— Я не злоупотребляю вашим гостеприимством, — возразила я. — По крайней мере, у меня не было таких намерений. Я услышала шум и подумала, что, может быть, кому-то нужна моя помощь.

— Вы рассчитываете, что я поверю этой чепухе? Здесь никто не живет.

— Да? Должно быть, я неправильно поняла, откуда послышался шум.

Мистер Ллевелин тщательно обдумывал мои слова и, судя по выражению его лица, не очень верил мне. Все это время он не отрывал от меня пристального взгляда, словно хотел пригвоздить меня на месте. Я боялась дышать, в то время как его широкая грудная клетка равномерно вздымалась и опускалась, будто у хорошо вымуштрованного солдата на параде. Я уловила, что в нем происходила напряженная внутренняя борьба. Он решал, как сейчас ему обращаться со мной? Как с допустившей оплошность смущенной женщиной или как с воришкой? Причем с воришкой, который попался на месте. Мне это было совсем небезразлично. При этом я почему-то боялась, что ошибка в решении принесет ему больше вреда, чем мне.

— Так какой шум вы слышали? — требовательно спросил мистер Ллевелин. У меня создалось впечатление, что он задал этот вопрос лишь для того, чтобы дать мне возможность высказаться.

Я не считала, что нарушила какие-либо правила гостеприимства, поэтому заколебалась, надо ли отвечать. Решила ответить.

— Что-то вроде разбившегося вдребезги стекла.

— Это чистейшая ложь. Моя комната находите в этом же коридоре, но я ничего не слышал.

— Ваша дверь была закрыта. Я же стояла в коридоре.

— Хватит! Вы хотите, чтобы я вам поверил, будто вы случайно зашли в эту комнату. Не прикидывайтесь наивной! Это комната моей мачехи, и вы шли сюда с определенной целью.

Мне показалось, как только он вошел в комнату, она сразу же стала меньше. До сих пор мы встречались с ним внизу. Там высокие потолки и просторные помещения. Они скрадывали его рост. Здесь же, в комнате, он казался гигантом. Его рост в шесть футов и четыре дюйма да еще необычно широкие плечи… Он полностью заслонил от меня коридор, так что проскользнуть мимо него было невозможно. Оставалось держаться до конца.

Я твердо стояла на своем и не собиралась уступать, несмотря на страх. Итак, я была гостем в его доме и не совершила ничего плохого. Тем не менее, сердитый взгляд мистера Ллевелина и его решительные шаги в мою сторону заставили меня подумать о более надежной защите.

Он подошел ко мне близко. Слишком близко, чтобы это могло мне понравиться.

— Кажется, я ошибался, мисс Кевери, в ваших добрых намерениях, — произнес он. — Больше это не повторится.

— Напротив, — смело возразила я. — Вы снова неправильно судите обо мне. Я даже жалею о том, что я не шарлатанка. Будь я ею, вы, мистер Ллевелин, стали бы моей самой легкой добычей.

— В самом деле? — сверкнув глазами, воскликнул он.

— Вне всякого сомнения! — выкрикнула я решительно, не обращая внимания на исходившую от него опасность. — Любой, кто так настойчиво отказывается увидеть и понять правду, не может не стать жертвой обманщиков.

— Если вы думаете, что добьетесь моего доверия таким образом, то вы меня недооцениваете, — с угрозой произнес он.

— Но я не делаю ничего подобного, — по-прежнему твердо стояла я на своем. — Как я могла знать, какая комната здесь вашей мачехи, а какая нет.

— Должно быть, Фанни все рассказала вам, — нашел он объяснение после некоторого молчания.

— Она ничего не говорила мне об этом, — возразила я. — Но, если не верите, можете спросить у Фанни.

— Хорошо, — сдержанно произнес он. Эта сдержанность давала мне некоторые основания считать, что он изменил свое нелестное мнение обо мне.

— Скажем, я поверил вам, — продолжал мистер Ллевелин. — Тогда покажите, что здесь разбито.

— Здесь ничего не разбито, — ответила я. — Но я могла войти не в ту комнату.

— Кстати, а как вы попали сюда? — только теперь обратил он внимания на эту сторону дела.

— Конечно, через дверь, как же еще? — в недоумении пожала я плечами.

— Но эта комната всегда закрыта, — не без иронии заметил мистер Ллевелин. — И у меня единственный ключ. Вы не могли войти не подобрав отмычки.

— Какой бред! — совершенно искренне возмутилась я. — Насколько помню, я даже не поворачивала дверную ручку, а только дотронулась до нее. Должно быть, кто-то был здесь раньше и оставил комнату открытой.

При этих словах он посмотрел на пол и заметил мои следы, идущие к окну и назад. Они были единственными в комнате. Значит, до меня здесь долгое время никто не бывал. Я со страхом смотрела на собственные следы, понимая, что это свидетельство подкрепляло его самые худшие предположения.

— Я говорю вам правду! — закричала я дрожащим голосом.

— Это звучит неубедительно, мисс Кевери, — жестко произнес мистер Ллевелнн.

С этими словами он грубо схватил меня за плечи и, глядя в глаза, произнес: «Сегодня утром, во время нашего с вами разговора, я подумал, что вы на моей стороне. Теперь я понял, что ошибся. Вы ни на чьей стороне, вы ведете свою игру. Интересно, догадывается ли миссис Мэдкрофт, что вы плетете свои собственные интриги, не имеющие ничего общего с ее?»

— Что вы хотите этим сказать? — возмущенно спросила я.

— Мне тридцать два года, мисс Кевери, — произнес мистер Ллевелин, — отпустив мои плечи. — Я не женат. Очень богат. И меня считают красивым мужчиной…

Я свирепо посмотрела на него, и в мою голову пришли нелестные для него мысли. Это надо же иметь такую самонадеянность! Неужели он действительно думает, будто я пошла ему навстречу с прекращением сеансов только для того, чтобы завоевать его расположение? Взглянув еще раз ему в глаза, я поняла, что он так и думал.

— Это совершенная чепуха! — бросила я ему. — Никто из нас не плетет интриги против вас. А что касается меня, я далека от притязаний на вас. Уж лучше всю жизнь прожить старой девой, чем заставить себя находиться в вашем обществе хоть на одну минуту больше необходимого. Общение с вами — сплошное мучение!

— Вы думаете, будто я такой глупец, что клюну на вашу ложь? — произнес он с нескрываемым недоверием.

— Я думаю, что ваше тщеславие не позволяет вам видеть правду, — осадила я его.

— Что ж, мне хорошо знакомы уловки таких женщин, как вы, — не остался в долгу мистер Ллевелин.

— Такого сорта, как я? — уточнила я.

— Да, — подтвердил он. — Времена, когда я мог попасться на их удочку, давно миновали. Предупреждаю, если вы будете хитрить со мной, вы проиграете!

Резким движением он вновь схватил меня и крепко прижал к себе. Мне показалось, что моя грудь вдавилась в его грудную клетку. Я изо всех сил стала отбиваться, пытаясь освободиться от его объятий, но бесполезно.

Не обращая внимания на мое сопротивление и охватившую меня панику, он свободной рукой взял меня за подбородок и притянул мое лицо к своему. У меня перехватило дыхание. Чего он хочет?

Пока я пыталась это понять, его губы припали к моим, и он поцеловал меня.

Это был грубый, жесткий поцелуй. Поцелуй без любви.

Поцелуй-предупреждение!

Таким странным способом мистер Ллевелин давал мне понять, что меня ожидает, если я посмею рассердить его.

Между тем, я уже задыхалась, а его крепкое объятье не давало возможности набрать воздуха. У меня закружилась голова и задрожали ноги. Я поняла, что, если он будет держать меня этой железной хваткой еще хотя бы секунду, я потеряю сознание. В отчаянии я стала кулаками бить его по плечам.

Презрительно фыркнув, он отпустил меня.

Я вдохнула воздух и схватилась рукой за спинку стула. Только бы не упасть! Постепенно головокружение прошло и силы вернулись ко мне.

Тут я со всего размаха влепила мистеру Ллевелину пощечину.

Она прозвенела на всю комнату, в отпечатки моих пальцев белесыми полосками остались на его смуглой щеке.

Его глаза сузились и полыхнули огнем. Я подумала, что сейчас он меня или задушит, или убьет.

— Советую никогда впредь не делать этого! — раздельно произнес он каждое слово.