Остановившись у ее двери, он прислушался и поднял руку. Но потом, недобро усмехнувшись, опустил ее и вынул ключи. Отделив один, маленький и плоский, с множеством бородок, он сунул его в замок. Медленно повернул, одновременно нажав на ручку.

Вошел — и остолбенел. Судорожно глотнул, так что его кадык заходил ходуном.

Разумеется, он догадывался, что там у нее под белым накрахмаленным халатом. По крепости сложения она могла поспорить с кирпичным сараем, построенным в холодной вьюжной стране. Но представлять и увидеть воочию — во всем неприкрытомвеликолепии — это совсем разные вещи. Настолько разные, что доктор Мэрфи почувствовал, как по его телу разливается опасная парализующая слабость.

Она раскинулась на кровати лицом вниз, совершенно голая и похожая на обольстительную статуэтку из слоновой кости. Широко раздвинутые ноги, плавно переходящие в безупречные бедра, увенчивались круглыми пышными ягодицами. Тугая полная грудь, утонувшая в подушке, подчеркивала изящный изгиб спины.

Док опять судорожно сглотнул. С трудом оторвал глаза от кровати. Рассеянно взглянул на наполовину собранные чемоданы, на разорванную блузку и трусы. Потом опять беспомощно уставился на кровать.

Это уже слишком. Слишком много для одной девицы — и все это уместилось в пяти футах и сотне фунтов, — это просто нечестно.

Он двинулся вперед, медленно и мрачно потирая о брюки правую ладонь.

Подошел к кровати. Поднял руку. Размахнулся. Раздался громкий, как выстрел, шлепок.

Мисс Бейкер приглушенно вскрикнула. Потом подняла лицо с подушки и издала крик посильнее. Неуклюже вскочила и, покачиваясь, встала на кровати, потирая свой пострадавший зад и одновременно стараясь прикрыться от его пристального взгляда.

Док презрительно рассмеялся:

— Забавно, правда, Лукреция? Почти так же забавно, как подносить виски алкоголикам.

— Уб-бирайтесь отсюда! — задохнулась мисс Бейкер. — Убирайтесь, или я...

Он быстро наклонился и схватил ее за лодыжку. Мисс Бейкер пошатнулась и налетела на стену.

— Уйд-дите вон! В-вы... вы же знаете, что она не даст мне уйти. Вы знаете, чего я боюсь!

— Кто не даст? О ком это вы, черт побери?

— О Жозефине. И не пытайтесь отрицать, что это вы ее заставили! — Мисс Бейкер поднесла к голове руку и быстро опустила ее вниз. — Она меня уд-дарила. Хот-тела зарезать! Вы знаете, что я...

— Держу пари, вы это заслужили. Что вы ей сделали?

— Ничего. Совсем ничего... Помогите! -взвизгнула мисс Бейкер, почувствовав, как рука доктора сжимает ее лодыжку.

Он стащил ее на кровать, она кричала, плакала, цеплялась за белье.

Потом лягнула его ногой и, освободившись, откатилась к стене. Док выругался и бросился к ней.

— Ну, погоди, — прорычал он. — Сейчас, ей-богу!

Прижав ее руки к стене, он рывком развернул ее, лишив возможности сопротивляться. Они лежали, тяжело дыша; ее душистые волосы лезли ему в лицо, тело оказалось прижатым к ее груди, а ноги переплелись с ее ногами.

Она закричала. Потом еще раз. Руки у дока вдруг ослабели. Конечно, сейчас уже поздно идти на попятный. Он уже сделал все, чтобы навсегда погубить себя. Преступное нападение. Попытка изнасилования. Теперь уже не важно, будет он продолжать или нет.

Стоило продолжить — но что-то ему мешало.

Он еще раз от души врезал ей по заду и стал подниматься. Мисс Бейкер отчаянно дернулась, чтобы избежать удара. И каким-то образом — он так и не понял, как это произошло, — оказалась под ним. Он всем телом ощутил под собой это мягкое, теплое чудо. Теперь она плакала, смешно и жалобно, и, казалось, отбивающиеся руки не столько царапали, сколько ласкали.

И доктор Мэрфи, всегда подчинявшийся тому, другому доктору Мэрфи, который никогда не выходил за рамки, — док, который порывался побить мучителя собак, ткнуть ножом наглого официанта, обольстить крошку из Бельвю, — этот док, которому никогда не давали решить проблему единственно верным путем, на этот раз одержал верх.

Глаза мисс Бейкер расширились от ужаса. Потом они закрылись, и грудь ее стала вздыматься и трепетать, словно она сдерживала рыдания. Она задыхалась. Стонала.

Кричала, но не слишком громко.

Все кончилось столь же внезапно, как и началось. Подмятый доктор Мэрфи долго ждал своего часа. Потом, добившись своего, он поспешно бежал, оставив второго дока — осторожного, осмотрительного и благоразумного, вечную жертву обстоятельств — расхлебывать неизбежные и ужасные последствия случившегося.

Он сел на край кровати, мрачный, трясущийся, раздавленный стыдом и дурными предчувствиями. У него не хватало духу посмотреть на нее. Не было сил говорить. Он сидел, глядя в пол, и видел там свое будущее — неминуемый позор, тюремное заключение, потерю лицензии, потерю всего.

Что ж, она вполне на это способна. Положение было действительно серьезным. Она была девственницей, в чем он только что убедился, и ей ничего не стоило привлечь его к ответственности. Сопротивляться бессмысленно, даже если бы у него и было такое намерение.

— Ну что ж, — произнес он наконец и немного подождал. — Что вы молчите? Скажите что-нибудь, и давайте с этим покончим.

Молчание.

— А, понятно, — продолжал он. — Хорошо, я сейчас уйду. А вы можете вызвать полицию.

По-прежнему молчание.

— Если хотите, я сам им позвоню. Я... может быть, вам вызвать доктора? Я...

— Глупенький, — подала голос мисс Бейкер. — Ну совсем дурачок. У меня уже есть доктор.

И она обняла его.

Глава 16

Он спускался по лестнице в сияющем розовом облаке, сквозь которое уже пробивался безжалостный свет суровой действительности. Там, рядом с ней, все казалось таким ясным. Теперь же, увидев Руфуса, угрюмо топтавшегося у лестницы, он почувствовал, как дивный сон сменяется безотрадной явью.

Несмотря на всю свою притягательность, она вряд ли могла заслонить собой весь белый свет. Наоборот, только добавила сложностей в безнадежно запутанный клубок его жизни. Ведь ничего так и не решилось.

Он был уничтожен. Врач без практики. Врач, потерпевший неудачу именно в том, что составляло смысл его жизни.

— Ну как, — холодно взглянул он на Руфуса, — все навеселе и чувствуют себя отлично?

— Нет, сэр, не навеселе и не отлично, — ответил Руфус. — И вообще ничего там не было. Я эту бутылку поставил обратно в кладовку. А мисс Кенфилд, она тоже пить не стала. Сказала, — тут Руфус посмотрел доку прямо в глаза, — сказала, что вы не только урод, но еще и дурак круглый.

Доктор Мэрфи залился краской.

— Полагаю, — начал он жестко, — что тебе лучше... — Но тут до него дошел истинный смысл слов, произнесенных негром, и он схватил Руфуса за плечо. — Ты сказал, что они... что она...

— Да, сэр, — кивнул Руфус. — Простите меня за ребенка, доктур. Я хочу сказать — за то, что меня не оказалось поблизости. Но я ведь правда не знал.

— Да черт с ним! Сколько там у них было?

— Да только то, что вы видели. То, что они с вами хотели выпить. Мистер Джеф, так он вообще пить не собирался, только налил генералу, мистеру Берни и мистеру Ходкому.

Доктор Мэрфи недоверчиво посмотрел на него:

— Минуточку! Я сам видел две пустые бутылки под... Ах да, — запнулся он, — конечно.

— Да, сэр. Это, должно, старые бутылки были.

— Но, — беспомощно развел руками доктор, — тогда что же там происходило? Зачем они собрались всей компанией?

— Они о книжке говорили — как сделать из нее что-нибудь путное. И тут пришла мисс Бейкер и сказала, что вот, мол, как здорово, надо бы это дело отметить, и дала им эту бутылку. Она сказала, что вас тоже порадует этими новостями и вы к ним придете и... — Руфус остановился и с упреком посмотрел на доктора: — А чего же вы хотите? Что мне делать-то было? Она мне начальство. Вы всегда говорите, чтобы я никуда не совался и делал, что велят. Вы вечно шум подымаете, когда я не в свое дело лезу.

— А что за книга? — поинтересовался док. — О какой книге идет речь?