- Это не хуже того, с чем сталкиваются другие мужчины, когда идут в войну, - сказал Бранд.
- Другие мужчины, идущие на войну, надеются вернуться домой. Мы же уходим вообще без каких-либо надежд.- Он снова подумал о Беатрис и Алейде, которая оживила его всего и теперь будет учить его дочь бояться и презирать его.- Мы никогда не можем вернуться.
- Возможно, ты сможешь найти способ сделать это,- возразил Бранд. - Но даже если не сможешь, по крайней мере, ты ещё раз попробовал жить как человек.
- И нашел, что это горько.
- Нет, Ивар. У тебя были жена и ребенок. Это самое сладостное из всего, что когда-либо давала жизнь.
Иво нечего было возразить. Они передвигались в тишине, пока ворон не повернул на юг от тропы. Земля была ему знакома с того дня, когда орел следовал за Алейдой. Внезапно, он понял, куда они должны идти.
- Стоячий камень.
- Из истории Уота?
Иво кивнул.
- Он там, впереди в лесу у подножия того холма. - Что они собираются делать у камня? Они не очень далеко ушли.
- Меня больше беспокоит туман, - сказал Бранд. - Какой-то он странный.
Он был прав. Клочья тумана, переплетающиеся меж деревьев, залитых лунным светом, лежали только на северной стороне холма, вокруг того места, где стоял камень. Иво вспомнил о том, что Мейрвин рассказывала ему об утреннем тумане. В его стремлении добраться до Алейды, он не придал значения её обеспокоенности, но теперь…
Они поскакали к подножию холма, затем поехали вдоль границы закутанных в туман деревьев, пока не оказались у узкой тропы. Дальше по тропе, словно бы от отблесков огня, туман пылал мутно-желтым. Бранд наклонился к свечению и коснулся уха. Иво поднял голову и прислушался.
Звук усилился - напеваемая знакомым голосом колыбельная звучала в дали. Беспокойство Иво начало ослабевать. Если Беата пела колыбельную у огня, значит, всё было хорошо. Он жестом показал Бранду спешиться, и они, привязав лошадей, ступили в туман, оставляя ворона сидеть на вершине дерева.
Внутри покров тумана поглотил лунный свет, и больше чем на фут [55] невозможно было рассмотреть что-либо. Они на ощупь двигались между стволами деревьев, Иво глубоко вдохнул влажный воздух, и капельки влаги попали на его язык. Они были горькими и холодными, а его жена и дочь находились где-то посреди этого. Он должен был слушать Мейрвин. Он должен был попросить её помочь.
Тропинка внезапно расширилась, не оставляя для ориентира даже призрачных деревьев. Иво, пребывая в уверенности, что камень где-то рядом, на ощупь двинулся вперёд, стремясь найти Алейду и Беатрис и увезти их как можно дальше от этого места. Песня Беаты становилась всё отчетливей, и туман светился более ярко, по-видимому, от костра.
Со следующим шагом земля исчезла.
Иво начал скатываться по какому-то невидимому склону и остановил своё падение, ударившись о землю. Мгновение спустя на него налетел Бранд. Они поднялись, перевели дух и взяли в руки мечи.
Перед ними расстилалась широкая низкая пещера, озаряемая светом странного огня, который пылал в её центре. На краю костра стояла Беата, мягко раскачиваясь и напевая младенцу в колыбели её рук. Алейда неподвижно лежала на боку на куче свежесрезанного вереска.
Песня Беаты смолкла, и она подняла на него взгляд со странной, довольной улыбкой.
- Ты нашел нас. Хорошо. Я долго ждала, когда ты придёшь. Очень долго.
Обеспокоенный Иво прошёл дальше в пещеру.
- Кормилица. Все хорошо?
- Очень хорошо.- Она погладила щёку Беатрис. - Такой хороший ребёнок. И не плакала всё это время.
- А моя жена?
- Спит, как видишь, - сказала Беата.
Пристальный взгляд Бранда прошелся по стенам пещеры.
- Что это за место?
- Полость под камнем,- сказала Беата, продолжая раскачиваться. - Место, где сэр Эгберт преследовал дракона. Но конечно, это только старая сказка. Не было никакого дракона.
- И никакого сердца,- сказал Бранд. - Звук в пещере является всего лишь эхом отдаленных волн.
- Только люди, которые побывали на море, поймут это. - Она говорила будто бы сама с собой. - Да, это волны, но звуки биения сердца были достаточно реальными.
Иво вложил меч в ножны, подошел к жене и встал перед ней на колени.
- Алейда?
- Ты уверен, что хочешь, чтобы она проснулась?- спросила Беата. - Она не обрадуется, увидев тебя.
Вполне возможно Старуха была права. Как бы то ни было, он легонько похлопал Алейду по плечу.
- Проснись, сладкий листочек.
- Иво?- Алейда зашевелилась и медленно открыла глаза, улыбка держалась на её губах, пока она окончательно не проснулась и не вспомнила. Улыбка исчезла, она села, вытянувшись в струнку и отпрянув назад, упираясь в скальную породу. - Что ты здесь делаешь? Уходи.
Иво протянул свои пустые руки, чтобы она смогла увидеть, что он не собирается причинить ей вреда.
- Я приехал, чтобы отвести тебя и Беатрис домой.
- Нет. Я знаю, кто ты.- Страх в её глазах сжал внутренности Иво. - Я видела, как ты превратился в это… это существо.
- Орла. Тот же самый орёл, которого ты хотела получить в качестве домашнего питомца, который следил за тобой и защищал тебя от де’Жена. Ну, позволь мне проводить тебя домой.
- Мы не можем отправиться домой. Церковь…
- Никто не узнает. Как только ты окажешься в безопасности, я исчезну, клянусь. Ты можешь сказать, что меня убили. Никто не узнает.
- Но Беатрис… - Она с трудом сдерживала рыдания. - Её отец - демон.
- Нет. Я не демон. Я - человек, Алейда. Проклятый человек, но только человек.
- Только человек,- повторила Беата и пощекотала Беатрис под подбородком. - У людей нет перьев и меха, не так ли, дорогая?
- У орлов нет меха,- сказал Бранд.
- Нет, нет, нет, конечно, нет. У кого есть мех, дорогая?- проворковала Беата.- Львов и лошадей и волков и оленей и собак и быков.
Холодный страх прошёлся по спине Иво, как только Беата перечислила животных, в которые обращались другие.
Она бросила взгляд на Бранда, и её лицо осветилось той странной улыбкой.
- И медведей, детка. Давай не будем забывать о больших, бурых медведях, которые, не задумываясь, съели бы такого нежного bairn [56], как ты.
- Кто ты, старуха?- потребовал ответа Бранд, но Иво уже понял. Он снова вытащил меч и встал между Алейдой и злом.
- Ты знаешь меня. Я - Беата. Старая Беата, воспитавшая Леди Алейду для твоего друга, чтобы она смогла выносить ему ребёнка. Беата, вынувшая ребёнка орла из её тела и вдохнувшая в него жизнь.- Она погладила животик Беатрис и улыбнулась, когда ребёнок счастливо залепетал. - Ты знаешь меня, не так ли, дорогая. И ты тоже знаешь меня, Медведь. Я сделала тебя таким.
Зарычав, Бранд поднял свой меч и приготовился к нападению.
- Бранд, нет! - Иво оказался перед Квен и поймал опускающийся клинок Бранда своим собственным. В своей ярости Бранд напал снова, сила его удара заставила Иво опуститься на колени. - Бранд, остановись! Беатрис. Ты причинишь боль Беатрис.
Слова Иво проникли сквозь кровавую пелену, застилающую глаза Бранда и остановили меч перед смертельным ударом. Руки Бранда дрожали в попытках усмирить себя, затем он медленно начал опускать оружие и освобождаться от медвежьей свирепости.
Старуха от удовольствия рассмеялась.
- Хорошо, Орел. На сей раз ты остановил его. Ты должен был остановить его прежде, чем он убил моего Сигвейрда.
Иво повернулся, чтобы стать лицом к лицу с ведьмой.
- Чего ты хочешь, Квен?
- Кто такая Квен? - спросила Алейда.
- Ведьма, наложившая на нас проклятье, - сказал Бранд. - Она.
- Что ты имеешь в виду? Это Беата.- Алейда поднялась на ноги. - Беата, скажи им, прежде чем они причинят тебе боль.
- Успокойся, ягненочек. Они не смогут навредить мне. - Ведьма провела рукой над огнём и шагнула в центр костра. Языки пламени взвились вокруг её юбок, обнимая её, но не обжигая. Алейда закричала, когда образ пухленькой кормилицы растаял, оставляя целую и невредимую Беатрис в руках более худой, более молодой, более высокой женщины, у которой единственным сходством с Беатой была довольная улыбка. - Как видишь, я - Квен.