После встречи с подругой, пинты шоколада и ледяной бани настроение было опасно озорным. Мира строго одернула себя: леди не должна подслушивать! И стянула с ноги туфельку. Это подходит какой-нибудь нерадивой горничной, но не благородной девушке! Она скинула вторую туфельку и босиком на цыпочках двинулась вдоль балкона. Какой позор, какая гадость! Троюродная племянница владыки не может таким заниматься. Этого не может быть, поскольку этого не может быть никогда! Мира подкралась ко входу в спальню графини, присела на корточки, чтобы из трапезной на первом этаже ее не заметил какой-нибудь слуга. От собственной отчаянной порочности Мире захватывало дух. Она приложила ухо к доскам двери.

К немалому разочарованию, вздохи и стоны утихли. Двое, находившиеся в спальне, больше не миловались, а беседовали. Мира услышала воркующий голос Кларенса:

— …кошечка, зачем тебе он понадобился?

Графиня мурлыкнула пару слов и поцеловала альтера. Он шепнул что-то в ответ и сделал что-то, от чего Сибил сладострастно вздохнула. Но вместо того, чтобы продолжить ласки, Кларенс сказал:

— Поверь, моя сладкая, ни к чему тебе это. Не влазь в эти дебри, прошу.

— Это еще почему? — голос графини стал тверже.

— Собачье логово… — несколько слов выпало, — …скверно окончится.

Какой-то шорох и чмоканье. Он попытался ее поцеловать и, кажется, не слишком успешно. Снова шорох. Что они там делают?.. Подглядывать в замочную скважину — это еще во сто крат хуже, чем подслушивать! К счастью, в скважину с той стороны вставлен ключ, избавляя от соблазна.

— Поясни-ка мне, дорогой, о чем ты толкуешь, — голос графини.

— Ну, если ты хочешь напрямую… — голос альтера.

— Уж будь любезен, скажи напрямик!

— Ты заводишь опасные знакомства, вот я о чем.

— Неужели?

— Ну, сперва Генри Фарвей, этот старый пройдоха-царедворец. Видишь ли, первый советник считает Фарвея своим человеком. Если советник узнает, что ты пытаешься переманить его союзника, то начнет кусаться.

— Я не…

Снизу, из трапезной, донесся звук шагов. Мира прижалась к полу, прячась в тень от балюстрады.

— …всякую чушь! — девушка поймала лишь концовку фразы.

— Дело твое, дорогая. Фарвей — еще полбеды. Но потом тебя видят с Катрин Катрин. Две дамы пьют чай под утро после бала… Уже рассвет: те спят, эти разъехались по домам, парочки прячутся в укромных уголочках. Казалось бы, кто мог вас видеть? Так вот, поверь, кому надо — те увидели.

— И что с того? — фыркнула графиня.

Действительно, что с того?.. И кто вообще такая Катрин Катрин? Вместо ответа Кларенс продолжил мягким, но твердым тоном:

— А теперь ты просишь свести тебя с Уильямом Дейви. Генералом Уильямом Дейви, вторым полководцем Короны — для ясности. Те, кто следит за тобой, — а таких, уж поверь, немало, — какие выводы они должны сделать?

— Да мне плевать на них!

— А им на тебя — нет. Ты пытаешься снюхаться с императорскими собачками, вот что решат. И не с простыми, а самыми крупными и кусачими из собачек! Заводишь дружбу с людьми, к кому владыка прислушивается! Это многие заметят… и не одобрят.

— Все так делают, — Мира легко представила себе жест руки, каким графиня отмахнулась от слов альтера. Тот, однако, настаивал:

— Не сейчас, дорогая моя. Только не сейчас. Очнись — через месяц летние игры! Все знакомства при дворе давно поделены. Все собачки давно знают, чей корм едят.

— А я вот думала, они служат императору.

— Ага, служат — ему. И лижут пятки — тоже ему. Но вот погладить себя позволяют и другим. Фарвей спелся с герцогом Альмера. Катрин Катрин — альтесса Шиммерийского принца. Генерал Дейви пьет с младшим Ориджином. За каждой собачкой, уж поверь, стоит какой-нибудь индюк.

— Поясни-ка, почему это Эрвину можно пить с генералом, а мне — нет?

— Лорденыш пьет с ним уже года три, а ты хочешь начать сейчас — накануне игр и реформ! Неужели не ясно?

Раздраженный упрямством графини, Кларенс говорил все громче. И к лучшему: Мира могла даже не жаться к двери, все равно отчетливо слышала речь.

— Говоришь, каждая собачка лижет чьи-то пятки? — голос графини скрипнул. — И чьи же выбрал ты?

— Твои, конечно.

Кажется, Кларенс подкрепил ответ действием — леди Сибил хихикнула.

— Прекрати, прекрати!

Когда он прекратил, то заговорил с неожиданной серьезностью:

— Как твой верный пес, я должен сказать. Дружба с архиепископом будет последней каплей. Если Айден Альмера и все его бесчисленные союзники еще не сделались твоими врагами, то непременно станут таковыми.

— Какая еще дружба? С каким архиепископом? — даже Мира сквозь дверь услышала фальшь в смехе леди Сибил.

— Ах, брось! Галлард Альмера, опальный приарх Праотеческой Церкви. Ты встречалась с ним в мае, потом вы беседовали на балу. Завтра он явится к тебе в гости.

Вот так новость! Сам архиепископ приедет к нам на обед?! Мира еще не знала об этом, так откуда узнал Кларенс?

— Ты следишь за мною?! — рыкнула графиня. — Как ты смеешь?!

— Не слежу, а присматриваю, чтобы ты не натворила бед и не навредила самой себе, — примирительно сказал альтер.

— Присматриваешь за мною? Я кто тебе — доченька? Младшая сестренка? Я что, нуждаюсь в твоей опеке?!

— Уймись, не свирепей.

— Как тебе только пришло на ум! Подлец, нахал!

Послышалась возня, злое придыхание графини, чмоканье губ. Кларенс попытался заткнуть ей рот поцелуем. Кажется, успешно: когда леди Сибил вырвалась, ее голос звучал уже мягче:

— Эта ваша мужская дурь… Вечно вы уверены, что женщине не обойтись без вас…

— Так ведь правда: куда вы без нас, а?

Он снова поцеловал ее, и графиня окончательно смягчилась.

— Ладно… что ты говорил про архиепископа?

— Ходят слухи, что ты давно с ним знакома. Кто не поленится, тот сможет узнать: Галлард Альмера был в Уйэмаре на празднествах в честь Семнадцатого Дара богов. Ты тоже была там — еще девчонкой.

— А кто там не был? — хихикнула графиня.

— Ага…

Звук поцелуев перемежал дальнейшие слова.

— Что еще есть обо мне гадкого и пошлого? — медово мурлыкнула леди Сибил. — Раз уж ты собрал коллекцию, то поделись!

— Да нет, больше ничего такого…

— Неужели? Говори, говори! Хочу вместе с тобою посмеяться!

— Ну, это уже не то, чтобы слух…

— Не слух?.. Как жалко!

— Люди этого не говорят, но я вот подумал про этого Галларда Альмера…

— Так-так, любопытно!

— Прошу, только не злобись. Это всего лишь мысль… Просто я давно тебя знаю, и вот подумал…

— Говори уже!

Голос Кларенса превратился в неразборчивый шепот.

— Что, правда? Ты так подумал? — воскликнула графиня и рассмеялась. — Проказник! Вот же выдумал!

— Ай!..

Раздался стук и звон. Кажется, леди Сибил столкнула альтера с кровати, и тот грохнулся на пол, по пути опрокинув что-то. Графиня хохотала все громче, пока вдруг не вскрикнула:

— Нет, не смей!.. — и тоже полетела с кровати.

Мира прыснула, представив себе картинку. Из комнаты слышалась веселая возня.

— Сладкая моя!..

— Хочу вина! Еще!

Звон колокольчика.

— Не смей звать слуг! Я что, покажусь им… хи-хи… в таком виде?

— Ладно, я сам выйду. Для тебя — что угодно, дорогая!

Сообразив, что сейчас произойдет, Мира опрометью кинулась к лестнице. Она преодолела уже целый пролет, когда дверь спальни со стуком распахнулась, и имперский конюший крикнул, давя смех:

— Эй, кто-нибудь! Вина для госпожи!

Стрела

8 июня 1774 от Сошествия

восточнее Реки

(неисследованная часть мира)

Семнадцать раз за время, пока пишется история человечества, боги посылали людям Дар. Реже, чем единожды в столетие.

Семнадцать раз где-то среди просторов Империи исполинская сила взламывала земную твердь, и Дар возникал в разломе. Чаще всего он представлял собою открытую пещеру, по которой разбросаны, вдавлены в ее стены, укрыты в закоулках и гротах несметные сокровища. Пещеру стали называть ложем, ибо сама она — не Дар, а лишь емкость, в котором он хранится.