Сикс отдернул руку. Ладонь горела. Сердце выбивало тысячу ударов в минуту. Он был потрясен до глубины души. Чувства, переполняющие его, вышли из-под контроля.

 Основной инстинкт взял верх.

 Он хотел буквально растерзать Шелби. Съесть. Сорвать эту штуку из почти прозрачной ткани и провести языком между податливыми грудями. Хотел накрыть собой невозможно женственное тело. Хотел, чтобы длинные ноги обвились вокруг его бедер. Хотел наполнить ее тем, что сейчас грозило взорваться на тысячи кусков. Он хотел поиметь ее. Сильно, грубо. И прямо сейчас.

 Ужаснувшись собственным мыслям и чистому, яростному вожделению, Сикс сделал шаг назад, потом еще один. И все это время смотрел, как пульс на шее под нежной кожей пытается вернуться в нормальный ритм.

 С Сиксом происходило что-то странное. Каждый сумасшедший удар сердца Шелби эхом отдавался у него в груди. На каждое ее прерывистое дыхание он отвечал тем же. Он был возбужден. И вовсе не оттого, что должен забрать ее душу.

 От сильнейшего физического влечения Сикс был готов закричать и собственными руками разорвать до сих пор служившее ему верой и правдой тело.

 Поддавшись первому же порыву, он выскочил из спальни. Инстинкты его предали. Сикс себя не узнавал. И казался себе чудовищем.

 Среди горящих в голове мыслей одна жгла, как огонь. Сикс со всей серьезностью осознал: пока он будет пытаться убить Шелби, она будет пытаться вдохнуть в него жизнь.

Глава 4 

 Наступил новый день. Ее первая свадьба. Шелби едва держалась на ногах, капризничала и нервничала так, как нервничала бы любая на ее месте. В то утро она сидела за столом на кухне перед чашкой кофе и не мигая смотрела на поднимающийся пар.

 Всю ночь Шелби не сомкнула глаз. Ворочалась в постели, листала журналы. Потом просто лежала, глядя в потолок и пытаясь разложить по полочкам спутанные мысли. Когда ей наконец удалось уснуть, он снова ей приснился. И снова Шелби проснулась с больной головой и повышенной чувствительностью в самых неожиданных местах.

 В последнее время она почти не знала отдыха. В течение дня покалывало в позвоночнике, и не покидало ощущение, что что-то не так. Казалось, за ней следят, и Шелби начала подозревать, что Фрэнк опять ее преследует. Хотя вполне вероятно, у нее начала развиваться паранойя.

 Шелби снова просмотрела свои записи по свадебной церемонии. В сотый раз проверила список. Пятьдесят четыре овальных букета в серебряных вазочках в качестве основного акцента декора. Две высокие серебряные вазы в форме конуса для буфета. Три хрустальные цилиндрические вазы для стола жениха и невесты. Семьдесят дюжин белых роз. Четыреста восемьдесят эустом. Девятьсот пятьдесят гвоздик. Все учтено и подготовлено. Цветы заранее охладили.

 Макс еще никогда не подводил. Этот парень пунктуальнее будильника. Шелби знала, что, придя в магазин, найдет там Макса в полной боевой готовности. Он загрузит цветы в грузовичок, отвезет заказ по адресу и, если будет нужно, не даст дню превратиться в глобальную катастрофу. Что, если честно, случалось не так уж редко. Но сегодня все должно пройти прекрасно. В конце концов, у Шелби были Макс, Олли и… куча нервов.

 Ну, допустим, беспокойство было объяснимо: пятьсот человек будут оценивать результаты ее трудов. Пятьсот человек будут смотреть на букеты, зная, что все сделано в «Цветочной поляне». Пятьсот человек сегодня вечером будут решать, иметь в будущем дело с ее магазином или нет.

 В животе у Шелби как будто копошились черви. Даже кофе не помогал, поэтому она добавила еще одну ложку, чтобы сделать его крепче. Ей никогда и в голову не приходило, что она может так нервничать. Даже начала сомневаться, что эти нервные завихрения в животе когда-нибудь прекратятся.

 Одно хорошо – Шелби уже начала пить витамины и больше не чувствовала слабости. С той самой ночи, которой, как она пыталась себя убедить, никогда не было. Она пребывала на пике активности и была готова сделать все, что угодно, лишь бы эта свадьба прошла на ура.

 Приняв ванну, Шелби влезла в джинсы, натянула старую мягкую белую футболку и обула видавшие виды кроссовки. Волосы собрала в хвост на затылке, прихватила раздутую, как воздушный шарик, сумку, в которой, одному богу известно как, вмешались тысячи вещей, и вышла на улицу.

 Через час с лишним Шелби ехала рядом с Максом в загруженном до предела цветами грузовичке. Прислонившись лбом к окну, она закрыла глаза, чтобы подумать. О нем.

 В последнее время она частенько о нем думала, как будто мысли сами снова и снова возвращались к нему, наполняя тело приятными воспоминаниями. О том, каким он был. О том, что он заставлял ее чувствовать. О том, как она хотела, чтобы он был настоящим, а не плодом ее воображения.

 Вчера ночью он опять ей приснился. На этот раз он был у нее в спальне и одной огромной горячей ладонью трогал ее грудь. Темные глаза горели, как тлеющие угли, а на красивом лице – без сомнений, слишком красивом, чтобы быть настоящим, – застыло напряженное выражение. Тогда Шелби открыла рот, чтобы спросить, почему на ней до сих пор оставалась одежда. И это из всего множества вопросов, которые она могла ему задать. «Дурацкий сон. Дурацкая фантазия. А Шелби – самая большая дура на свете».

 - Что с тобой, Шел? – неожиданно спросил Макс, обеими руками держась за руль. – Ты сегодня какая-то тихая.

 Шелби улыбнулась ему и призналась:

 - Кажется, я перенервничала. Кстати, как твой ребятенок?

- Толстеет, - усмехнулся Макс.

 - Вот и славненько.

 Пятизвездочный отель возвышался на сорок пять этажей. Ошеломительную красоту дополняли высокие изогнутые пальмы, разбросанные вокруг здания. В целом создавалось впечатление, что отель стоит посреди пустыни. Проехав по великолепной широкой подъездной дорожке, грузовик остановился, и Шелби выскочила на улицу, чтобы придержать двери служебного входа.

Она принялась считать, деловито отмечая в списке каждую выгруженную Максом партию цветов. Когда он исчез внутри с кипой целлофановых рулонов на плече, Шелби воспользовалась моментом, чтобы произвести кое-какие расчеты.

 Через несколько минут Макс появился в крутящихся дверях и обеспокоенно заявил:

 - Тебя Олли зовет. Говорит, это срочно.

 Шелби уставилась в теплые шоколадно-карие глаза Макса, переваривая новость. На языке Олли «срочно» могло означать как пустяк, вроде сломанного ногтя, так и катастрофу масштабов цунами.

 Последнее, что нужно было Шелби в такой важный день, – это что-то «срочное». Сунув список в сумку, она шепотом выругалась и понеслась по холлу отеля к залу, где должна была состояться церемония.

 Она так спешила поскорее добраться до двойных дверей, ведущих в зал, что неожиданно налетела на выросшую перед ней прямо из ниоткуда стену. Стену из мускулов. Шелби застыла, как статуя. Ее взгляд двинулся вверх, к широкой шее с кожаным шнурком, и остановился на суровом загорелом лице. Это было его лицо. Лицо из ее снов.

 - Ты! – выдохнула Шелби.

 Мужчина улыбнулся, и она услышала голос, который прокатился по телу волной нежнейшей ласки:

 - Я.

И почему так сердце колотится? Но пустившееся вскачь сердце явно не собиралось сбавлять темп.

 - Значит, это и правда ты, - пробормотала Шелби и осторожно отступила назад. – Мы действительно встречались.

 Незнакомец шагнул вперед.

 - Это и правда я. Мы действительно встречались.

Господи, так это был не сон! Желание ущипнуть себя или потрогать этого человека, чтобы убедиться, что она не спит, стало почти нестерпимым.

 - Ты же… - начала Шелби, но не договорила, проглотив слова «поцеловал меня».

 Вспомнив о том, что ей снилось прошлой ночью, Шелби до боли прикусила язык. Потому что хорошо знала, что это невозможно. Но ведь он сказал, что это правда. Что они на самом деле виделись.