Эриенн возвращалась с ощущением, что в ней пробивается новый росток уважения к мужу, которое набирало силу, потому что во время своего короткого посещения она узнала, что лорд Сэкстон уже облегчил долю крестьян, сократив их подати и отменив уложения, которые были навязаны им лордом Тэлботом, а вместо того ввел уставы, которые были справедливы и с которыми можно было мириться. Помимо этого, он привез пару быков и с дюжину баранов из Шотландии, и все это обещало крестьянам разведение более здорового и выносливого скота. Уже не единожды до Эриенн начало доходить, почему люди были рады возвращению лорда.

Глава десятая

В ответ на настойчивый стук лорда Сэкстона в дверь домика мэра раздался нетерпеливый крик. Послышались спотыкающиеся шаги, и в приоткрывшейся двери предстал Фэррелл в крайне растрепанном виде. Взор молодого человека был потуплен, и чувствовал он себя явно не лучшим образом. Лицо было мертвенно-серым, с красными мешками под глазами. Он в немом удивлении уставился на мужчину в темной одежде, как бы позабыв о своем недомогании.

— Мне надо кое-что обсудить с мэром, — резко заявил лорд Сэкстон. — Он дома?

Фэррелл неуверенно кивнул и, отступив от двери, открыл ее пошире, чтобы пропустить в дом эту отталкивающую личность. Фэррелл заметил ожидающее ландо и в замешательстве кивнул в сторону кучера:

— Не желал бы ваш человек пройти на кухню и погреться у огня? Сегодня отвратительная погода, чтобы сидеть на улице.

— Я сюда ненадолго, — ответил лорд Сэкстон. — А Банди, кажется, предпочитает прохладу.

— Я позову отца, — предложил молодой человек. — Он пытается приготовить что-нибудь поесть.

— Либо приготовить, либо спалить, — сухо заметил лорд Сэкстон, уловив запах подгоревшего жира, принесенного из дальнего конца дома вместе с коричневой пеленой дыма.

Раздосадованный Фэррелл оглянулся в сторону кухни.

— Нам редко приходится есть по-человечески. Кажется, отец только теперь начал осознавать истинную цену Эриенн.

Из-под маски раздался грубый хохот:

— Поздновато.

Желваки на скулах Фэррелла напряглись, и, потирая покалеченную руку, он чуть отвернулся от собеседника.

— Вероятно, теперь, когда она досталась вам, мы ее больше не увидим?

— Пусть этот вопрос целиком решает жена.

Фэррелл с вызовом посмотрел на лорда Сэкстона, осмелившись поднять глаза на эту черную маску.

— Вы хотите сказать, что позволите нам приезжать и видеться с ней?

— На дверях Сэкстон-холла цепей нет.

Фэррелл хмыкнул:

— Что ж, значит, у нее есть причины для того, чтобы не бежать. Отсюда она сбежала довольно быстро. А вы не вполне… — Фэррелл запнулся, понимая, что чуть было не нанес оскорбления. — …Я имею в виду…

— Позовите отца, — коротко попросил лорд Сэкстон.

Волоча немощную ногу, он вошел в гостиную, где погрузился в кресло рядом с камином. Обхватив рукою набалдашник трости и посмотрев вокруг, он отметил, — что дом пребывает в печальном, затрапезном состоянии. Повсюду как попало разбросана одежда, на столах высилась грязная посуда. Было очевидно, что живущим в доме двоим мужчинам не хватало не только поварского мастерства Эриенн, но и ее чистоплотности.

Эйвери замешкался возле гостиной в надежде придать своему лицу такой вид, который не выдавал бы его ужас перед зятем.

— А, милорд, — приветствовал он его с наигранным энтузиазмом, входя в гостиную. — Вижу, вы уже устроились, как дома.

— Едва ли, — прозвучал короткий ответ.

Мэр в смущении посмотрел на лорда Сэкстона, не зная, как среагировать на это.

— Я полагаю, вы прибыли сюда, чтобы пожаловаться на мою девочку. — Он поднял руку вверх, как бы заявляя о своей невиновности. — Что бы она там ни натворила, это не моя вина. Виновата ее мать. Забила девчонке голову разной ерундой. Вся эта учеба, эти цифры… все это бабам идет не впрок.

Когда лорд Сэкстон заговорил, то в голосе его было не меньше льда, чем в дыхании северного зимнего ветра:

— Вы очень продешевили с нею, мэр. Сумма в пять тысяч фунтов — лишь жалкие крохи от того, что я был готов заплатить. — В вырвавшемся коротком смешке не было слышно иронии. — Но это уже ваши потери. Дело сделано, а я получил то, что хотел.

Эйвери медленно опустился в стоящее позади него кресло и захлопнул отвисшую челюсть.

— Вы имеете в виду… вы бы… заплатили больше за эту девчонку?

— Я без колебаний выложил бы вдвое больше.

Мэр осмотрел комнату, внезапно почувствовав себя несчастным.

— Что же это… я бы разбогател.

— На вашем месте я бы слишком не расстраивался. Богатства вряд ли хватило бы надолго.

Эйвери пристально посмотрел на него, не в состоянии уловить, как конкретно его оскорбили.

— Если вы не собираетесь изложить мне свои претензии, то зачем же вы приехали?

— Я хотел сделать заявление о нападении на мою карету.

Заметив удивление на лице собеседника, лорд Сэкстон пояснил:

— Я возвращался из Уэркингтона с супругою, когда нас попытались атаковать разбойники с большой дороги. К счастью, я был готов встретить их.

— На вашу карету, милорд?

— Да, на мою карету.

— Вы говорите, что ждали их?

— Не в тот момент, однако я догадывался, что рано или поздно они попытаются захватить мою карету.

— Судя по тому, что вы здесь и рассказываете об этом, вы отбили их.

— Двое разбойников были убиты, а остальные, как я полагаю, сильно напуганы.

— Мне об этом ничего не известно.

— Для мэра вы не очень хорошо информированы.

Эйвери вспыхнул от жгучего гнева, но, почувствовав на себе холодный, недрогнувший взгляд, который, казалось, пронзил его насквозь, тут же утратил свой кураж:

— Докладывать мне о том, что происходит здесь, входит в обязанности шерифа.

— В таком случае мне, вероятно, лучше обратиться к шерифу. — В голосе лорда Сэкстона по-прежнему не ощущалось сердечности. — Однако я полагал, вам было бы интересно узнать о том, что с Эриенн все в порядке.

— Ну… у нее как будто всегда все в порядке. Я о ней слишком не беспокоюсь. Она сильная… и упрямая.

Рука в перчатке еще крепче сжала набалдашник трости, и прошло продолжительное время, прежде чем лорд Сэкстон принял решение ответить:

— Редкий отец выказывает столько уверенности в своей дочери. — Он коротко, иронично усмехнулся: — Это вообще можно ошибочно расценить как равнодушие.

— А? — Теперь был озадачен Эйвери.

— Да нет, ничего. — Лорд Сэкстон поднялся. — Я ухожу. У меня дела в Йорке.

— А… сударь, — начал Эйвери и резко откашлялся, — Я вот думал, что, может быть, поскольку вы муж моей девочки и все такое, вы смогли бы поделиться несколькими фунтами с бедной семьей. Нас преследуют неудачи, меня и моего мальчика, и мы остались почти без денег. Нам пришлось продать старину Сократа… а раз вы говорите, что были готовы заплатить больше…

— Я отложил сумму для вашей дочери. — Голос его светлости был резок. — Если она решит помочь вам, то вправе поступить так, но без ее разрешения я вам больше ничего не дам.

— Вы позволяете женщине решать дела за вас? — в изумлении выпалил Эйвери.

— Ее семья — это ее дело, — резко ответил лорд Сэкстон.

— Она очень сердится на меня с тех пор, как я продал ее.

— Это, мэр, ваша проблема, а не моя.

Спустя менее получаса после того, как ландо лорда Сэкстона выехало по восточной дороге, ведущей к Йорку, по южной дороге из Уэркингтона в город въехал усталый Кристофер Ситон. Он отвел своего не менее выбившегося из сил коня в конюшню позади постоялого двора, где попросил мальчика проявить особую заботу о животном и в качестве вознаграждения бросил ему блестящий двухпенсовик.

Кристофер не успел и шагу сделать из конюшни, как почувствовал, что в его рукав вцепились чьи-то пальцы. Он оглянулся и обнаружил, что за ним поспешает Бен с широкой и отчасти ущербной улыбкой на красном лице.

— С неделю уже вас не видел, сударь, — ухмыльнулся старый моряк. — Старина Бен беспокоился, не отправились ли вы на встречу со своим Создателем. Заняты были?