— Пожалуйста… — не приняв её приглашения, тяжело произнёс Тайдир и повторил, — пожалуйста… давай поговорим в моей комнате.

Эти слова дались ему явно непросто, и донна на краткий миг почувствовала себя жестокой интриганкой, мучающей раненого ради своего собственного тщеславия. Но тут же крепче стиснула губы и напомнила себе, что речь идёт о ее собственной хладнокровно растоптанной им жизни, которую он даже не подумал пожалеть. А как иначе назовёшь точный расчёт, с каким он выставил условия дорину Симорну? И Дильяна ему в этом помогла… невольно, конечно, но показала лучший способ, каким можно навсегда привязать Лиарену к его замку. Но это он думает, что навсегда, а она поживёт лет семнадцать и уйдёт, как только Карика начнут интересовать юные донны и кокетливые белошвейки.

Но сейчас она не могла найти ни одной правдоподобной причины отказать дорину, и пришлось вставать с дивана и шагать впереди Тайдира в его комнату. Пускать несостоявшегося мужа в своё убежище ей не хотелось совершенно. Да и тесновато там было, по сравнению с покоями, доставшимися дорину.

В бывшей хозяйской спальне донна на миг сбилась с шага, обнаружив сделанные Тайдиром приготовления. Половина светильников была завешена зелёным шёлком, а посреди накрытого к чаю столика красовалась широкая ваза с плавающими в ней водными лилиями, единственными растущими в оранжерее цветами. С двух сторон к столу были приставлены два кресла, и донна секунду поколебалась, выбирая, в какое из них сесть.

А потом вспомнила о возможности в любой момент поставить на себя щит и села в то, которое стояло ближе.

Дорин сел напротив, чуть дрожащей рукой налил в два стакана холодный фруктовый сок, который у Зелена получался невероятно вкусным и, подвинув один стакан жене, немедленно выпил из второго больше половины. Промокнул салфеткой губы, прикрыл на миг глаза, а потом распахнул их и глянул на Лиарену с горькой усмешкой.

— Ты на меня за что-то сильно сердита, Лиа, и потому я прошу тебя дать обещание… никуда не уходить и не связывать меня, пока мы не поговорим.

Несколько минут магиня размышляла, пытаясь сообразить, чем грозит ей такое обещание?! Какую боль придётся испытать… через какое унижение пройти, прежде чем закончится этот ненавистный ей разговор?! И сколько признаний он постарается вытянуть из неё, ради того, чтобы достичь своей цели, привязать ее к замку Варгейз?! Так может лучше сразу сказать ему о принятом ею решении, жить в замке на тех же условиях, что и Дильяна. Только в другом крыле… спокойно смотреть на то, как в его покои будет гордо входить Калья, магиня не сможет.

Или нет… лучше выслушать его оправдания молча и так же молча положить перед ним листок с ультиматумом, который она пишет и переписывает все четыре дня, пока живёт в гостевой спальне.

— Хорошо… — почему-то ее голос хрипел, словно от простуды.

— Я всё обдумал и постарался вспомнить каждое свое слово… и каждое движение за последние дни, — опустив взгляд на стоящее перед ним блюдо, горько проговорил Тайдир и тяжело вздохнул, — и как мне кажется, понял, за что ты на меня обиделась. Мне будет непросто об этом говорить… и особенно тебе… но другого пути я не вижу. Да, я отлично осведомлён, как предосудительно для мужчины предаваться мечтам о девушке, которая не дала тебе на это никаких прав… и какой оскорблённой ты сейчас себя чувствуешь. Ты ведь не покорилась моей просьбе и подслушала мой бред, я прав, Лиарена?! И доподлинно знаю… о чем я могу говорить… я ведь не первый раз за последний год попал под когти монстра. Но так же уверен, что даже в бреду никогда не выдал своей тайны… и никогда твоё имя не прозвучало вслух… клянусь памятью матери, Лиа.

— Но причём тут моё имя… если ты говорил о Калье?! — не выдержала данного самой себе обещания донна, — я ведь никогда не позволяла тебе…

Она резко смолкла, с ужасом осознавая только сейчас дошедший до неё смысл его слов, потом резко вскочила, попыталась отодвинуть кресло и снова шлёпнулась назад, когда это не удалось.

— Прости его, Лиа, он сделал это по моей просьбе, — тихо попросил дорин, заглянул Лиарене в застывшее лицо и снова опустил взгляд, — я так и знал, что у тебя не хватит терпения дослушать меня до конца. Мне и самому очень нелегко досталось это решение, но потерять тебя еще раз я просто не мог. Ты не представляешь, как рвалось от боли моё сердце, когда я стоял в часовне рядом с Дильяной, и сколько раз я после проклял себя за нерешительность. Мне нужно было падать в ноги твоим родителям и просить назад данное им слово… после нашей встречи в саду я ни о ком, кроме тебя, думать не мог… да и до сих пор не могу. Я считал часы и минуты до того дня, когда смогу привезти тебя в свой дом, но время тянулось так медленно, что мне оставалось только мечтать… и ты вправе презирать меня за недостойную мужчины слабость. Я готов дать тебе всё… чего ты только пожелаешь, только не уходи насовсем. Дай мне еще одну попытку доказать мою любовь… без тебя жизнь не стоит даже старого сухаря.

— К-какая л-любовь, — захлебнулась слезами Лиарена, — ты всегда на меня кричал… и думал только о пользе доранта!

— Кричал… — зло скрипнул он зубами, — потому как дурак. Просто за год успел придумать тебя до мелочей… слова, взгляды… а ты оказалась совсем другой… и я не сразу понял, насколько лучше сочинённой. В тысячи раз… я, может быть, и не достоин такой… ведь ты же в тот день спасла меня… я помню, как падал в пасть монстра. Но Лиа… я никогда бы не перестал тебя любить, даже если ты оказалась простой служанкой… как я тогда подумал. Почему ты плачешь?

Он попытался выбраться из кресла и сердито засопел, озираясь, когда это не удалось.

— Зелен, — всхлипнув в последний раз, произнесла Лиарена, стараясь, чтобы это звучало строго, — немедленно распутай свои ловушки, пока я не рассердилась. Да отправляйся на кухню, а сюда без зова никогда не являйся.

— Лиа… — огорчился дорин, глядя, как его жена поднимается с кресла, — ты мне не поверила?!

— А разве ты не Калью звал?! — проходя мимо очага, девушка незаметно вытащила из рукава листок и швырнула в закопчённый зев вместе с огненным шариком.

— Неужели приревновала? — недоверчиво качнул головой Тайдир и даже на миг заулыбался, — так совершенно напрасно. Никогда мне не нужна была Калья, просто хотел Дильяну перед слугами обелить. Когда она в тяжести ходила, то была страшно обидчивой и мнительной. И это несмотря на то, что Арент почти каждый день приводил по вечерам в ее покои Витерна. Но я все равно больше месяца Калью выдержать не смог, просто тошнило от ее жадности и глупости. Поверь, Лиа, она для меня ни секунды не была близким человеком.

— Я попробую… но последний раз, — присев на подлокотник его кресла, дорина обняла мужа за шею и поспешно уткнулась носом в его волосы, не желая, чтобы Тайдир рассмотрел ее счастливый и виноватый взгляд.

Впрочем, он и не собирался ничего рассматривать, истово стиснул девичью талию чуть дрожащими руками, прижался губами к её шее и неожиданно длинно, почти со всхлипом, выдохнул.

— Любима-ая… как же я боялся…

Лиарена только крепче вцепилась в его плечи, рассказывать мужу, сколько боли и горя она сама пережила за эти дни, девушка не собиралась. Может, когда-нибудь позже… к старости… если выпадет случай.

Сколько они сидели так, обнявшись, дорина не знала. Как она оказалась сидящей на коленях мужа, а его постепенно осмелевшие руки на ее плечах, с которых почему-то сползло платье, девушка тоже не запомнила, но очнулась, когда с уст Тайдира сорвалось невольное шипенье.

— Кольцо? — сразу догадалась Лиарена, отстранилась от мужчины, поправляя платье, и огорчённо призналась, — я бы могла его снять… но мне сейчас нужно научиться посылать отцу сигнал… мы с тобой в западне, и если я не сумею увеличить свои способности, можем остаться тут навек.

— Ты мне этого не объяснила… — еле заметно нахмурился дорин, минуту подумал и протянул жене руку, — снимай. Я сумею держать себя в руках… не сомневайся.

— Я и не сомневаюсь… — тихо буркнула Лиарена, и неожиданно даже для самой себя еще тише добавила, — просто надоело…