В Челябинске Малютин жил вначале у дочери Анны, работавшей бухгалтером, по улице Красная дорожка (ныне Наташи Ковшовой). Затем по Садовой и, наконец, по Липецкой, где имел благодаря заботам Союза писателей благоустроенную квартиру. Тут ему не мешала думать и писать шумная поросль внучат.
— Большие окна, балкон, много света. Живу, как барон, — хвастался он в одном из писем.
Душа его была по-прежнему молодой, жадной к культуре и многообразным впечатлениям бытия. Как всегда, веселила природа: и бодрящая морозная зима, и звонкая весна, наполнявшая окрестные кварталы ароматом цветущих яблонь, и прозрачная осень. Перемены уральской погоды не смущали: «Когда здоровье хорошее, все эти перемены нипочем, как большому пароходу волны», — говаривал он. С внуком Васей (ныне инженером) он охотно отправлялся в неблизкий лес или на Миасс рыбачить.
Старого поэта восхищал Челябинск — индустриальный гигант с необычайным размахом строительства. Он стал ревностным его исследователем. Допоздна засиживался на лекциях «История челябинских улиц», «Прошлое, настоящее и будущее Челябинска».
«Что за город! — с восторгом восклицал он. — Протянулся на десятки километров! Чтобы пересечь его с севера на юг, надо проехать 28 километров, а с запада на восток — 14, 69 километров трамвайных и 20 километров троллейбусных линий! Вечером ехал на электричке и смотрел на бесконечные цепи огней по всем горизонтам… И куда ни поедешь, никаких концов не найдешь, везде впереди огни и огни, фабрики и заводы, грузовики с дробленым камнем, бегущие на стройки. А что будет лет через 10—15 — просто и не представишь!»
В одно из воскресений, продолжая знакомство с городом, он провел за этим занятием часов двенадцать, ходил пешком, ездил на автобусах, троллейбусах и трамваях. Своими впечатлениями путешественник поделился с К. М. Шишковой: он хвалил центральные улицы, особенно улицу Спартака (ныне Ленина), с их многоэтажными домами, универмагами, гостиницами, кинематографами, дворцами, филармонией, прекрасными театрами, школами, книжными магазинами («это та же Москва»).
«Обследовал парк культуры и отдыха, — рассказывалось далее, — расположенный в прекрасном сосновом бору на пространстве нескольких квадратных километров, с катанием на лодках, каруселями, качелями, эстрадами, кафе-ресторанами, многочисленными ларьками, киосками с книжной и прочей торговлей, песнями, музыкой и детской железной дорогой. Затем осмотрел Детский парк имени 30-летия комсомола, где были устроены прекрасные выставки цветов, выращенных юными натуралистами. Какая была красота! Флаги, плакаты, портреты, тысячи маленьких флажков и цветов, шествия, музыка, веселые красивые песни, поднимающие дух. Я сам тут же превратился в пионера, бродя среди веселых, нарядных, жизнерадостных детей. Слезы радости не раз застилали мои глаза, представляя светлое будущее нашей прекрасной молодежи…»
Библиотека Малютина по-прежнему усиленно пополнялась. Книголюб разыскивал литературу не только для себя, но и для других челябинских писателей.
«Подвернется под руки хорошая книга — и оторваться неохота», —
писал он мне из Челябинска и рассказывал, как на днях запоем читал литературную характеристику Писарева в 160 страниц, написанную Евгением Соловьевым (Андреевичем) и помещенную в шестом томе его сочинений, не забывая упомянуть, что этого автора еще в период первой русской революции «хвалили старые известные революционеры». И сам он еще тогда читал увлекательные очерки Андреевича по русской литературе XIX века.
В другой раз упоминал, что
«пересмотрел 30 томов Горького и 20 томов Чехова — такая красота! Как это люди успевали столько написать! Прямо-таки поражаешься и восхищаешься».
А однажды сообщалось:
«На днях слушал по радио постановку «Человек, который смеется» по Виктору Гюго и плакал — до чего же сильно написано!!! ужас охватывает».
Старый писатель всегда сожалел, что когда-то, хотя и не по его вине, было много упущено хорошего времени. Ему, выходцу из наинизших низов, «нужно было без передышки работать и не каждую ночь спать, чтобы вырастить семью, дать образование, приобретать книги». Вот сделанные им откуда-то выписки, как работал В. И. Ленин в библиотеке своего имени, как он просил дать необходимые ему справочники на ночь, обещая утром вернуть и возвращал еще до открытия библиотеки. Вот страничка из биографии революционерки и талантливого дипломата А. М. Коллонтай. А далее — подробные сведения об участниках революционного движения в Челябинске, характеристика трагедии Шекспира «Король Лир» из «Всемирной истории», две страницы высказываний Николая Островского о смысле жизни и счастье.
Не остывала любовь к искусству. Хотелось побольше узнать о жизни артистов. Упорно разыскивалась книга о П. Н. Орленеве, а московские друзья искали по заказу из Челябинска монографию о В. И. Качалове. Подбиралась солидная литература по истории театра. Помнится радостное сообщение:
«Сегодня слушал по радио замечательную вещь — первый цикл «Крепостные театры».
Однажды до двух часов ночи он слушал по радио Шаляпина и Качалова. А как восхищали его передачи гоголевского «Ревизора», горьковской пьесы «На дне» и других шедевров русской драматургии!
Ярославские артисты, приезжавшие на гастроли в Челябинск, навещали старого любителя театра. Он крепко подружился и с челябинскими театральными деятелями. Своим родным с восторгом сообщал, что смотрел в городском театре пьесу «Делец» А. Толстого, а накануне «Сороку-воровку», а позавчера «Мачеху», а завтра смотрит «Отцы и дети», а потом — «Дали неоглядные» Николая Вирты! И все это сопровождалось оценками пьес и исполнения ролей.
С удовольствием слушал он по радио не только выступления писателей и актеров, но и музыку, которую поэт глубоко любил. Сидя в своей уютной комнате, окруженный книгами, он часто наслаждался музыкой.
«Четвертый месяц плаваю на волнах бесчисленных вальсов и всевозможной музыки, которую передает прекрасный радиоприемник», —
уведомлял он К. М. Шишкову. А в другой раз рассказывал:
«Пишу и слушаю по радио о жизни и творчестве Моцарта. Какая удивительная гениальная личность! Какая чудесная музыка!»
Малютина можно было видеть в оперном театре имени М. И. Глинки, на концертах народных песен и танцев. Посещал он и челябинские кинотеатры. Сильное воздействие оказали на него такие картины, как «Садко», «Свадьба Кречинского», «Васса Железнова», «Пархоменко». Заходил и на детские сеансы и шутливо сравнивал себя, окруженного юнцами, со «старым грибом среди цветущего луга».
Как никогда старый писатель чувствовал любовное внимание и заботу челябинских литераторов и всей общественности. Особенно дружил он с А. А. Шмаковым, который подарил ему свой роман «Петербургский изгнанник» с надписью:
«Старейшему рабочему-литератору с уважением от автора».
Не только уральцы, но и новосибирцы помогали в работе над литературными воспоминаниями. Так, по поручению редакции журнала «Сибирские огни» писатель Глеб Пушкарев детально разобрал первоначальный вариант очерка о путешественнике Г. Н. Потанине и написал об этом Малютину.
Приглашая давнего друга Всеволода Иванова на Урал, Малютин обещал:
«Я познакомил бы тебя с секретарем нашего Союза писателей Марком Соломоновичем Гроссманом, Александром Андреевичем Шмаковым… Народ у нас хороший — сибиряки! Мои очерки охотно печатают в «Сталинской смене» и «Южном Урале» — о Шишкове, о Горьком, Потанине. В марте передавали о Горьком и Шишкове по радио».
Все это ободряло и вдохновляло. «Сердце радуется, на мир глядючи!» — оптимистически восклицал старый писатель. Сын поэта, П. К. Худяков восхищался его «творческим энтузиазмом», «изумительной памятью», жадностью к жизни, общительностью и скромностью, любовным отношением к людям.