На улице Сикс спустился по ступеням, дошел до фонаря, прислонился к нему и сполз на тротуар, вытянув ноги.

Убить.

 Нет ничего проще. Чтобы убить женщину, нет необходимости даже прикасаться к ней. Он собирал души последние сто двадцать лет. Нужно только вытащить душу из тела. Для этого хватило бы одного взгляда, одного поцелуя или одного молчаливого приказа – заставить себя хотеть ее смерти больше, чем она сама хотела жить.

Это же просто, но почему так сложно именно с ней?

 Сикс уловил тот момент, когда она усилием воли заставила себя сопротивляться. Душа Шелби была сильнее, чем многие из тех, что он собирал раньше, и ей было вполне комфортно в этом теле. Только дурак бы не понял, что ей не хотелось его покидать. Сикс, конечно, был готов к сопротивлению, но уж точно не к своему собственному.

 Он уже держал душу Шелби, чувствовал, как она слабеет с каждым шагом. И к тому моменту, когда женщина добралась до двери своего дома, ее душа была готова к тому, чтобы ее вытащили из тела.

 Сикс понятия не имел, почему колебался.

 Он остановился на полпути. И это совершенно не в его духе. Целуя Шелби, он мог выпить ее жизнь до последней капли. Ей уже не хватало кислорода. Еще чуть-чуть – и работа была бы сделана. Но вместо этого Сикс вложил в поцелуй самого себя, как будто от этого зависела его собственная жизнь. Его переполняло горячее желание трогать и целовать Шелби повсюду. Он хотел ее. Хотел ее всю – и душу, и тело.

 Сикса сжигало желание почувствовать ее, узнать, насколько сладкие ее губы, и правда ли ее тело такое же мягкое и податливое, каким казалось. Целовать ее Сиксу хотелось больше, чем когда-либо хотелось забрать чью-то душу. Он оказался совершенно не готов к тому, какую бурю чувств пробудит в нем соприкосновение их языков. Внезапно одного ее сладкого рта стало мало, и захотелось большего. Сикс думал, что вкус ее дыхания заставит его выпить ее до дна, но, попробовав Шелби, он потерял над собой контроль.

 Тело, которым он пользовался миллион раз, чтобы миллион раз выполнять одну и ту же работу, наполнилось жизнью. Сикс мог поклясться – в этом теле не осталось места для него самого, и его душу с минуты на минуту просто вынесет. Даже сейчас его душа с трудом оставалась в теле, с которым раньше не было никаких проблем. Больше ста лет. Но так было до Шелби Моррисон.

Сикс тряхнул головой.

«Заканчивай, жнец. Закончи то, что начал. Тебе не нужно чувствовать. Не нужно ни о чем думать. Сделай свою работу. Забудь тот день, когда ты поцеловал Шелби Моррисон… И потерял себя».

 Шелби протяжно застонала. Будильник звенел так громко, что она готова была поспорить на миллион – чертова штука сидела прямо у нее в голове. Категорически отказываясь открывать глаза, Шелби стукнула по будильнику на тумбочке. В  мыслях всплыло лицо незнакомца, и она разом вспомнила все – обнимающие ее руки, обжигающие темные глаза, вглядывающиеся в ее лицо, поцелуи. Невероятные, восхитительные поцелуи, от которых она даже сейчас…

Шелби резко села на кровати и открыла глаза.

 - Я его не целовала.

Ну ладно, может, и целовала. И что с того? Ничего особенного.

 Она незамужняя взрослая женщина, чьи гормоны работают, как часы. Судя по всему, даже лучше, чем как часы. Вчера они, конечно, разыгрались не на шутку, но в целом беспокоиться не о чем. Она ведь не переспала с ним и ничего такого не сделала. Хотя очень хотела. Мало того, была к этому готова, даже умоляла об этом.

 Нет, нет и еще раз нет! Ничего подобного она бы не учудила.

 Не стала бы целоваться с незнакомцем. Не стала бы его умолять. Да она никого и ни о чем бы не умоляла, черт возьми! Гордость была их семейной чертой. И Шелби была такой же гордой, как все ее братья и сестры.

 Надо признаться, ханжой она не была никогда. Но любила продумывать свои действия наперед до мелочей, чтобы избежать неудобных ситуаций вроде той, в которую вляпалась вчера. Планы. Да, Шелби нравилось планировать свою жизнь. И сейчас она планировала срочно забыть о том, что произошло вчера ночью.

Ну серьезно. Неужели можно захмелеть от одного-единственного бокала вина? Зря вообще вчера пила.

 И все-таки это было странно. Если бы Шелби все приснилось, лицо незнакомца не отпечаталось бы в памяти настолько точно. А Шелби помнила каждую деталь. Широкие скулы, малюсенькая ямочка на подбородке. Прямой нос и темные брови, под которыми мерцали почти черные глаза. Его присутствие заставляло верить в его магнетическую, невероятную силу. Но это не пугало, а наоборот. Рядом с ним Шелби чувствовала себя как за каменной стеной. Защищенной от всего на свете.

За какие-то доли секунды замерзшая до мозга костей Шелби превратилась в настоящий пожар. И не помнила, чтобы когда-нибудь еще испытывала такое сильное сексуальное возбуждение. Даже когда была совсем юной, и уж точно ничего подобного не чувствовала за последние несколько лет. Она была слишком занята своим магазином, чтобы думать о свиданиях. А ее бывший, Фрэнк, с которым она недавно порвала, напрочь отбил всякое желание завязывать отношения. Подруга Шелби и партнер по бизнесу Оливия называла Фрэнка исключительно Фрико[2] – и это прозвище как нельзя лучше ему подходило. После Фрэнка у Шелби не было ни малейшего желания с кем-то встречаться. Разве что подвернется кто-то особенный. Такой, как вчерашний незнакомец.

 Он был похож на настоящего киллера. От его голоса у Шелби по коже бегали мурашки, а в его темных глазах она тонула с головой.

 В какой-то момент она так ослабела, что решила: всему виной тот злополучный бокал вина. Но это дезориентирующее ощущение быстро сменилось чистой, всепоглощающей, ошеломительной страстью, лавой разлившейся по венам.

 Даже сейчас ее тело напоминало оголенный нерв, а шелк ночной сорочки больно царапал чувствительные соски. Внизу живота пульсировало, будто у Шелби там еще одно сердце. Однако впереди был трудный день, черт бы его побрал. И это отнюдь не радовало.

 Глубоко вздохнув, Шелби откинула простыню, которой укрывалась, и свесила ноги с кровати. Утренние процедуры привели ее в чувство. Она выпила кофе, поболтала по телефону с мамой, попутно листая журнал по флористике, потом приняла душ. Через час, полностью одетая и готовая к новому дню, Шелби уже шла в свой магазин.

 С другой стороны улицы за ней наблюдал то-то весьма крупного телосложения. На мгновение Шелби закрыла глаза, пребывая в полной уверенности, что уже видела эту могучую фигуру с широкими плечами. Но, когда она снова оглянулась, человека уже не было.

 Тряхнув головой, Шелби перевесила тяжеленную сумку на другое плечо и пошла дальше.

 - Приветик! – поздоровалась Олли, которая стояла, прислонившись к витрине их магазина. В руках у нее было по стакану кофе из «Старбакса». – Я тебе латте принесла. Держи.

 Перед глазами все еще стоял образ того, кого Шелби увидела минуту назад. Порывисто отобрав у подруги стакан с шапкой из пены, она прижала его к груди. Олли пощелкала пальцами у нее перед носом:

 - Эй, ты что, спишь еще?

 Шелби выпрямилась и попыталась улыбнуться:

 - Нет, уже проснулась.

 - Вот и славненько, потому что наши холодильники приказали долго жить.

 - Супер, - покачав головой, проворчала Шелби и пошла за Олли внутрь. – И тебе доброго утречка.

 Однако, едва войдя в магазин, тут же выскочила, чтобы посмотреть на улицу. Все было в порядке – как всегда, куча машин и спешащих по тротуарам людей. Никаких причин нервничать и покрываться холодным потом. Никаких причин чувствовать себя как на иголках.

 Шелби выдохнула, убеждая себя, что сегодня самый обычный, ничем не примечательный день. С вышедшими из строя холодильниками для цветов.