— Я бизнесмен! — уверенно констатировал пленник. — За определенную плату вы могли еще в Старом соборе получить от меня информацию!.. Нет, конечно…, если бы вы захотели узнать что‑то о секретных убежищах разведбата, складах оружия или о готовящихся планах по зачистке каких‑либо территорий, то хрен бы чего получили, а тут… — Зерг вздохнул и растянул губы в идиотской улыбке. — В общем, то, что вас интересует, на тот момент не стоило и выеденного яйца…. Сейчас же, как вы сами понимаете, все немного изменилось, но, повторюсь, я бизнесмен, а посему готов пойти на новую сделку!.. Сразу оговорюсь, что понимаю ваши опасения по этому поводу… — он качнул головой и с нескрываемым напором продолжил. — Но и вы должны знать…, мне абсолютно плевать, кто вы такие!.. Я даже больше скажу! Ваш доктор…, хех… Как там, кстати, Циркуль поживает?!

От таких слов спина мгновенно взмокла, и, похоже, что удивились практически все присутствующие. Мы же с Грешником снова переглянулись, но ничего не произнесли, продолжая внимательно слушать о том, чем еще нас порадует разведбатовец.

— Да, да! Чего вы так удивились?! — Зерг провел указательным пальцем по своей верхней губе, устраняя набежавшую из носа кровь. — Не так уж и много хороших медиков в Старом…. Поверьте…, мне нет никакого смысла распространять информацию о том, что к нападению причастен Собор!.. Нет, ну, сами посудите…, это же будет поводом к войне, а мне это…, ну, совсем уж не выгодно!.. Мало того, что жопу свою под пули подставлять…, так еще и о торговле забыть придется! — стиснув зубы, разведбатовец шаркнул по своей шее ребром ладони. — Мне этот коммунизм вот где!

— Ну, ты нам сейчас песенки‑то напоешь… — зло оскалился Грешник и, заметно нервничая, привстал.

— Согласен… — выразил я солидарность с другом. — Нет никаких гарантий, что ты нам мозги сейчас не пудришь!

— Так и у меня нет гарантий, что вы мне башку не разнесете!.. — Зерг усмехнулся и, покачав головой, благосклонно добавил. — Остается только поверить!.. Вам нужна информация…, так?! Меняю ее на свою жизнь и даю слово, что никто о причастности Старого не узнает!.. Конечно, освободив меня, некоторые из вас в любом случае попадут в мой личный список первостепенных врагов! Я буду искать каждого и, уверен, непременно найду, но! — он поднял указательный палец вверх, предотвращая попытку высказаться в свой адрес. — У вас есть невероятный шанс исключить подобное, вернув мне уничтоженную бронетехнику и…, — на миг задумался комбат, — а, пожалуй, по тысяче старков за каждого убитого бойца, и мы в расчете!.. Ну, как? Идет?!

— А может, тебе еще и в газетку завернуть?! — возмущенно прохрипел Грешник и вынул из кобуры пистолет. — Валим его к херам собачьим, да и все!

Грешник быстрым движением передернул затвор и направил оружие пленнику в лицо. Тот, в свою очередь, ни чуточку не испугался и, продолжая улыбаться, немного вытянулся, прижимаясь своим лбом к отверстию ствола.

И вправду, орешек‑то нам попался крепкий. Можно, конечно, все‑таки организовать для него определенную экзекуцию с лишением нескольких частей тела. В присутствии доктора так это вообще не проблема, но… Черт! Поможет ли это? Да и не звери мы, в конце концов! Хладнокровно убить это одно, а вот мучить жертву перед этим — вообще ни в какие ворота….

— Успокойся! — прикоснулся я ладонью к пистолету друга, уводя его руку в сторону, а затем повернулся к остальным. — Ребята, разговор есть! Давайте выйдем!..

— Да хер ли тут говорить?! — всколыхнулся солдафон. — Тряпку в рот этой свиноматке, чтоб по ушам не ездил, и пусть торгуется за то, чтоб умереть скорее! А то ж посмотри, он совсем оху…

— Пошли!.. — повысил я тон. — Успеете еще видом крови насладиться!..

Да уж, интересный нам попался фрукт. Трудно сказать, говорит ли он правду или нагло лжет, стараясь спасти свою шкуру, но отчего‑то у меня закралось сомнение в правильности наших действий. А что, если он действительно прав и мы могли разузнать все еще в Соборе? Я ведь думал тогда об этом, но из‑за тех же сомнений теперь на поверхности лежат девять трупов наших бойцов. Черт! Что, если он не врет и, замучив его до смерти, мы ничего толкового не услышим? Получится, что ребята погибли зря?! Твою же мать, Фарт! Почему практически каждый встречный старается крепко ухватиться за твои яйца, плавно подводя к выбору: нужен ли тебе этот аксессуар?! А этот же сделал все так умело, что и выбора‑то никакого не остается. Неважно, быстро мы его прикончим или сначала помучаем изрядно, информации нам не узнать. Да, это может быть обычное понтование, но что‑то говорит мне о том, что это далеко не так…

В коридор вышли только вчетвером. По — видимому, Карина посчитала, что в этом разговоре окажется лишней, а доктору так вообще до этого не было никакого дела.

— Слушай!.. — первым заговорил солдафон, обратившись ко мне, как только мы оказались в коридоре. — Вот ты, вроде, взрослый мужик, но иногда я тебя совсем не понимаю!..

В тишине подземелья голос Кипиша оказался неожиданно громким. Казалось, каждое его слово пронеслось по закоулкам бункера и, многократно усилившись, вернулось обратно. Ну, а то, что Зерг нас сейчас прекрасно слышит, я даже не сомневался. И стоило вообще тогда выходить?

— То мы "банзай" кричим и в драку рвемся, — продолжал воспаляться паренек, — то на месте булки мнем!.. Чего с этим уродом‑то возиться, я никак не пойму?! Не хочет говорить по — хорошему, так в чем проблема?! Руки — ноги отпилим сейчас, да и делов! Пусть себе на здоровье неваляшкой скачет! Медик‑то нам на что? Обколет его чем‑нибудь, чтоб сразу не сдох, а там и посмотрим, как он запоет…. Нет, ну, ладно ты, Фарт…, но с тобой‑то чего, Грех?!

— Со мной‑то как раз все нормально!.. — нахмурился Грешник. — Ты вот чего разошелся?!

— А ничего!.. Столько трупов на дороге оставили, а теперь Зергу жопу нацеловывать?.. Ах, нет, подожди! — солдафон феерично развел руки и с глубоким сарказмом на лице склонил голову — Это же теперь сделкой называется! Да?! Ну, давайте, идите, целуйте! Только смотрите, чтоб он рожу потом не загадил!..

— Господи…, Кип! — выдохнул я. — Успокойся и сам пораскинь мозгами!.. Что, если пытки его не разговорят, а? Что тогда? Не подскажешь?! Ты же сам видел увечья на нем…

— И че?! — перебил меня парень. — Я ща свою тельняшку сниму…, у меня тоже шрамов хватает, но это не значит, что меня кто‑то пытал!.. А он…, — кивнул в сторону дверного проема солдафон. — Может, вообще на мине подорвался или еще что… Да даже если его и вправду пытали, то с чего ты взял, что он молчал?! С какого хера он тогда вообще жив? Отпустили? Ну, да…, конечно! Накормили пальцами, а затем сказали — будь здоров… Что ж, бывает, — с издевкой посмотрел на меня Кипиш, — сам сколько раз такое видел!..

Безусловно, к словам солдафона сейчас стоило прислушаться. Тем более, я и сам прекрасно понимал, что оставлять Зерга в живых — это огромнейший риск. Но… Черт! Опять это "но"! Как же надоели эти перепалки с самим с собой. Очень уж хочется сейчас сказать "да иди оно все к херам собачьим!", затем развернуться да пойти лечь спать, а уже утром, перед тем, как начать в тазике выносить из убежища мелко нашинкованного пленника, выпить чашечку кофе и, улыбаясь выслушать от друзей то, что им поведал мученик. Ну, или не поведал. Неважно! Главное, выспаться, а после — кофе, обязательно кофе!.. Только вот еще во мне есть и вторая половина. Назвать ее можно как угодно: стыд, совесть, сострадание, убежденность, в конце концов. И вот эта половина убеждает меня, буквально кричит: "Зерг должен жить!", "Только так ты узнаешь правду!", "Пытки не помогут!". Да, возможно, это не так. Да, возможно, второе "я" сейчас ошибается, и эта ошибка будет стоить мне очень дорого, но я все равно убежден, что нужно действовать именно так, ведь вторая половинка меня еще никогда не подводила…

— Нужно пойти на условия Зерга! — выдал я с таким спокойствием, будто и не слушал все это время речей солдафона. — Он не обманет, я это чувствую!.. Так что решайте быстрее! — добавил я более жестко. — Либо я пошел спать, а вы там хоть на катке по нему катайтесь, либо делаем по — моему!..