Глава 31

На огромном пространстве Марсова поля уже на рассвете расположилось шесть отобранных Луцием когорт шестого легиона, больше четырех тысяч солдат при полном вооружении.

Высокопоставленные лица собирались в храме богини Беллоны после восхода солнца. Макрон – среди первых. Луций церемонно приветствовал его.

Сопровождаемый восторженными криками толпы, появился на коне Калигула.

Металлический шлем прикрывал шишковатый череп, золотой панцирь с изображением колесницы Гелиоса пылал солнечным блеском, кобальтовый, расшитый золотом плащ развевался за всадником.

Великий жрец принес в жертву на алтаре перед храмом богини Беллоны корову, свинью и овцу. Из храма доносилось пение жрецов. Жертвенный дым возносился прямо к небу.

Императорская свита вскочила на коней.

Калигула, с Макроном по правую сторону и с Луцием по левую, направился со всей свитой к солдатам и остановился перед строем. Толпы народа смотрели на него. Калигула поднял правую руку и воскликнул:

– Да здравствует шестой железный легион!

Солдаты ответили:

– Честь и слава императору Тиберию! Честь и слава Гаю Цезарю!

Потом речь произнес Макрон. Он от имени императора выразил благодарность отсутствующему легату Вителлию, всем центурионам и солдатам за храбрость, проявленную ими на Востоке. Он сообщил им приказ императора: легион останется в Риме впредь до нового распоряжения. После этого Макрон зачитал имена центурионов и солдат, а Калигула сам вручил им награды и знаки отличия за мужество. Наконец, под гром труб Калигула вместе с Макроном и Луцием произвел смотр войскам. Калигула и Макрон на прощание приветствовали солдат.

В рядах прогремело:

– Слава Гаю Цезарю! Слава Невию Макрону! Слава легату Вителлию!

И, выполнив предписанные формальности, легионеры закричали:

– Слава Луцию Куриону!

Четыре тысячи глоток надрывались так, что гудело Марсово поле:

– Слава Луцию Куриону!

Луций покраснел, смущенный этим неожиданным проявлением любви своих солдат, покраснел вдвойне, оттого что все это произошло при Калигуле, и приветственно поднял руку. А легион все гремел:

– Куриону! Куриону!

Макрон смеялся:

– Смотри-ка, как солдаты Вителлия полюбили Куриона. Тут любовь не на шутку. Да замолчите вы наконец!

И, повернувшись к Калигуле, произнес:

– Поедем, мой дорогой?

Они направились к Капитолию. Вслед им неслась песня легионеров:

Некоторое время наследник со своей свитой ехал молча.

Он улыбался, но его напряженное лицо было злым.

– Чем же, Луций, ты добился такой любви? – поинтересовался Калигула.

В тишине прозвучал ответ Макрона:

– Вителлий писал мне об этом. Просто-напросто Луций жил так же, как и солдаты. Как один из них. Это Вителлий, – он ухмыльнулся, – нежил свои старые кости. А Луций, говорят, но давал себе ни минуты покоя.

И чтобы немного умерить похвалу, добавил, усмехнувшись:

– Вот они честолюбцы. Вояки. Но ведь это и новые герои Рима, новые Регулы и Муции, мужественные, преданные. Как ты полагаешь?

Калигула кивнул. Его душила зависть, но он превозмог себя, повернулся к Луцию и при всей свите сказал ему как только смог горячо:

– Ты можешь рассчитывать на мою любовь, Луций. Ты узнаешь, как Гай Цезарь умеет ценить мужество и верность своих друзей!

Очаровательная женщина была Энния, супруга великого Макрона.

Очаровательно было в ней все: от глянцевитых черных кудрей до розовых пальчиков с покрытыми лаком ноготками на ногах в греческих сандалиях. Она раздевалась, чтобы переодеться к обеду у Калигулы, и делала это сама в присутствии мужа. Так бывало нередко. Макрону нравилось сидеть, разглядывая ее полную грудь, а потом неожиданно вскочить и повалить ее на постель. Так было и сегодня.

Устав от любовных ласк и вина, которого он выпил немало, Макрон рассматривал ее уже без вожделения. Он отдернул индиговый занавес, который отделял кубикул жены от великолепного атрия. Между коринфскими колоннами белели ряды статуй.

– Посмотри-ка, девочка, в каком мы обществе, а? Тут и Марий, и Сулла, и Юлий Цезарь, и Август, и Тиберий.

– Задерни занавес, мне холодно. Я же голая. Ну и что?

– Не хватает только Калигулы, – сказал он, задергивая занавес.

– Не торопись, Невий, – ответила Энния, размышляя, какого цвета муслин ей более всего к лицу.

– Мы должны опережать события, иначе они опередят нас.

– Что? – Энния подняла голову. – Разве он скоро станет императором?

– Скоро? Раньше, чем скоро, девочка.

В грубом голосе мужа ей послышалась озабоченность. Она прекрасно знала его намерения: не гоняться безрассудно за императорским пурпуром, как Сеян, а приручить молодого императора, обвести его вокруг пальца и направлять его туда, куда захочется Макрону. Властвовать без титула и забот властелина. План мужа ей нравился.

Макрон, однако, видел тут и темные стороны: Калигула не из того теста, что старый император. Калигула – это само непостоянство. Сплошные выверты, сплошные капризы. Сегодня туда, завтра сюда. Эти его неожиданные и изменчивые настроения могут быть страшно опасными. и никто их вовремя не предугадает, разве что жена. Жена, которой муж в постели доверит все, которая, кроме того. если она умна, сумеет вытянуть из него и самые потаенные помыслы.

Макрон знал, как Энния нравится Калигуле. Всякий раз, увидев Эннию, он пожирал ее глазами. Стоит ему сделаться императором, и он просто возьмет ее, а его, Макрона, отправит куда-нибудь на край света. Например, в Египет. А может, и в царство Аида. Ничего хорошего в этом нет. Однако события можно предвосхитить: если он сам положит свою жену в постель Калигулы, то удастся сразу убить двух зайцев: он спасет себя от изгнания и будет знать обо всем, что творится в шишковатой башке владыки мира. Но как сказать ей об этом? Макрон слегка колебался и боялся начать.

– Надо видеть его насквозь, но, разрази меня гром, как к нему подступиться? – вслух заключил он.

– Этого тщеславного болвана не так уж трудно окрутить, – рассмеялась Энния. – Достаточно сообразительной женщине взяться за дело. Уж она бы им вертела как хотела.

Макрон вскочил. О боги, какая мудрость, да как же здорово вы ей это подсказали! Прямо в точку! Он схватил жену за плечи своими ручищами:

– Ты бы сумела? О, это мысль, Энния! Пусть Венера озолотит тебя!

Энния вытаращила глаза:

– О чем ты говоришь, Невий?

Он продолжал как опытный актер, как искушенный гистрион, он сгибался от хохота, он был в восторге от ее сообразительности, как будто это она подала ему блестящую мысль.

– О, ты это сумеешь, девочка! Ты его поймаешь на удочку!..

– Невий! – Она говорила злобно, размахивая белоснежной, расшитой золотом паллой. – Не шути так глупо!

– Какие шутки, куропаточка? Ты так хороша, что глаза могут лопнуть.

Калигула при виде тебя пыхтит, как кузнечный мех. Ты меня подцепила, а уж этого сопляка тебе подцепить ничего не стоит.

Энния поняла, что Макрон не шутит. Она была оскорблена.

– И ты отдашь меня на растерзание этому головастому чудовищу? Этому слюнявому коротышке?

Макрон продолжал обдумывать свой план:

– Я думаю, тебе очень пошел бы пурпурный плащ…

Она завизжала, как будто ее резали: