Когда она наткнулась на полный презрения взгляд его голубых глаз, разум вернулся к ней, и ей показалось, будто ее окатили ледяной водой.

— А вы говорили! — поддразнивая, усмехнулся он.

— Вы негодяй!

Кирстен попыталась сесть, но тут же упала от толчка его руки в плечо. И лежала беспомощная против его силы. На секунду злость переполнила ее. Ей хотелось бить кулаками по этому склоненному к ней лицу, содрать циничную улыбку с его губ. Он намеренно играл с ней и заставил ее ответить на эту игру с единственной целью — унизить ее. Только она не доставит ему удовольствия увидеть ее униженной.

— Гордитесь собой? — бросила она. — А почему не бьете себя кулаками в грудь, как это делают другие большие обезьяны?

— Уроки вам не идут впрок? — В глазах мелькнуло злое недоумение. — Может, вы хотите повторения или даже большего?

— Только не с вами! — Она подняла руку, коварно целясь ему в лицо, и от боли стиснула зубы, когда железной хваткой он сжал ей запястье. — Вы делаете мне больно!

Он ослабил хватку, но по-прежнему сдавливал ей руку, прижимая к боку.

— Прекратите вести себя как возмущенная девственница, — фыркнул он. — Вы не потеряли ничего ценного. Я просто предупредил вас, чтобы вы больше не подстрекали меня.

Кирстен была не в том положении, чтобы доставить себе радость отмщения. Но обида проникла слишком глубоко, и она забыла про осторожность.

— Вы и вправду хотели унизить именно меня или я всего лишь оказалась в роли мальчика для битья? — выпалила она.

Желваки заходили у него на щеках, рот исказила гримаса.

— Я никогда в жизни не ударил женщину.

— Это только образное выражение. — Она вдруг почувствовала, что нашла хорошую позицию для обороны. — Вы ведь поняли, что я имела в виду. Она тоже была англичанкой?

Он внезапно отпустил ее и встал.

— Это давно прошло, — буркнул он.

Кирстен вскочила и бросила ему в спину, когда он был уже в дверях:

— Я права или нет? Я терплю удары вместо той женщины, которая бросила вас?!

Он остановился на полпути и с иронией, взглянув на нее через плечо, ответил:

— Вы недооцениваете себя. Мне было совсем нелегко остановиться в этот раз.

— Какая сила разума! — насмешливо воскликнула она и инстинктивно тотчас же пожалела, когда его губы скривились и он шагнул к двери. — Терье, подождите минутку, — попросила она. — Пожалуйста!

Он остановился и бесстрастно посмотрел на нее.

— Зачем?

— Затем, что, как вы сказали, это давно прошло. — Кирстен замолчала, подыскивая правильные слова, будто для того и впрямь существовали какие-то правильные слова. Она с надеждой смотрела в его лицо, ища хоть малейший намек на поддержку. — Все же права я или нет? — наконец выдавила она, не зная, как еще выразить свои мысли. — Я напоминаю вам кого-то другого?

С минуту он смотрел на нее, словно решил не отвечать, но потом, пожав плечами, произнес:

— Внешностью и манерами. Другую английскую соблазнительницу!

Я не соблазнительница! ― запротестовала она. — Я вовсе не такая!

— Нет? — В голосе опять зазвучала насмешка. — Тогда почему же вы флиртовали со мной?

— Наверно, отчасти потому, что вы тоже так со мной обращались. — Она беспомощно всплеснула руками.

— Вы, конечно, привыкли к более лестному обращению.

— Я не привыкла, чтобы меня оскорбляли без всякой причины! — вспыхнула она, пытаясь достичь хоть какого-то взаимопонимания. — Если бы вы не были так чертовски грубы, я бы и думать забыла о вас!

— Вы утверждаете, что подстрекали меня только в отместку за оскорбление вашей гордости?

Сам тон, каким он говорил, был уже подстрекательством.

― Да!

— А сейчас? Сейчас тоже было в отместку?

Кирстен потупилась, сердце болезненно заныло.

— Вероятно, нет. Но убеждена, я не первая потеряла голову благодаря вашей несравнимой технике.

— Несравнимой с многими? — Он усмехнулся.

— Я не распутница! — Она старалась говорить как можно тише. — Я предполагаю, что есть много мужчин, которые стали бы не моргнув глазом вести себя точно так же. Хотя очень сомневаюсь, что вы один из них. Но в то же время держу пари, что вы, как и большинство мужчин, даже и не вспомните всех женщин, которых имели. Если хоть одна из них воздала вам по заслугам, то и слава ей!

Кирстен кончила говорить, и воцарилось молчание, которое, казалось, длилось вечность. Наконец она заставила себя поднять голову и взглянуть на него. К ее удивлению, из голубых глаз исчезли льдинки злости. Он задумчиво смотрел на нее, будто размышлял, как лучше ответить.

— Мне не стоило говорить об этом, — почти шепотом извинилась она. — Только и вам не следовало делать вывода, основанного лишь на мимолетном сходстве с кем-то другим.

— Больше, чем мимолетное сходство, — возразил он. — Вы могли бы быть сестрами.

— Так что же случилось? — неуверенно спросила она, заметив, что в его голосе вновь зазвучали циничные нотки.

— Я нашел ее в постели с другим мужчиной.

Кирстен сглотнула неожиданно вставший комок в горле, вспомнив бесконечное отчаяние, охватившее ее, когда на ее долю выпало сделать такое же открытие. Мысленно она вновь увидела смесь вины и триумфа на лице Барбары, когда та заметила на пороге подругу своего любовника. Ник даже не затруднил себя объяснениями. Ведь они свободные люди, так в чем же дело?! — заявил он. Почему бы ему не воспользоваться возможностью, которая сама идет в руки?

— Простите, — хрипло пробормотала она. — Я знаю, как чувствуешь себя, когда случается такое.

— Вы были близки с мужчиной? — Терье по-прежнему задумчиво изучал ее.

— Он хотел, чтобы мы жили вместе, — криво улыбнулась она. — Но мама умерла бы от стыда, если бы я переехала к мужчине, за которым не была замужем. Так же, как и ваш дедушка, она не верит, что времена меняются.

— Она не может быть такой старой.

Ей шестьдесят. А папе шестьдесят три. Я появилась, когда они уже почти потеряли надежду. — Кирстен опустила подбородок на согнутые колени и на мгновение забыла, где она. — Очень большая ответственность быть единственным ребенком у родителей, которые так долго хотели стать ими. Мне неприятна сама мысль хоть чем-то обидеть их, отстаивая свою независимость.