От последующих сеансов облучения он решительно отказался. То-ли доложил кто-то ему, то-ли по собственной инициативе он действовал, возможно преследуя при этом и свои корыстные цели, но бетонированный подвал был преобразован в центр электронной разведки. Секретная установка была безжалостно разобрана на составные части и ночью, в обстановке глубокой тайны увезена в неизвестном направлении. Ведь кто его знает, а вдруг омоложение действительно имело место… Вскоре после ликвидации установки, быть может вследствие утечки информации из бывшего подземного центра, в России была объявлена безжалостная борьба с алкоголем. Пьяных отлавливали на улице, водку продавали по талонам и над выпившими гражданами, пойманными в вагонах метро или на улице устраивали показательные гражданские суды. Страшно сказать, хотя никто этого и не ожидал, но всенародная программа борьбы с употреблением горячительных напитков не обошла стороной и некоторых могущественных членов Политбюро, замеченных в злоупотреблении оными. В результате тайна взаимодействия алкоголя с мощным электромагнитным излучением так и осталась невыясненной, и ход истории был окончательно и бесповоротно определен.

Тем временем, уникальная баба из Ленинграда, двигавшая руками стаканы, померла во время одного из показательных сеансов, напрягшись сверх физиологических возможностей своего организма. Утерянный для науки феномен покоился вечным сном на одном из ленинградских кладбищ, и Алик, плюнув на все, поставил подпольный эксперимент. Он пригласил в лабораторию пожилого профессора, о котором в Москве ходила скандальная слава. По слухам, профессор обладал удивительными способностями и мог на расстоянии воздействовать на физические объекты. Профессор оказался пожилым и разумным человеком, скептически отзывающимся о своих возможностях. Алик недоверчиво ухмылялся, но эксперимент поставил.

Усталый профессор был отведен в соседнюю комнату и там заперт. Объективы приборов и датчики были направлены на небольшой резиновый шарик, спокойно лежащий на письменном столе. Была дана команда для начала эксперимента, и неожиданно приборы зарегистрировали сильнейшее электрическое поле. Шарик дернулся и покатился по столу, упал на паркетный пол, подпрыгнул несколько раз и замер. – Бог ты мой, – Алик был потрясен. – Скорее всего, наводки…– но мысли его были прерваны грубым стуком в дверь. – Ну это, – за дверью появился бывший студент Толя. Он был оживлен. – Вы, Александр Константинович, извините, но освободите помещение. В комнату вошли плотные, высокие мужики бандитского вида с огромными картонными коробками в руках. – Куда класть-то, хозяин? – спросил один из них с особенно бандитской рожей. – А вот здесь в углу, – Толя указал на экранированную камеру, затянутую тонкой металлической сеткой. – Как вы смеете! – Алик потерял дар речи. – Не смейте! – Он попытался преградить путь рослым мужикам. – Не суйся, хуже будет! – уверенно сказал один из них и оттолкнул щупленького человечка углом огромной коробки. – В Исполкоме все заверено, – Толик достал из кармана отпечатанный на машинке листик, покрытый фиолетовыми печатями. – Лаборатория за ненадобностью отселяется в Подмосковье, а здесь будет расположен склад Советско-Американского торгового центра «Домовой». Извините, но попрошу Вас освободить помещение. – Да что же вы делать собираетесь? – Алик не веря своим глазам крутил в руках бумажку. – Ну как, торговать, понятное дело. Давайте, давайте, загружайте, – Толя махнул рукой. – Компьютеры, нитки, селедка, программное обеспечение, спирт этиловый, пароходы списанные. – Это вы, – Алик задохнулся от негодования, – это Вы тогда компьютеры из лаборатории украли! – Не пойман, не вор. – Толик повернулся к профессору спиной, давая всем своим видом понять, что разговор окончен. – Начальный капитал, профессор, вещь необходимая. Не мне вас учить. Ну что же, теперь другие времена пошли. – Прости их Господи, ибо они не ведают, что творят, – неожиданно разразился библейской цитатой Алик. – А может быть, оно так и должно быть. Кто его знает…Тима, Тима. Пошли домой. …

Саша, покачиваясь, стоял в пивной. Сигаретный дым густым облаком обволакивал посетителей. Судорожно бросив в автомат монеты, он наполнял пивом трехлитровую банку, желтоватое горлышко которой высовывалось из засаленной авоськи. Дешевый портвейн, выпитый с утра, уже здорово ударил в голову. – Ну падла, обнаглел, смотри, он всю банку наполнить хочет. – Паря, отойди, имей совесть, дай кружку налить. – Сейчас, сейчас, – Саша бросил в прорезь автомата последнюю монету, пивной поток чихнул, выбросил клок желтоватой пены и иссяк. – Не обоссысь, – зло сказал кто-то из очереди. Саша бочком вывалился из шумной пивной. Улица расплывалась перед его взором, обшарпанные подворотни вызывали смертельную тоску. После закрытия лаборатории и пропажи всех экспериментальных данных, ему уже ничего не хотелось. Друзья один за другим уезжали в Америку, Англию, Австралию… Все на «А» – неожиданно стукнуло его только что сделанное открытие. Как-бы отсортировать по алфавиту? Австралия, Америка, Амстердам, Англия, Антверпен, Аахен. Нет, Аахен идет вначале. Антилы? Нет, на Антилах вроде бы никто из наших не работает… Задумавшись над алфавитным порядком стран и народов, он не заметил, как начал переходить улицу на красный свет светофора… Раздался визг тормозов и страшный удар подбросил его в воздух.

Переворачиваясь, и еще не ощущая боли, он увидел, что банка с пивом лопнула, и жидкость вязкой темной лужей растекалась по асфальту, с журчанием огибая стеклянные осколки. «Эх ты, мать, сколько пива понапрасну пропало!» – с отчаянием подумал он, и наступила темнота…