Полли замешкалась:

— Я… проследила за ними. Ночью, когда Хармона выкрали, я проснулась от шума, села на лошадь и поехала следом. Недаром же ты меня учил!..

— И тебя не заметили?!

— Я отстала так, чтобы меня не видели, и ехала в городе на звук, а за городом — по следам их колес. Одно колесо шаталось и оставляло волнистый след, его легко было заметить.

— Ты, знаешь…

Джоакин не нашел слов от удивления. Он был восхищен смелостью девушки, но она иначе истолковала паузу:

— Да, я знаю, леди не стала бы следить за разбойниками! Но я, как тебе хорошо известно, не леди. Так что же, идешь со мной?

Джоакин бросил на стол агатку и поднялся.

— Ну же, Хармон, хватайтесь за руку! Эй!.. Вы живы?..

В камеру вливался рыжий отсвет пламени. Джоакин нависал над открытым проемом.

— Да… — хрипнул Хармон и разразился сухим кашлем. Когда голос вернулся, он закричал: — Я жив! Да! Вытащи меня!

Поднялся, схватил руку воина. Тот потянул, и Хармон, не удержавшись, рухнул на пол. Джоакин чертыхнулся.

— Ану-ка, Доксет, помоги мне!

Свет изменился и стал тусклее. Вставив факел в кольцо на стене, Доксет помог Джоакину. Вместе они ухватили торговца за обе руки и вытащили из камеры.

— Как вы… — начал Джоакин, но тут свет упал на лицо Хармона. — Вот это да!

— Бедный хозяин… — выдавил Доксет.

Хармон Паула хотел сказать что-то, но не смог. Слезы полились из глаз, он прижал к себе обоих спасителей.

— Милые мои… Как же я вам рад!

Доксет подставил хозяину свое плечо, но Джоакин отстранился и сказал:

— Не нужно тут задерживаться. Уйти бы поскорее. Вы как, сможете идти?

Хармон кивнул. Джоакин взял факел и двинулся по коридору, торговец пошел следом, опираясь на плечо Доксета. Проход привел к узким каменным ступеням, за которыми открылся новый коридор. Они миновали несколько дверей по сторонам прохода, одна была раскрыта, факел на миг выхватил из темноты внутренности пыточной. Хармон вздрогнул.

Последовали еще одни ступени, ведущие наверх полукругом, а за ними — площадка. Там стоял Снайп с топором наготове, а на полу сидел связанный человек. Снайп окинул хозяина хмурым взглядом и сказал только:

— Да уж.

— Посвети на этого, что связан, — попросил Хармон.

Джоакин опустил факел, торговец увидел громилу-тюремщика — того, что щеголял в кожаном фартуке и бил Хармона дубиной по коленям. Во рту у него был кляп, а руки сведены за спиной, но глаза глядели насмешливо и нагло. Тюремщик понимал, что его не собираются убивать.

— Снимите кляп, — сказал Хармон.

— Зачем? Заорет же!

— Спросить его хочу. Снимите!

Хармон не надеялся, что пленник знает, где Светлая Сфера. А если каким-то чудом и знает, то она, наверняка, уже давно в руках герцога Лабелина, а значит, потеряна безвозвратно. Но попытаться стоило. Снайп приставил к горлу тюремщика лезвие и вынул кляп. Пленник не заорал. Спокойно, с ухмылочкой произнес:

— О, да ты уже почти как родной брат нашему Джеку!

Хармон пнул его. Торговец был слаб, удар вышел — все равно, что шлепок. Таким и муху не убить. Тюремщик осклабился. Хармон ударил еще, целясь пяткой в колено. Промахнулся, нога соскользнула, он едва не упал.

— Хозяин, бросьте, — сказал Снайп. — Уходить надо.

И тут Хармона взяла злость. Жгучая, свирепая — такой он не чувствовал за всю свою жизнь.

— Тащите его вниз.

— Хозяин, нам нужно…

— Я сказал: вниз! За мной!

Он схватил факел и пошел назад, вглубь подземелья, указывая путь. Снайп хмыкнул и двинулся следом, толкая пленника секирой. За ним Джоакин. Доксет остался сторожить вход.

Спустившись по винтовым ступеням, Хармон вышел в длинный коридор. Голод, как и прежде, сводил кишки, но злость была ярче и затмевала его.

— Сюда! — торговец указал факелом в дверь пыточной. Снайп втолкнул пленного.

— На стул!

Снайп усадил тюремщика.

— Эй, ты что!.. — прошипел тюремщик с легкой тревогой.

Хармон оглядел стол. Там находился целый арсенал приспособлений, на которые было жутко смотреть, не то, что взять в руки. Но был и простой молоток — будничный и неказистый. Хармон схватил его и ударил тюремщика по колену. В этот раз без промаха! Пленник захлебнулся криком. Хармон стукнул его еще и еще, а затем — по лицу. Снайп, ухмыляясь, держал голову тюремщика, не давал увернуться. Хармон бил.

— Хватит, хватит! — вмешался Джоакин и удержал руку торговца. — Что это вы устроили?

— Пускай скажет нам!.. — прошипел Хармон.

Тюремщик выплюнул кровь с обломками зубов.

— Скажу… все скажу… не бейте!..

— Давай, тварь, говори! — рыкнул торговец.

— Там!.. — вскричал тюремщик и мотнул головой вверх. — Там она, в казарме! В капитанском покое есть сундук…

— Какой еще сундук?.. — не понял торговец. — В каком городе она, говори! У кого? Кто ее забрал?

Хармон занес молоток.

— Умоляю, не бейте! — взмолился пленник. — Не в городе, а здесь!

— Тут, в замке?

— Да какой это замок!.. Одни развалины. Осталась башня да казармы, вот в казармах она и лежит, в сундуке…

— Что за штука? Что в сундуке? — удивился Снайп, но Хармон перебил его:

— Врешь, скотина! Хочешь сказать, барон не взял ее себе?!

— Какой барон?

Хармон стукнул тюремщика по колену. Тот истошно завопил.

— Не знаю никакого барона!.. Не бейте, не надо!..

— Кому же вы служите?

— Не знаю. Люди какие-то наняли… Нет, нет, не бейте! Правда! Тот толстяк, что с тобой говорил в последний раз — он и нанял! Как звать его — не знаю. Знает Бенис, он в казармах!

— И этот толстяк оставил вам Сферу? Убью тебя, если соврешь! Понял? Убью!

— Он ее сначала увез… а вчера вернул, в сундук положил. Велел стеречь. Чистая правда! В сундуке она!

Хармон Паула Роджер забыл про голод и злость. Похоже, тюремщик не врал. Значит, Светлая Сфера — рядом! Сидя в подземном гробу, он даже не мечтал когда-то вновь взглянуть на нее. Что там Сфера! Он утратил надежду увидеть хотя бы луч солнечного света! И вдруг, по сказочной милости богов получил шанс вернуть не только свободу, но и нечто намного большее!

— Сколько там людей?

— Пятеро. Бенис, Рой…

— Плевать на имена! Сколько, говоришь? — Хармон коснулся молотком колена.

— Пятеро, пятеро!

— Какое оружие?

— Кинжалы, топоры…

— А сколько на вахте ночью?

— Да никого, спят все!

— Спят?

— Чтоб мне подохнуть, если вру! Налакались вина и спят! Что им еще делать?

— А ты чего здесь оказался?

— Бенис велел. Ночью кто-то должен стеречь башню. Сегодня мне выпало…

Хармон отложил молоток и поглядел на своих спасителей.

— Значит, так, — сказал он, — мы пойдем и заберем ее.

— Ее?.. Это кого?

— Ту вещь, что дал мне граф Виттор.

— Вещь?.. — удивился Снайп. — Вы говорили, граф продает бумагу.

— Опасная попытка, — сказал Джоакин. — Сами слышали — там пятеро подонков. А может, и все десять, если этот соврал.

— И что, ты их боишься? Храбрый воин, нечего сказать!

Джоакин потемнел.

— Я никого не боюсь! Но и вам служить не обязан! Полли уговорила вас спасти — я и спас. А теперь идите своей дорогой!

Снайп покачал головой:

— Хозяин, вы себя не видите. Тощий, как скелет, на ногах еле держитесь. Куда вам в потасовку?

Хармон и не думал отступать. Он падал от усталости — это верно. Но Светлая Сфера неудержимо влекла его, чудесным образом придавала решимости.

— По двадцать эфесов каждому, — бросил Хармон. — Если заберем ее, получите по двадцать золотых. А не заберем — граф Шейланд разыщет нас всех и спустит шкуру. Причем первыми освежует тебя и меня, Джоакин: нас двоих-то он в лицо знает.

Воины переглянулись. Втроем против пятерых… или десятерых. Но сонных и, наверняка, нетрезвых. Приз — двадцать эфесов на брата, то есть — пара лет безбедной жизни. А на другой чаше — гнев лорда-землеправителя, от которого придется скрываться на краю света.