— Конечно же, нет. Я просто какая — то рассеянная. Наверное, это из — за погоды или ещё почему. — Она воздержалась от выглядывания в окно, где ночное небо было таким же ясным, как днём.

Её проблемы начались вчера вечером. Укладываясь в постель, она пребывала в полной эйфории оттого, что выполнила своё задание. Но чем дольше она лежала в своей мягкой кровати, тем больше она думала о выражении лица МакЛина в тот момент, когда она покидала библиотеку, сунув ему в руку табакерку. Она была уверена, что после того, как первое удивление пройдёт, он оценит её усилия. Он получит удовольствие от достойного вызова, какое получила она. Ей так хотелось ухватить промельк настоящего Александра МакЛина, того мужчины, что скрывается под циничной личиной.

Когда она познакомилась с ним в Лондоне, они были так захвачены безумием, которое их поглотило, что им негде и некогда было разбираться ни в чём другом. Они были так заняты тем, чтобы раззадоривать пламя их страсти до новых высот, раздвигая границы приличного поведения всё дальше и дальше, что им даже некогда было остановиться и просто… поговорить. Поэтому под конец этого сумасшедшего времени ни один из них совсем не знал другого. Она понятия не имела, от чего он грустил, любил ли он апельсиновый конфитюр, какие вещи вызывали у него смех, что он чувствовал по отношению к своим братьям и сестре, предпочитал ли он кадриль или шотландские пляски. Она не знала, любит ли он вообще танцевать, потому что они были так заняты другими, менее… принятыми в обществе вещами.

Она вздохнула, усомнившись, а был ли у них вообще когда — нибудь нормальный, обыденный разговор. Вот прямо сейчас руки её были заняты только тем, чтобы выиграть пари. А когда она выиграет, он будет так зол, его гордость будет так ущемлена, что им будет совсем не до простых разговоров. Почему — то это её печалило.

— Ой, посмотрите на время! — Муйрин поправила шаль Кейтлин, затем пошла открывать дверь. — Вам лучше поторопиться, а то опоздаете к ужину. Вы же знаете, какой становится герцогиня, когда время выходит.

Кейтлин покинула спальню. Где же всё — таки МакЛин? Почему сегодня за весь день она ни разу его не видела?

Этим утром она надеялась увидеть его за завтраком. Она не собиралась злорадствовать по поводу своих достижений, просто хотела насладиться этим. Но МакЛин не предоставил ей такой возможности. Он вообще не явился на завтрак. Более того, он избегал её весь день.

Кстати, не только ей его не хватало. Герцогиня сделала пару комментариев по этому поводу за завтраком и огрызнулась на леди Кинлосс, которая совершила ошибку, задав вопрос о его местонахождении. Кейтлин полдня потратила на долгую прогулку к старому замку вместе с лордом Дервиштоном, Салли и графом Кейтнессом. Она старалась не думать о МакЛине, пока гуляла, но это было невозможно. Где же он?

Всё это было немного странно. Может быть он…

— Кейтлин!

Она повернулась к Салли Огилви, входившей в холл. Девушка была одета в прелестное платье из белого крепа с вкраплениями белого сатина поверх нижних юбок из тончайшего шёлка, украшенное на шее и рукавах гирляндами цветов из чёрного шёлка. Каштановые локоны обрамляли лицо, и очаровательная китайская шаль прикрывала плечи.

Салли посмотрела с восхищением на Кейтлин:

— Боже, да ведь это платье просто великолепно!

Кейтлин улыбнулась:

— Спасибо. — Это было одно из её любимых платьев, сделанное из белой британской сетки поверх голубой сатиновой нижней юбки, украшенное по низу рядом белых кружев и декорированное бантами из голубой ленты на шее и рукавах.

Салли покачала головой в восхищении:

— Честное слово, если бы ты контрабандно выписала это платье из Франции и должна была встречаться с таинственной женщиной в чёрном плаще под покровом ночи, чтобы получить его, — я бы нисколько не удивилась.

Кейтлин рассмеялась и сжала Салли в объятиях:

— Это самая прекрасная вещь, которую я слышу с момента своего прибытия сюда.

— Это ещё что. Герцогиня едва со мной разговаривает, и всё никак не может запомнить моё имя.

— А ещё меня здорово смущают некоторые дамы.

— Они умеют говорить очень обидные вещи такими милыми голосами, что я даже не знаю, как на это реагировать, — сказала Салли.

— Ситуация непростая. Не обращать внимания на слова и принимать тон, каким они сказаны? Протестовать против слов и не обращать внимания на тон? Да позволено ли нам так поступать, учитывая наше неравное положение?

— Леди Кинлосс не так уж плоха; только говорит она со мной лишь тогда, когда ей нужна соль. Всё остальное время она смотрит на меня вот так. — Салли откинулась назад, подняла подбородок и посмотрела на нос, слегка скосив глаза.

Кейтлин разразилась громким смехом от такой удачной имитации:

— Обещай, что если мы будем играть в шарады, ты будешь на моей стороне.

Салли широко улыбнулась:

— С удовольствием.

— Отлично, потому что я всегда в них играла так себе. Вот моя сестра Мэри — она очень одарённая и часто говорила, что хотела бы стать актрисой, а это приводит мою маму в ужас.

— Я тоже не представляю, как бы моя отнеслась к такому заявлению.

Они спустились до нижней лестничной площадки и услышали голоса в гостиной, где уже собрались гости.

Салли поправила шаль на локтях и произнесла лениво:

— Интересно, придёт на ужин лэрд МакЛин после несчастного случая?

Кейтлин остановилась при этих словах:

— Несчастного случая?

— Ты не слышала? Нет — я вижу это по твоему выражению лица.

— Он серьёзно ранен?

— Господи, нет! Я это знаю, потому что видела, как он входил в дом примерно через час после нашего возвращения с прогулки.

Кейтлин прижала руку к груди, где сердце билось так сильно, что она чувствовала его кончиками пальцев:

— Слава тебе, Господи, — произнесла она слабым голосом. Неужели он поранился, когда пытался добраться до улья? Наверняка, нет. — Ты не знаешь, что случилось?

— Да, и это самое странное. Непонятно зачем, но он пытался залезть на дерево.

О, нет!

— И? — спросила Кейтлин, не смея вздохнуть.

— Я спросила его, зачем он полез на дерево, но он был какой — то рассеянный, и даже его хромота…

— Он хромал?

— Господи, ну да. Было совершенно очевидно, что он с чем — то экспериментировал, потому что он был совершенно мокрый, весь в грязи и в листьях, лицо раздуто и…

— Ах, неужели?

— Он сказал, что всё началось, когда на него напали пчёлы.

— Но… разве в это время года пчёлы не улетают и не впадают в спячку? Так он мне… — Кейтлин сама себя оборвала. — Так я от кого — то слышала.

— Да, но было тепло не по сезону. Полагаю, пчёлы страшно разозлились, что их побеспокоили.

Кейтлин прижала руку ко лбу.

Улыбка сползла с лица Салли:

— Я думала, тебе станет смешно.

— О да, мне смешно! Это просто головная боль. — Большая головная боль — метр девяносто ростом, черноволосая, зеленоглазая головная боль, самая ужасная из всех головных болей. — МакЛин был очень расстроен, когда возвращался?

— Он был просто чёрным от раздражения. — Салли не выдержала и расплылась в улыбке, блеснув глазами. — Но ты ещё не слышала самую замечательную часть истории. Когда МакЛин возвращался после своего происшествия, он был на лошади Дервиштона.

— Как это произошло?

— После нашей прогулки Дервиштон отправился потренировать свою новую лошадь. Когда пчелиный рой напал, лошадь лорда МакЛин сбежала, и он был вынужден идти домой пешком. Но где — то на полпути МакЛин «позаимствовал» лошадь Дервиштона.

— Ты думаешь, МакЛин отобрал лошадь у Дервиштона?

Глаза Салли блеснули:

— Дервиштон вернулся гораздо позже и пешком. И он тоже был в ярости.

Да кому есть дело до Дервиштона?

— МакЛин был сильно изранен?

— Он был несколько раз ужален, и укусы начали опухать. Глядя на его состояние, мы с лордом Кейтнессом, естественно, предложили сходить на кухню за лекарством, но МакЛин грубо отказался от нашей помощи, послал за своим слугой и ретировался к себе в комнату.