— Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Ли, — сказала она с поразительной твердостью. — Если я и соберусь когда-нибудь выйти замуж, то это будет по любви, а не из соображений целесообразности.

— Тогда тебе нужно начинать учиться любить, — сурово ответил он.

Керри придержала язык, когда машина рванулась с места, осознав бесполезность дальнейшей словесной перепалки. Ей-то не надо учиться любить, подумала она, она готова к этому почти с самого начала. Для нее было непереносимо, что ему это не нужно.

Он привез Керри прямо к ее квартире, и, когда взял ее за руку и повел в дом, выражение его лица не располагало к спорам. И только когда они оказались в доме, за закрытыми дверями, он отпустил ее, глаза его наблюдали за ее попыткой проскользнуть мимо него.

— Ты выйдешь за меня замуж, Керри, грубо заявил он. — Если я не смогу убедить тебя одним путем, тогда мы попробуем другой.

Она отступила, когда он намеренно двинулся к ней, но не смогла уйти далеко. Он притянул ее к себе, рот его прижался к ней с такой силой, что она не смогла ускользнуть. После одной или двух напряженных секунд она уже не хотела убегать. Теперь она хотела того, что он давал ей.

Все еще целуя, он поднял Керри на руки и понес в ее комнату на постель. Когда он опустился на нее, Керри обвила руками его широкие плечи, чувствуя в нем сдерживаемую силу — убедительную тяжесть его мужского естества.

Кровь стучала в висках, все ее тело пылало от желания быть еще ближе, снова стать частью его.

Он раздел ее быстро, уверенно; прежде чем сбросить свою одежду, помедлил, покрыв быстрыми поцелуями ее трепещущий живот. Глаза его светились внутренним огнем, когда он вновь опустился на нее, руки собственника обняли ее.

Керри спрятала лицо на его широкой груди, кончик ее языка пробрался сквозь путаницу жестких черных волос, чтобы отведать соленый вкус его кожи. Бедра раздвинулись, принимая его, ее длинные ноги обвились вокруг него, когда он проник в пылающее лоно и заполнил пустоту, образовавшуюся в ее жизни в эти последние недели.

— Ты выйдешь за меня замуж, — мягко повторил Ли через какое-то время, когда мир вновь вернулся в устойчивое положение. — Мы будем семьей, Керри. Настоящей семьей. Такой, какую я на самом деле никогда не знал.

— Будет ли она жить, — хрипло спросила она, — без любви, скрепляющей ее?

Он посмотрел на нее — на путаницу каштановых волос, разметавшихся по подушке, на чистые линии лица и трогательные губы, — и челюсти его сжались.

― Мы сделаем так, чтобы она жила! Я слишком долго ждал кого-нибудь, к кому бы испытывал такие чувства, чтобы отказаться от этого сейчас.

— А что именно ты чувствуешь? — прошептала Керри, едва в состоянии поверить в то, что он, кажется, сказал.

— Тебе действительно нужна моя голова на блюде, да? — скривил он рот.

Зеленые глаза, вглядывающиеся долго и упорно в серые, приобретали новые оттенки, неуверенность сменялась облегчением.

— Нет, — сказала она. — Ты мне нужен именно так, как сейчас. — Голос ее дрожал. — Если бы ты знал, какой несчастной я была эти последние дни. Я бы все отдала, чтобы не было того, что случилось в канун Нового года. Я пользовалась Сарой, как предлогом, все это время. Я хотела тебя с самой первой минуты, как только увидела.

— Ты очень постаралась, чтобы не показать этого!

Веселые искры загорелись в серых глазах.

— Мне это мало помогло. Ты же знал, что я чувствую.

— Я знал, что мы оба чувствовали одно и то же в отношении секса, — согласился Ли. — Но я не был готов к тому, что ты заставишь меня почувствовать еще что-то, кроме этого. — Он склонил голову и коснулся губами ее виска с прилипшими к нему влажными волосами — эта нежная ласка была более значительна, чем любой пылкий жест. — Я никогда не влюблялся раньше. Я не мог поверить, что это может случиться так быстро. Когда мы провели вместе ночь, мне казалось, мы начинаем чувствовать одно и то же. Проснувшись, я получил настоящий удар под дых.

— Я думала, это все, что тебя интересует, — сказала Керри. ― И пыталась притвориться, что для меня это имеет не большее значение, чем для тебя. — Она взяла в ладони его лицо, с любовью ощущая его кожу, тепло и тяжесть его тела на себе, чувствуя движение между своих бедер: к нему снова возвращалось желание.

― Ты уверен?

― А это оставляет у тебя какие-то сомнения?

— Я говорю о любви, а не о страсти, — хрипло возразила она. — Ты в самом деле знаешь разницу?

— Без сомнения. — Он нашел ее рот, лаская его с нежностью, которая безмерно трогала ее. — Я люблю тебя, я хочу тебя, и я нуждаюсь в тебе, — прошептал он ей в губы. — Больше, чем когда-либо в своей жизни нуждался в ком-то или в чем-то. Керри…

Он не смог продолжить, так как она накрыла его рот своим. Страсть вспыхнула между ними, слишком всепоглощающая, чтобы от нее можно было хоть на секунду отказаться. Созданы друг для друга — было последней связной мыслью Керри, прежде чем он снова заполнил ее своей трепещущей плотью.

Минуло два часа, когда они наконец вышли из спальни. Керри приготовила кофе и принесла поднос к дивану, куда она усадила Ли.

— Я могу быстро приготовить ланч, — предложила она, протягивая ему чашку. — Ничего особенного, но у нас полно яиц, грибов и еще кое-чего.

— Я не хочу, — покачал он головой. — По крайней мере, не пищу, — добавил он с лукавым блеском, который вызвал улыбку на ее губах.

— Для одного дня мы достаточно заморили червячка.

— Надеюсь, ты не думаешь прибегнуть к ограничениям? — Блеск превратился в сияние.

— Как будто, — возразила она, — ты мне позволил бы, если бы я попыталась.

— Как будто ты хочешь этого. — Он смотрел на ее раскрасневшееся лицо и сверкающие удовлетворением глаза. Благодарю небеса, ты такая же ненасытная, как и я!

— Брак — это больше, чем секс, — напомнила Керри, вновь охваченная неуверенностью. — Через несколько месяцев я стану толстой и уродливой. Что ты тогда будешь чувствовать?

— Ты не можешь быть уродливой ни при каких обстоятельствах. — И голос его, и выражение лица смягчились. — Особенно когда ты носишь моего ребенка. Я люблю тебя, Керри. Никогда не сомневайся в этом.

Она придирчиво вглядывалась в резкие черты лица, искала и находила нечто убедительное в спокойном сером взгляде — но все еще не была абсолютно убеждена.

— А ты подумал бы о женитьбе, если бы не было ребенка?

— Я думал о женитьбе, когда приехал забрать тебя обратно из Харрогита, — ответил он. — Я собирался сказать тебе об этом в канун Нового года, на этом вечере, но ты же знаешь, что говорят о благих намерениях. — Он сделал неловкий жест. — Когда ты заявила, что только собиралась заставить меня расплатиться за то, что, как ты думала, я сделал с Сарой, мне захотелось причинить тебе боль. К счастью для нас обоих, я вовремя пришел в себя.

— Сара сказала, что ты заставил ее поверить, будто вы поженитесь. — Керри старалась, чтобы голос ее звучал спокойно.

— Неправда. — Он не сделал чрезмерного акцента на своем утверждении, и это каким-то образом вызывало больше доверия. — Или ты поверишь моему слову, или ее.

— Я поверю твоему, конечно, сказала она. — Так же, как, я надеюсь, ты поверишь моему слову, когда я скажу, что тебе не надо никогда сомневаться в том, чей это ребенок.

— Я и не сомневаюсь. — Ли снова улыбался. — Нам нужно сначала сообщить твоим родителям, но нет никакой причины, почему бы нам не пожениться сейчас же. В конце концов, уже есть сообщение в прессе.

— Ты не собираешься опровергать? — Керри вопросительно посмотрела на него.

— Едва ли можно возбудить судебное дело о клевете при таких обстоятельствах.

— Но ты все же не думаешь, что я…

Он положил палец ей на губы, прервав ее речь с выражением раскаянья.

— Если бы я хорошенько подумал вчера, то сразу бы понял, чьих это рук дело. Это же стиль Ренаты и она знакома с Кеннетом Локсли лично. Она будет в шоке, когда поймет, что на этот раз говорила правду.