать, а просто пойти дальше — и то сошло бы. Но леди Иона повернулась на звук металла о камень и смотрела прямо на Джоакина, и он сказал:

— А ты за языком следи.

Рыцарь в недоумении поднял брови:

— Что же ты хочешь этим сказать? Я тебя вроде и расслышал, но чуть не понял.

— Это потому, — сказал Джоакин, — что ты не только груб, но и пьян.

Рыцарь поднялся со скамьи, а с ним вместе и двое его соседей.

— Ты посмотри, какой нахальный щенок! — сказал рыцарь с неприятным злым задором. — Проучим его, а?

Джоакин взялся за эфес, чувствуя на себе темноглазый взгляд леди Ионы.

— Я к вашим услугам, сир.

Хозяин нового меча уставился на него:

— Ты, никак, на поединок напрашиваешься? Неужели ты — рыцарь?

— Нет, сир, — процедил Джоакин.

— Тогда какого черта ты думаешь, что я стану пачкать клинок о такую шваль, как ты?

Джоакин опешил:

— Что-что?..

— Не дорос ты, вот что. Поединок с рыцарем — это честь, и ты ее не заслужил. С такими, как ты, иначе поступают. Возьмите-ка его, парни.

Двое графских воинов надвинулись на Джоакина и схватили за руки. Он попробовал отбиваться, пнул одного в бедро, вырвался из хватки второго. Но тут хозяин меча врезал ему кулаком под ребра и вышиб дух. Джоакин согнулся, беспомощно хватая ртом воздух, а трое шейландцев поволокли его вдоль залы. Распахнули дверь, швырнули во двор, на землю, вымощенную булыжниками. Джоакин рванулся, пытаясь подняться и выхватить меч, но рыцарь налетел на него и пнул сапогом в лицо. Подоспели двое остальных. Джоакин скорчился на мостовой, пытаясь защитить руками голову, а трое неторопливо и с удовольствием избивали его. Целили в живот и по ребрам, Джоакин задыхался и стонал, в глазах краснело. От удара в голень он взвыл. Кто-то припечатал его головой о камни, и Джоакин чуть не лишился сознания. Затем, внезапно, все кончилось.

— Прекратите! — раздался девичий голос. — Прекратите и убирайтесь прочь!

Воины повиновались и отступили.

— Прочь! — повторила девушка. Судя по звуку шагов, они подчинились приказу.

Джоакин убрал руки от лица. Над ним склонилась леди Иона София Джессика.

— Вам нужна помощь?

Джоакин потрогал языком зубы — вроде, на месте. Ощупал ребра — болят, но могло быть и хуже. Обида и унижение ранили намного глубже, но разве с этим лекарь поможет?..

— Не нужна, миледи.

Он попытался встать, перед глазами покраснело и расплылось. Джоакин вновь оказался на земле, у ног леди Ионы.

— Как вас зовут?

Назвать свое имя, лежа в грязи — что может быть хуже?! "Я запомню вас, Джоакин, как избитого страдальца". Однако, деваться некуда.

— Джоакин Ив Ханна, миледи.

— Зачем вы устроили это, Джоакин Ив Ханна?

— Простите, миледи?..

— Зачем вы начали драку? — леди Иона укоризненно покачала головой. — Вы хотели меня впечатлить? Это скверно, этого не нужно. Такого я навидалась вдоволь в Первой Зиме. Вовсе не забавно и не радостно, когда люди рубят друг друга. Неужели думаете, что забавно?

— Нет, миледи.

— Вас могли убить. С тех пор, как покинула Ориджин, я не видела ни одной смерти. Уже целый месяц. Я радуюсь этому. Ваша смерть меня бы очень огорчила.

— Простите, миледи.

— Мой добрый брат никогда не обнажал клинка в мою честь, и я так благодарна ему за это!.. Глаза Ионы на миг сделались печальными. Затем она провела ладонями по лицу Джоакина, взяла за подбородок, надавила на скулы. Нечто было в этом от тех движений, при помощи которых конюх осматривает зубы лошади.

— Ваши челюсти целы, хорошо. Запомните, Джоакин Ив Ханна: никогда не устраивайте поединков ради девушки. Быть причиной смерти — весьма неприятное чувство. Возможно, оно незнакомо вам. Поверьте на слово.