Я ненавижу каждую часть Алекс, я мечтаю доставить ей так много неприятностей, как только смогу. Если бы я знал, что снова попаду за решётку за такое, всё равно бы это сделал. Я ненавижу всё в ней: глаза, волосы, руки, движения пальцев и губ, жестикуляцию, взгляд жертвы. Я ненавижу её голос, ненавижу её литературные предпочтения, глупые ретвиты в социальной сети. Ненавижу её смех. Как она может смеяться после того, как поступила со мной? Как она может жить спокойно, зная, что солгала всем и отправила меня за решётку? Как она могла солгать в суде, сказав, что я насиловал Дженнифер?! Я этого не делал. Ей и Джен просто было необходимо меня растоптать. Ну, что ж, теперь наступила очередь ее и ее подруги получать по заслугам. Александра не достойна пощады. Совершенно.

Плач можно различить теперь от шума падающих на землю капель дождя. Можно услышать, как Алекс всхлипывает жалобно. Боже, мне доставляет это огромное наслаждение! Хочу, чтобы тебе было плохо, Алекс! Хочу, ты слышишь? Я надеваю на голову капюшон, оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что нас никто не видит, приближаюсь к девчонке быстрыми шагами. Достаю платок из кармана и без промедления закрываю им её рот и нос. Я прижимаю её голову тесно к себе, борясь сначала с её активными попытками вырваться, а потом уже - слабыми и ничего не значащими. Она остаётся сидеть на лавочке, но её тело обмякло и я подхватываю его обеими руками, просунув одну - под голову, а другую – под колени. Путь к машине недалёкий, но открыть её оказывается сложнее, чем я думал. Придерживая бедром дверь, бросаю Алекс на заднее сиденье. Она валится лицом вниз, и я небрежно заталкиваю её ноги внутрь. Потом спешно сажусь за руль и еду туда, где договорился встретиться с Раулем, моим давним приятелем.

В зеркале заднего вида светлые волосы Александры кажутся ещё ярче. Я столько раз мечтал о том, что обрежу их, лишив того, что ей в себе так нравится. Господи, она так убога, что клочки на голове ей никак не помогут! Возможно, я даже сделаю ей одолжение и просто спасу её от ежедневных изнуряющих процедур по уходу за волосами.

Приходится ехать довольно быстро. Я поворачиваю внедорожник, и от того, что делаю это резко, тело Алекс подпрыгивает на сиденье. Голова сильно ударяется о заднюю дверцу. Но мне никак не жаль её. Даже более того – я получаю удовольствие, если ей плохо, пускай она даже и не чувствует сейчас этого.

Рауль поджидает меня под навесом на заправке. Он одет в серую толстовку с закинутым на голову капюшоном и руки его спрятаны в карманах. Этот чувак серьёзно походит на маньяка. Дождь льёт всё сильнее, когда я притормаживаю автомобиль возле заправочной станции, Рауль запрыгивает на переднее сиденье. Мы трогаемся с места, а когда приятель снимает капюшон, я могу заметить, как с кончиков его коротких волос стекает вода.

- Забери у неё все вещи, - приказываю я, не здороваясь, кивая головой назад.

Рауль садится в полуобороте, протягивая уже руки к Алекс, а потом выпрямляется и спрашивает, хмурясь:

- Раздеть?

Я нажимаю на клаксон пару раз, раздражаясь тем, что автомобиль впереди едет слишком медленно. Наконец, тупоголовый водитель решает прибавить скорости, и я тоже могу себе это позволить.

- Конечно, нет… придурок, - процеживаю сквозь зубы. – Просто забери у неё сумку, проверь есть ли в карманах что-нибудь: деньги, ключи, телефон… Забери всё.

Рауль делает, что я велю, и кидает то, что принадлежит Александре, в бардачок машины.

- У девчонки отличная задница, - отмечает он, довольно ухмыляясь и глядя в лобовое стекло.

Я лишь закатываю на это глаза. Если Рауль хочет лапать ее, пускай лапает. Но он больше не заикается о теле Алекс, и я ему не напоминаю. Если бы он решил воспользоваться Алекс, я бы ему позволил? Нет, это исключено. Это в мои планы не входило.

Через несколько минут мы доезжаем до нужного места, и я паркуюсь у обочины. Рауль выходит из внедорожника следом за мной. Он выносит на руках Алекс, захлопывая заднюю дверь. Мы плетёмся по грязной дороге. Кругом деревья и кусты, на которых можно увидеть червей. Какая мерзость. На город опустились сумерки, и лес выглядит весьма мрачным. Мы идём дальше, чтобы оставить Александру где-нибудь не близко от дороги.

- Нет! – кричу я, когда приятель аккуратно опускается на колени, чтобы оставить Алекс лежать под деревом на траве.

Рауль тут же встаёт и выпрямляется.

- Что не так? – пожимает он плечами, насколько позволяет ему тело, которое он держит на руках.

Я стискиваю крепко зубы, разрешая своей ненависти овладевать мыслями. Ни на секунду мне не забыть, как эта девка со своей подругой меня оклеветали. Я загремел за решётку по их вине. Это вина девчонки с длинными светлыми волосами, достигающими самой земли, пока она лежит на руках моего приятеля.

- Брось её, - тихо говорю я, и Рауль хмурится сильнее, непонятливо мотая головой.

- Что…?

- Я сказал, брось её! – рычу я, повернув к нему голову. – Брось, как собаку!

Кажется, посомневавшись немного, он всё же отходит на шаг, чтобы скинуть Алекс на землю. Он её швыряет, и девка спиной ударяется о толстый ствол дуба.

- Отлично, - киваю головой и выставляю большой палец вверх.

Парень сплёвывает и отправляется обратно к дороге, а я – за ним.

Алекс не хотела уходить от Харви. Она не хотела оставить моего лучшего друга в покое. Она провинилась во второй раз, ослушалась меня. Пришло время расплачиваться за свои грехи. 

Глава 30

Ноющая боль в спине даёт о себе знать сразу же, как только я распахиваю глаза. Темнота передо мной не говорит ни о чём, и первое время я не могу вспомнить, что произошло. Но потом память заполняется расплывчатыми картинками. Один кадр за другим составляют единую мозаику. Сердце стучит так сильно, так громко, что поначалу я даже не замечаю, насколько сильно замёрзла. Пальцы от холода отказываются сгибаться. Я чувствую, как сильно болит голова, когда пытаюсь её приподнять. Все мое тело ноет так, будто меня переехал грузовик. Боль чувствуется в каждой клетке моего тела. Я пытаюсь сделать глубокий вдох - он мне так необходим - но каждая моя попытка обречена провалу. Я всхлипываю, вцепившись левой рукой об ветку. Это дает мне почувствовать себя живой.

Рука, которую я поднимаю, прислоняя к стволу дерева, соскальзывает, больно ударяясь о сырую землю. Здесь так мокро. Но, кажется, моя одежда промокла уже давно. Да, точно, ведь шёл дождь. И он… он уже закончился. Но когда он ещё шел, кто-то подошёл ко мне сзади, я чувствовала это. А дальше темнота. Все это время я была без сознания… из меня вырывается судорожный отчаянный всхлип. А вдруг это был Хантер? Могу ли я быть уверена, что это так? Но я не заслужила того, что он со мной делает. Не заслуживаю тех несчастий, которые он принёс своим появлением. Я даже не знаю, что произошло со мной, кто привез меня сюда. Где я вообще? Как давно я здесь?

Мои бесконечные вопросы остаются без ответа. Я здесь одна, и мне никто не поможет. Но для начала нужно понять, где я нахожусь? Когда глаза привыкают к темноте, удаётся увидеть, как много здесь деревьев. Это лес? Пахнет свежестью и хвоей. Преодолев себя, я приподнимаюсь на руках, и боль, что пульсирует всюду, заставляет меня зажмуриться и прикусить губу, борясь с криком, рвущимся наружу. Я слышу шорохи позади себя. Что это? А вдруг здесь водятся медведи или змеи? Насколько далеко я от Арлингтона?

Я поднимаю голову и, к сожалению, ничего не вижу. Я точно нахожусь в какой-то лесной местности. Но где именно? Приложив усилия, сажусь и разглядываю свои руки, которые в крови от множества порезов. Откуда все это, черт возьми??? Если это дело рук Хантера, то я убью его! Я засажу его в тюрьму! Эта тварь ответит за все, что сделал. Сегодня утром я на долю секунды верила в то, что он меняется, что он сожалеет о содеянном. Но я ошибалась. Старого Хантера уже никогда не будет. Я должна раз и навсегда усвоить это. Мне тяжело усидеть на мокрой земле. Мне холодно. Зубы стучат так, будто, по меньшей мере, я нахожусь в штате Вашингтон, а не в Техасе. Я вся дрожу, но не могу понять, от чего именно: из-за моих ушибов или мокрой одежды. Рана на спине, по-моему, серьезнее всех этих царапин. Майка прилипла к коже. Мне ничего не остается, как облокотиться о дерево. У меня нет сил. Я не могу двигаться.