Квентин молча выслушал рассказ Даморны о поездке на Нью-Иксчейндж. В груди его все клокотало.

— Ты могла все испортить, — стукнул он по столу кулаком. — И потом, зачем вам понадобился этот Фалбоурн? Разве я говорил, что он должен ехать с вами?

— Но ты и не запрещал ему этого!

— Господи, неужели я должен оговаривать такие мелочи, к тому же вовсе непредвиденные? Нужно уметь принимать решения самостоятельно!

— Мне показалось, что ничего страшного не будет в том, если мы возьмем с собой покататься священника.

— Он же всем известный карманник!

— Почему же ты раньше не говорил мне об этой его особенности?

— Да потому что эта особенность бросается в глаза!

— Тебе — бросается, а мне — нет.

— Неужели ты думаешь, что настоящий священник мог бы поселиться в «Белых Монахах»?

— Но я думала, что он попал сюда, будучи не в силах расплатиться со своими кредиторами?

— Жаль, что тебя не арестовали, ты бы не была впредь столь наивна!

Щеки Даморны залил густой румянец, в глазах появились слезы, пальцы сжались.

«Черт побери, — подумал Квентин, — а ведь она очень красива. Гнев делает ее просто неотразимой!»

— Прости, милая, я погорячился. Я слишком спешу вводить тебя в опасные игры нашего мира.

— Тем более, что я не хочу играть в эти игры! Квент захотел поцеловать девушку, но потом усомнился: а будут ли ее губы на вкус подобны сладкой вишне? — и передумал.

— Расскажи все сначала, — попросил он, — и мы решим, насколько повредило нам это происшествие.

Даморна повторила свою историю, начав на сей раз со сцены знакомства с миссис Уикершем. Она не упомянула о ней в первый раз от волнения.

— Что? — встрепенулся Квент. — С миссис Уикершем?

Девушка кивнула.

— Ну что мне с тобой делать! Эта женщина — страшная сводня, и клиенты у нее — люди исключительно богатые и, как правило, титулованные. Не вступай с ней в беседу, если повстречаешь еще раз! Она может испортить все.

— Что?

— Мой гениальный план!

Даморна не стала расспрашивать о том, что это был за гениальный план, а просто и гладко закончила свое повествование о краже в букинистической лавке.

— Теперь я вижу, — вздохнул Квентин, — что ничего страшного во всем случившемся нет. И Мэрчел, и Эвертон убедились в твоей невиновности. Если же лорд и впрямь так сильно заинтересовался тобой, то это будет нам только на руку. Впрочем, не надо обольщаться — ни мне, ни тебе!

— Почему?

— Потому что он волен выбирать из самых красивых и богатых женщин Лондона. Он — друг короля Чарльза. У него — место в Палате Лордов. Он не женат, а посему — желанный гость на всевозможных раутах, балах и т. д. Насколько мне известно, ему досталось в наследство огромное состояние. Было бы довольно самонадеянно полагать, что такой человек заинтересуется какой-то там леди Милфилд.

— И тем не менее он настаивал на встрече. Я обещала ему сообщить свой новый адрес.

— Да, ты права. Как бы там ни было, а сменить место жительства тебе уже давно пора.

Лицо Даморны посветлело.

— И куда же я перееду?

— В небольшой дом в весьма приличном лондонском районе. С этого переезда, надеюсь, твоя карьера резко пойдет в гору!

— Хорошо, если так, — проворковала Даморна и ее влажные губы пикантно надулись. Квентин понял, что девушка приглашает его к поцелую.

«Разве может принести мне вред один-единственный поцелуй? — напряженно размышлял Квент и сам себе отвечал: — Нет, не может. Не должен».

И однако так и не поцеловал девушку. Что-то мешало ему, а что именно — он и сам не знал. Послышался тихий вздох и хлопок двери. Подняв голову, Квентин увидел, что Даморна уже ушла.

Вскоре Даморна переехала в новый дом, который снял для нее Квентин на Довекурт Лейн. Рядом находился парк святого Джеймса и Уайтхолл. Вдоль улиц тянулись бесконечные ряды лавчонок, магазинчиков, винных погребков.

В новый дом перевезли всю купленную прежде мебель, которой, разумеется, катастрофически не хватало для того, чтобы обставить все имевшиеся теперь в распоряжении девушки комнаты. Пришлось производить покупку новой мебели.

В эту пору в жизнь Даморны вошла очаровательная Маргарет Стинчли, долгое время работавшая служанкой у княгини и имевшая неосторожность забеременеть от ее сыночка, который не замедлил покинуть несчастную девушку, чем заслужил прощение своих грозных родителей, каковые родители также не замедлили вышвырнуть негодную работницу на улицу. Идти Маргарет было некуда, и она подалась в Лондон в поисках заработка. Провидение послало ей Квентина, который обошелся с ней так же ласково, как и с Даморной впоследствии. Однако Маргарет оказалась куда менее талантливой и не справлялась и с сотой долей тех заданий, которые давал ей Квентин. Это обстоятельство согревало душу Даморне, тешило ее тщеславие. Но Квентин не прогнал Маргарет, убедившись в ее непригодности для выполнения своих коварных замыслов, но пообещал содержать до того времени, как у нее родится ребенок. Свое обещание он сдержал, и мальчика, — а родился именно мальчик — отдали на воспитание одной старушке в Челси.

— Ну что ж, — говорил теперь Квентин, — мои уроки не пропали даром и для нее. Маргарет будет для тебя отличной служанкой и хорошей советчицей в смысле всех этих ваших женских штучек.

— Нет никаких сомнений, — сказала Даморна, — в том, что мы прекрасно поладим.

— Вы не пожалеете, что взяли меня на работу, — бормотала Стинчли, убегая на кухню: там она готовила обед.

— Неужели эта девчонка не поняла того, что я не настоящая леди? — удивилась Даморна.

— Она очень доверчивая. Это хорошо.

— Да, неплохо…

Дом на Довекурт Лейн быстро был обставлен, и самой роскошной мебелью. Однажды, на одном из только приобретенных столиков, Даморна заметила присланную лордом Эвертоном открытку.

— Как ты считаешь, Маргарет, — осведомилась Даморна, — Эвертон прилично поступил, прислав мне такую открытку?

— Да, конечно.

— Но почему ты так хмуришься?

— Это из-за Квента, миледи…

— А что случилось?

— Мистер Квент так сильно любит вас, миледи, что очень расстроится, узнав о ваших взаимоотношениях с лордом Эвертоном.

Даморна едва удержалась от хохота.

— Тебе не стоит беспокоиться об этом, — заверила она Даморну. — Квентин разве что удивится тому, какое внимание оказывает мне Эвертон, но возражать по существу едва ли станет. Не могу понять, с чего ты вообще взяла, что он, то есть Квент, питает ко мне какие-то там чувства. Он сам говорит мне о том, что вовсе не интересуется мною.

— Не слушайте того, что мужчины говорят, — наставительно проговорила Маргарет. — Слова и чувства — не одно и то же.

Даморна, однако, не видела никаких изменений в поведении Квентина. Если он и восхищался ею, то разве что так, как взрослый восхищается ребенком. Вообще же все говорило за то, что Квентин был бы счастлив поскорей закончить то дело, для которого так долго дрессировал Даморну, а потом вовсе расквитаться со своей подельницей…