– Правда ли, что из-за ваших проблем со здоровьем окружной прокурор Фейнштейн думал заменить вас? Что из-за травмы головы ваша способность вести столь резонансное дело пострадала?

«А так теперь я не только бездарь, но и придурок?»

Джордан почуял, что кто-то его подставил, но пока не выяснил точно, решил придержать язык.

– Вскоре мы соберем пресс-конференцию, – сообщил он блондинистой мухе, затем обратился ко всем: – Вы сможете задать все интересующие вас вопросы. Однако до тех пор никто из полиции или из суда не станет предоставлять комментарии.

Дымясь от ярости, Джордан повернулся к репортерам спиной и с радостью ощутил на лице прохладный воздух из кондиционера. Пройдя в здание тюрьмы, он предъявил удостоверение, ожидаемо ответил на пару вопросов и отправился в камеру, где свел счеты с жизнью Элайджа Фуллер.

И оказался в управляемом хаосе. Помощник коронера совещался со следователем из судмедэкспертизы, криминалисты собирали и упаковывали улики, вспышки фотоаппарата отражались от бетонных стен и слепили глаза. Защитник Фуллера тыкал пальцем в грудь Джоэлу Фейнштейну. Детективы Симпсон и Доусон допрашивали охранника, потому что любое самоубийство – особенно это – приводит к открытому расследованию, пока факты не подтвердят теорию.

А посреди всего лежало небольшое скрюченное тело Элайджи Франклина Фуллера. Обнаженное – как и утверждал репортер, парень, видимо, соорудил веревку из собственных штанов. Обрывок болтался под потолком, раскачиваемый потоком воздуха, остальное по-прежнему сдавливало шею под распухшим фиолетовым лицом Фуллера.

На стене, похоже, написанные кровью, виднелись простые слова: «Простите меня».

– Джордан, – окликнул подчиненного облаченный в полосатый костюм Фейнштейн, воспользовавшись случаем отвязаться от защитника. – Наконец приехал. У нас тут дурдом.

– Простите за опоздание, пришлось заскочить домой переодеться. Как все случилось, Джоэл?

– Парень повесился на штанах.

– Да уж вижу. Однако за ним должны были приглядывать. Проверять каждые пятнадцать минут как раз на случай подобного. Адвокат Фуллера предупреждал нас, что тот мучается депрессией.

– И как я только что напомнил его защитнику, мы непременно проведем расследование. Заодно чтобы исключить вероятность, что мистеру Фуллеру кто-то помог залезть в петлю. Учитывая его дурную славу и ситуацию, будь уверен, полиция каждую мелочь учтет.

Джордан посмотрел в коридор и поймал взгляд Симпсона.

– Если б они с самого начала все учли, парень был бы жив.

Лицо Фейнштейна помрачнело.

– Возможно, но такие мысли лучше держать при себе. По крайней мере, у Фуллера не осталось родственников, которые могли бы подать в суд за пренебрежение обязанностями.

Отчего-то Джордану стало еще паршивее.

Он глянул на кровавое послание на стене. Фуллер просил его простить. За самоубийство? За преследование Сони Кусман? За хладнокровное убийство трех женщин?

Фраза могла значить что угодно.

Однако жалкая фигурка на полу никак не совпадала с тем, что Джордан узнал об убийце.

– Он бы не стал мучиться угрызениями совести.

– Что?

Джордан глянул на босса:

– Судя по профилю, составленному агентом Коуплендом, тот, кто убил тех трех женщин, – социопат. Он неспособен испытывать чувство вины за их смерти. Для него они в лучшем случае заслуживали своей участи. В худшем – он вообще не воспринимал их как людей. Просто средства в достижении цели. Не могу представить, чтобы такой человек мог попросить прощения.

– Джордан, – ледяным тоном произнес Джоэл. – Ты вообще на чьей стороне?

– Хочется верить, что на стороне правосудия. Или хотя бы правды. Знаю, я вас разочаровал на прошлой неделе, но не могу сожалеть о своем докладе. Дойди дело до суда, мы смогли бы представить улики. Фуллер выступил бы в свое оправдание. А теперь… никто уже ничего не скажет. Особенно те три погибшие женщины.

– Ты не веришь, что это Фуллер их убил.

– Я сомневался, вы же знаете. А после этого? – Джордан покачал головой. – Не знаю. Но подозреваю, что теперь мое мнение стало бы еще неприятнее для коллег. В конце концов, все разрешилось. Немного проблематично, но определенно проще, чем суд. Серийный убийца покончил с собой. Улицы Саванны снова спокойны. Отличный заголовок, не правда ли?

– Джордан…

Тот только отмахнулся:

– Я знаю, что вы собираетесь сказать, избавим друг друга от лекций. Я бы не стал озвучивать свои опасения кому-либо вне команды. В отличие от некоторых. – Джордан, прищурившись, посмотрел на Симпсона. – Но, сэр, я не собираюсь стоять перед камерами и лгать людям. К черту политику. Фуллер мертв, но мы не доказали его вину. Да, против него собрали достаточно улик. И я бы с удовольствием озвучил все факты. Однако не стану просто заметать все под ковер. Вдруг я прав, Фуллер ни при чем, и кто-то еще погибнет? Не желаю, чтобы кровь новой жертвы оказалась на моих руках.

Бар был старым, из числа первых заведений Саванны. Кирпичные стены, оловянная посуда, деревянные поцарапанные полы. Стулья, отполированные сотнями задниц. Воздух, пропитанный виски и просоленный грубыми шуточками. Бурлящая под ним веселая музыка. Фотографии, выстроившиеся вдоль стен, как солдаты на посту.

Сэмюэль Брайсон, Р. Е. Рид – первые офицеры Саванны, погибшие при исполнении. Снимки всевозможных средств передвижения, от лошадей и повозок до мотоциклов и привычных черно-белых машин. «Девятка», первые чернокожие храбрецы, осмелившиеся отбросить расовые предрассудки и встать на защиту Чатема.

Здесь зависали копы.

Сотни раз тут поднимали стаканы – когда радостно, когда со злостью. Почтить павшего товарища, отметить выход на пенсию друга. Помянуть утраты, отпраздновать победы, снять стресс тяжелого дня. Джордан уважал заведение – а более всего приходивших сюда мужчин и женщин. И уже несколько раз собирался с ними по памятным событиям.

Однако сегодня его привела сюда ярость.

Джефф Симпсон перегнул палку.

– Привет, Джордан, – окликнула его знакомая у бара. – Хорошо сегодня смотрелся по телику.

– Ну не знаю. – Бармен, дородный экс-коп по прозвищу Большой Джим, покачал головой, наливая пиво. – Похоже, правду говорят о камерах. Эти штаны тебя полнят.

– Хорошего диетолога не подскажешь?

– Да запросто. Мак Дональдс.

Смех прокатился по помещению, заглушая музыку. Джордан всмотрелся в глубину комнаты.

– Что будешь, советник?

В одной из кабинок обнаружился Симпсон, который над чем-то смеялся вместе с детективом из отдела специальных расследований и еще каким-то блондином. Внутри все сжалось.

– Не сегодня, Джим.

Он и так был на грани безо всякого алкоголя.

– Кто-то попал, – пробормотал бармен, а Джордан принялся протискиваться сквозь толпу.

«Да уж, кое-кто попал», – думал он, чувствуя, как накопившееся за день раздражение кипит под кожей. Однако напомнил себе сохранять хладнокровие и вести себя прилично.

Когда Джордан подошел к столику Симпсона, веселье стихло.

– Миллер, – поздоровался он с детективом и кивнул блондинчику, который внешне только получил право покупать алкоголь. – Простите за вторжение. – Отдав дань приличиям, Джордан повернулся к Симпсону: – Детектив, я бы хотел с вами поговорить.

Удивленное раздражение на лице Джеффа сменилось деланным весельем.

– Представляете, – обратился он к своим соседям, – и этот адвокат утверждает, будто способен добиться цели одним словом. Наверное, тебе стоит собрать пресс-конференцию. Хотя если подумать, сегодня ты только и выдавил, что «без комментариев». Видимо, то, что больной ублюдок, убивший Соню Кусман и двух прочих женщин, удавился в камере, оказалось для тебя слишком сложной информацией.

Итак, по-хорошему Симпсон не хотел. Что ж, Джордана это более чем устраивало.

– В отличие от тебя, я предпочитаю проверить факты, прежде чем трепать языком перед прессой.