Глава седьмая

В окнах дома на Довекурт Лейн горели свечи. Квентин постучал в дверь. На стук проснулся лакей Джим и отпер гостю.

Квентин поймал этого Джима несколько месяцев назад, когда тот нагло шарил в его карманах. Смелость воришки приятно удивила матерого грабителя, и он решил заняться судьбой паренька. Квент вытащил бедолагу из грязного кабака и устроил, как уже было сказано, лакеем в дом Даморны.

Джим ласково заулыбался хозяину, принимая из его рук тяжелый плащ. Квент неистово потирал руки, пытаясь согреть закоченевшие на ветру пальцы.

Откуда-то сверху послышался шелест атласных юбок.

— У вас горит камин? — прокричал Квент, не задирая головы и потому не видя, к кому обращается.

— Может быть, вы сначала поздороваетесь? — послышался женский голос.

Квент посмотрел наверх и увидел нарядную Даморну: зеленое платье с глубоким вырезом, мушка на щеке. Да она не хуже настоящих лондонских леди. Даже лучше.

— Здравствуйте, Даморна, — усмехнулся он. — Как вы себя чувствуете?

— Очень хорошо, — ответила девушка, — но только потому, что не совсем полагаюсь на вашу заботу обо мне.

«Итак, эта пигалица намерена сегодня поддразнивать меня, — подумал Квент, — но в чем же дело? Неужели я допустил какую-то оплошность?» Он внимательно изучал лицо Даморны, словно бы желая найти на нем объяснение ее сегодняшней задиристости. Но такового объяснения так и не было в помине, а были нежные полные губы, красивые глаза, прямой нос и т. д. Квент почувствовал прилив желания, но мигом подавил его усилием воли.

— Не понимаю, — пожал он плечами с напускным равнодушием, — зачем мне справляться о твоем здоровье. На моей памяти тобой не овладевал еще ни один недуг!

— Но, быть может, ты хоть пару комплиментов скажешь? — пропищала Даморна. — Давай, я помогу тебе. Твое платье восхитительно, дорогая. А кожа! Что за кожа! Чудо-кожа. Такая кожа заставит покраснеть от стыда луну и звезды!

— О Господи! — схватился за голову Квент. — Я же не твой любовник, чтобы нести подобную чепуху!

Даморна вздохнула.

— Вот и я говорю Маргарет, что ты не любишь меня, а она, дурочка, уверяет меня в обратном. И я никак не могу разубедить ее.

Даморна спустилась по лестнице и подошла к Квентину, который почему-то опять принялся оживленно потирать руки, хотя уже давно согрелся.

— Может быть, пройдем в гостиную? — сказала девушка. — У меня есть для тебя новость.

— Пройдем.

Выкладывая ежемесячно громадную сумму за содержание дома, Квентин чувствовал себя попросту обязанным наслаждаться его уютом, а потому пошел в гостиную не колеблясь.

В гостиной по стенам висели вышивки и макраме, а на окнах — парчовые шторы густо-синего цвета, схваченные золотыми шнурками. Столы и стулья сработаны были ореховые, а не дубовые, как делали раньше. В углу стояли часы, камин обит серебряными пластинами, посреди комнаты — столик для чая и карт.

Квентин сразу подошел к камину.

— Надеюсь, кривлянья кончились и ты перейдешь к делу, Даморна.

— Я просто хочу, чтобы в будущем ты больше доверял мне.

— Я буду меньше доверять Маргарет, вот и все. Но разве ты не говорила, что хочешь сообщить мне какую-то новость?

— Мы затеяли серьезное дело, Квент. Я не хочу в этом деле и дальше быть столь же наивной, какой была до сего момента. Мне уже посчастливилось ошибиться в миссис Уикершем, в священнике Фалбоурне, но теперь я стала умней. Хочешь, я докажу тебе, что хорошо разбираюсь в человеческих характерах? С кого начнем? С Маргарет? С Джими? Нет, лучше я расскажу о тебе, о твоей натуре!

— Даморна, не нужно, прошу тебя…

— Ты — особенный какой-то, — начала, не слушая Квента, девушка, — не такой, как прочие обитатели «Белых Монахов». Но ты столь сильно отличаешься от людей высшего света. Ты — чужой и среди первых, и среди вторых.

Тут Даморна прервалась и направилась к столику, на котором возвышалась бутылка бренди. Она налила себе и Квенту. Их, Даморны и Квента, руки нечаянно встретились, глаза — тоже. И Квент не узнал Даморны. Он почувствовал себя охотником, на которого напали его собственные гончие, и пожалел, что его коварные планы не могут быть осуществлены лишь при помощи одних мужчин, Джима или Уизела, например.

— Кто ты такой? — продолжала между тем Даморна. — Я долго задавала себе этот вопрос.

— И кто же я такой?

— Раньше я думала, что ты важная птица, на дружеской ноге с самим королем!

— А теперь что ты думаешь?

Девушка хитро посмотрела на своего собеседника сквозь бренди в бокале.

— Итак, — догадался Квент, — я не тот человек, который тебе нужен, да?

— Теперь я не приму тебя даже за барона, в лучшем случае ты — сын какого-нибудь лорда.

— Интересные выкладки. Но знание моих тайн не принесет тебе пользы.

— Твоя скрытность измучила меня.

— Правда? Но зато я не выпытывал и твоих секретов!

— А их у меня и нету!

— Да неужели?

Справки, наведенные Квентином относительно прошлого Даморны, не дали никаких результатов.

— Мое прошлое ничем не примечательно, — кротко проговорила Даморна. — Мой отец снимал ферму. После смерти отца его земельные владения отошли местному сквайру, а я подалась в Лондон на поиски заработка. Остальное тебе хорошо известно. Ты доволен? А теперь расскажи мне свою историю.

— Мы не договаривались о том, что я буду рассказывать тебе истории из своей прошлой жизни. Лучше выкладывай, какие у тебя там новости! — Как будет угодно.

Даморна показала Квенту присланную ей сегодня утром открытку.

— Лорд Эвертон сдержал свое обещание.

— Поздравляю.

— Ты удивлен.

— Ничуть… Однако не обольщайся. Всякий лорд с молоком матери впитывает напыщенность и самовлюбленность. Не нужно обращать внимания на их красивые слова. Не делай тех же ошибок, что и я когда-то, иначе тебе потом придется жестоко каяться в собственной глупости.

Даморна затаила дыхание, надеясь, что вот тут-то Квентин и расскажет о тех ошибках, которые он некогда совершил, но Квентин умолчал.

— Но ведь для чего-то же Эвертон прислал мне открытку?

— Он счел тебя достойным предметом для утоления собственной похоти.

Даморна запунцовела.

— Ты не прав. Он считает меня порядочной женщиной, вдовой барона!

— Ну и что? Чихать он хотел на твоего барона и на твое вдовство!

— Да как ты смеешь так говорить о столь благородном человеке? — вскричала Даморна и уже замахнулась было, чтобы влепить Квенту пощечину, но тот успел перехватить ее руку.

— Вы забываетесь, миледи!

— Вовсе нет, просто ты — невозможный грубиян, Квент!

— Пожалуй, ты права, — вскричал тот и неожиданно для самого себя обнял девушку. Даморна вытаращила глаза и открыла рот, видимо, желая сказать что-то, но губы Квентина помешали ей держать речь. Поцелуй оказался сладок необычайно! Квенту захотелось большего, но Даморна вывернулась.

— Я не ожидала от тебя подобных выходок, — сказала она.

— Но это был всего лишь поцелуй. Не нужно придавать случившемуся слишком большого значения.

— Пожалуй, ты прав, — не без ехидцы согласилась Даморна. — Твой поцелуй не может иметь для меня какого-либо значения.

— В таком случае я освобожден от сожалений о том, что натворил.

— И я не буду сокрушаться о том, что все же не дала тебе пощечину.

— Справедливо, — заметил Квент, — но еще более справедливо давать пощечины не до, а после поцелуев. Так ты хотя бы защитишь свою честь.

— Пожалуйста, — хмыкнула Даморна и со всего размаха ударила своего дружка по щеке, не успел тот и глазом моргнуть.

— Черт побери! — заорал Квентин. — Ты что ж это делаешь?

— Следую твоим наставлениям.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда столкнешься с людьми, куда менее сдержанными и мягкими, чем я. Они не спустят тебе подобной дерзости!

— Но ведь я могу совершенно иным образом принимать их ласки, нежели приняла твои. Не исключено, что их поцелуи придутся мне более по вкусу, нежели твои.