— Вот ты дурак, Фарт! — стукнула меня кулачком девушка и расстроилась еще больше. — Эта тема для меня очень серьезная! Сколько себя помню, хотела ребенка, но здесь это невозможно…
— Послушай, — вздохнул я, — отсюда есть выход! Я это точно знаю…, только вот найти его нужно!..
— Ты о чем вообще? Какой еще выход?!
— Да о том самом, Каринка, о том самом!.. Вот скажи: тебе сны снятся?!
— Ну, да. — Неуверенно ответила девушка.
— И о чем они?
— Да много о чем… — задумалась она. — Например… Господи, да какая разница?! Не помню я о чем! Знаю, что снятся, но не помню…, неважное что‑то, наверное!
— А я вот помню!.. Не все, конечно, но помню…. Происходящее все будто со стороны, но это сути не меняет! Мужика я одного вижу постоянно… Он вроде музыкант…, на гитаре играет и…, блин, да как я прям, понимаешь?! А еще пацаненок снится маленький…, сын, вроде как этого мужика. Он погиб и…, ну сын в смысле, а отец, похоже, с собой покончил… Послушай, я…, я пока не могу этого объяснить, но…
Громкий и наглый стук прервал мою речь, и мы с Кариной, вздрогнув от неожиданности, уставились на входную дверь.
— Это еще что такое?! — недовольно пробурчал я и, быстро поднявшись, стал натягивать брюки. — Укройся, солнышко…, Кипишу, походу, неймется!.. Блин, сказал же, что позже встретимся… Хватит долбить, придурок! — выкрикнул я, не сдержав эмоций. — Не глухие, мля!..
Нервно распахнув дверь, я буквально оцепенел и не смог выдавить из себя даже слова. В коридоре стояли пятеро хорошо вооруженных мужчин, а один из них направлял мне в лицо леденящий душу черный ствол "Стечкина". Этого человека я неплохо знал и никак не мог ожидать от него чего‑то подобного.
Не дергайся! — практически без акцента произнес Хамиль и, прижав к моему лбу оружие, заставил попятиться.
Я машинально провел ладонью по бедру в поисках пистолета и скривился, не обнаружив кобуры на уже привычном месте. Тут же ошарашенно бросил взгляд на стоящих позади кавказца ребят и с неприятным скрипом в груди узнал в них охранников особняка.
— Какого хера?! — вспыхнул я смесью негодования и злости. — Сдурел?! Убери ствол, идиот!
Реакция на мои слова последовала незамедлительно. Кавказец действительно отвел пистолет в сторону, но ситуацию это не исправило. Тяжелый носок армейского ботинка влетел мне прямо в пах. Боль накатила с такой силой, что в глазах тут же помутнело, а дыхание сбилось. Не удержавшись на ногах, я повалился на пол и, наверное, чудом не потерял сознание. Карина взвизгнула и, кажется, рванула в сторону тумбочки, в которой хранилось наше оружие, но а я в очередной раз ощутил холод стали у своей головы.
— Ствол брось! Быстро! — грозно выкрикнул Хамиль и сильнее надавил на мой висок. — Быстрее!.. Я не шучу!.. Вот так…, молодец!.. Теперь давай обратно!.. На кровать, я сказал! Живо!..
— Во…, а может, ее того…, без прелюдий, а?! — восхищенно произнес еще кто‑то из вошедших, обращаясь к Хамилю. — Фигурка‑то у нее складная!.. Давненько пора ее было жахнуть!..
Внутри меня полыхало пламя ненависти. Мне захотелось порвать каждого из этих ублюдков на куски, а затем бросить на съедение бродячим псам, но я не мог сейчас даже пошевелиться. Адская боль внизу живота сковала мое тело, и любые попытки убрать руки от паха отзывались новыми вспышками судорог. А еще я боялся. Боялся не за себя. Боялся за то самое дорогое, что у меня есть. За любимую девочку с голубыми глазами и золотистыми прядями волос. Сейчас я не мог допустить ошибки, которая будет стоить нам обоим жизни.
— Остынь! — спокойнее бросил Хамиль и приподнялся. — Успеешь еще!.. А ты чего сопишь, а?! — с ухмылкой взглянул он на меня. — Злишься, да?! Злишься, тварь?! Правильно! Злись! Я тоже злюсь!
Новый удар, пришедшийся в этот раз ногой по лицу, чуть не лишил меня разума. В голове взорвалась тысяча фейерверков, а из носа фонтаном брызнула кровь. Кажется, Карина снова вскрикнула, но я уже мало что соображал. Лишь почувствовал, как мне заломили за спину руки, а затем, будто обжигая крапивой, скрепили меж собой. Следом еще один удар, теперь в живот. Остаток утреннего завтрака тут же выплеснулся на ковер, и я в очередной раз осознал, что не могу дышать.
— Поднимите!.. Сдохнет еще…
Черт, да что им нужно от нас?! Какого вообще хрена?! Неужели, это Циркуль так подло решил избавиться от нас, а увидев воочию корабль, завалит и Грешника с Монахом?! Нет, чушь! Что‑то не особо похоже это на проделки старика. А еще этот акцент… Куда делся этот ярко — выраженный кавказский акцент Хамиля?! Ничего не понимаю! Ничего! Черт, в любом случае нужно что‑то делать! Происходящее явно не похоже на первоапрельскую шутку, а значит…, значит, в живых нас не оставят!..
Вот он долгожданный выплеск адреналина. Резко перевернувшись на спину, выбрасываю обе ноги в сторону одного из противников и попадаю ему стопами в район солнечного сплетения. Удар вышел, если честно, так себе. Но при этом мне удалось его хоть немного оттолкнуть. Краем глаза заметил, как Карина обхватила шею Хамиля, и в голове пролетела мысль, что у нас все же получится вырваться. Но это было далеко не так. Второй охранник, стоящий рядом, не раздумывая, двинул прикладом автомата мне точно в лоб, и на этот раз сознание покинуло меня…
В прихожей скрипнула дверь, и в квартиру, стараясь не шуметь, вошел мальчик, на вид лет одиннадцати. В руке он удерживал гитару с несколькими порванными струнами и огромной вмятиной на нижней деке. Кожа на его локтях оказалась стесанной, синие спортивные штаны были порваны в нескольких местах и пришли в негодность, а футболка, в которой он выходил на улицу, вообще отсутствовала. Левая сторона лица мальчика сильно опухла, а под глазом вот — вот готовился к появлению здоровенный синяк.
Поставив в угол, рядом с обувной полкой, испорченный инструмент, он осторожно прикрыл дверь и, обернувшись, вздрогнул. Перед глазами появилась высокая фигура миловидной женщины, лет тридцати пяти. Она грозно посмотрела на мальчика, а затем, уперев руки в бока и прищурив глаза, недовольно произнесла:
— Да что ж такое‑то?! Опять?!
Мальчик, насупившись, кивнул.
— И кто?! Опять этот придурок из третьего подъезда?!
— Нет, мам…, Колян тут ни при чем…
— А кто при чем?! Саша, не ври мне! — женщина склонилась над мальчиком и, ухватив за подбородок, осмотрела его лицо. — Вы постоянно с ним деретесь!.. А я что тебе говорила, а?! Не связывайся с ним больше! Говорила?! Говорила или нет?! Ну, что молчишь?!
— Это не он…, я не вру, мам…, правда!
— А кто тогда?!
— Митяй… — неохотно ответил Саша и отвел глаза.
— Какой еще Митяй?!
— Ты его не знаешь, мам… Он в том доме живет… — Мальчик неопределенно махнул рукой.
— Ну, хорошо, не знаю… — вздохнула женщина. — Ну, а с ним‑то что не поделили?!
— Он Аню с нашего двора обзывать начал, а я вступился…, а потом…, потом он с друзьями пришел и….
— Господи… — женщина приложила ладонь к своей щеке. — Квартиру, где он живет, знаешь?!
— Не надо, мам, пожалуйста!.. Я сам разберусь!
— Ага, разберется он!.. Я вижу, как разобрался уже!.. Так, бегом умывайся и покажешь!..
— Ну, мам!
— Я что сказала?!
— Вы чего там разорались‑то?! — донесся из одной из комнат немного заплетающийся мужской голос.
— А ничего! — обернувшись, выкрикнула в ответ женщина. — Ты иди на сына своего посмотри!.. Опять весь в синяках пришел!..
— Подрался, что ли?! Ну, это нормально! Руки — ноги целы?!
— Целы… — буркнула женщина.
— Значит, не калека…. Чего разоралась‑то?!
— Разоралась?! Да ты совсем оборзел! У тебя сына избили, понимаешь?! Сына! А ты…
Я очнулся от всплеска прохлады на своем лице. Открыв глаза, увидел, как один из ублюдков держит в руке стакан, в котором еще недавно остывал принесенный мной чай. Бегло оценив ситуацию, понял, что меня усадили на пол спиной к комоду. Начал искать взглядом Карину и заметил, что ей тоже связали за спиной руки. При этом девушку уложили на кровать животом вниз, выставляя напоказ филейную часть тела. Из ее носа стекала струйка крови, на скуле краснел отпечаток чьей‑то ладони, а заплаканные глаза уставились на меня. Хамиль присел рядом и, время от времени потирая горло, о чем‑то торопливо говорил. В какой‑то момент мне захотелось закричать, позвать на помощь, но эта мысль оказалась мимолетной. Сейчас в голове царил сумбур, а тело обуяло сплошное пятно боли.