— То, что произошло в Лондоне, было ошибкой, которую я не хочу повторять, как бы вы ни старались и не искушали меня. Если бы вы не были такой кокеткой…

Она остолбенела:

— Кокеткой?

— А с чего бы, вы думаете, Фолкленд с Дервиштоном так пылко идут по вашим следам? Хотя, конечно, такой флирт долго не длится. Вы недостаточно зрелы, чтобы удержать интерес настоящего мужчины.

Кейтлин крепко обхватила себя за локти, поборов ответную вспышку гнева:

— Я наслаждалась нашим увлечением в Лондоне. Но если я и флиртовала, вы, милорд, флиртовали тоже. Потому что на каждый совершённый мною грех, вы совершили такой же.

— Я никогда не пытался выудить у вас обманом предложение брака.

— Нет, но вы спровоцировали меня на это, значит, вы тоже несёте ответственность!

— Чёрта с два я это сделал!

Она шлёпнула руками по бёдрам:

— Говорили вы или нет, что ни за что, ни в жизнь, не попросите меня выйти за вас замуж?

Он нахмурился:

— Не говорил…

— А! — Кейтлин не могла поверить своим ушам. — Ваши точные слова были такими: «Хёрст, не существует ни одного чёртового способа, чтобы я попросил вас выйти за меня замуж, и вы ни за что не сможете меня заставить».

— Я… — Он замер на месте, сдвинув брови, по его лицу прошла тень осознания.

Она самодовольно кивнула:

— На вечере у Мандерлеев, на террасе.

— Это вовсе не было вызовом.

— А как бы вы восприняли это, если бы такое сказали вам?

Он посмотрел сердито и уже было открыл рот, чтобы ответить.

— Только честно — что бы вы сделали?

Он нетерпеливо махнул:

— Что бы я ни сделал, это было бы сделано осмотрительно, не на всеобщее обозрение публики — что делает ваши поступки несостоятельными.

— Осмотрительно? Как в тот раз, когда вы целовали меня в прихожей дома Девоншира, и вошёл князь?

Он выглядел оглушённым:

— Это был опрометчивый поступок, но один пример — это ещё не…

— А тот раз, когда на ужине у Тревешемов вы втолкнули меня в маленькую гостиную, а дворецкий вошёл, чтобы что — то собрать, и нам пришлось прятаться под диваном, пока он не ушел, и не пришла леди Тревешем…

— Хватит! — Он крепко сжал губы; ветер яростно колотился в окна, громыхая стёклами в рамах. — Это всё не в счёт. Вы дразнили меня немилосердно и…

— Я вас дразнила? Вы, вы, вы… — Она сжала кулаки и пошла на него, пока они не оказались лицом к лицу. — Лучше бы мой первоначальный план сработал! Лучше бы вы вынуждены были просить моей руки, тогда бы я имела удовольствие вам отказать!

Его челюсти скрипнули, и дождь обрушился на двери веранды.

— О, поберегите свои чёртовы дожди и ветры; меня они нисколько не пугают! Вы за счастье почли бы жениться на мне, и вы это знаете!

Губы его побелели, глаза ещё больше позеленели, выражение уязвлённого самолюбия проступило на искажённом яростью лице. Он вздымался над ней — гневный и устрашающий.

— Нет такого порто, чтобы опьянить меня настолько, чтобы я просил вашей руки, независимо от того, «погублены» вы или нет.

— Так вот… Почему вы… О! — Она топнула ножкой. — МакЛин, да если бы я пожелала, я могла бы заставить вас захотеть жениться на мне!

— Чёрта с два! — Холодная улыбка, которая и улыбкой — то не была, тронула уголок его губ, и он наклонился так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с её. — А вот я знаю, что мог бы заставить вас с готовностью лечь в мою постель — без всякого священного долга и катастрофы супружества.

— Да никогда! Ни за что… к чёрту! — Слово это застряло у неё на языке, но она всё — таки его произнесла.

Брови МакЛина взлетели, и он вдруг разразился глубоким зычным смехом, который удивил их обоих.

Снаружи ветер немного приутих, и Кейтлин позволила вырваться обиженному вздоху:

— Я рада, что вам смешно. Мне — нет.

Теперь он улыбался, мрачно и зло:

— Хёрст, вы иногда бываете уж слишком дочкой приходского священника. — Улыбка переросла в звериный оскал. — А что вы скажете насчёт небольшого пари? Если я выиграю, вы ляжете ко мне в постель.

Она тут же представила себе картину — она в его постели, его большие руки скользят по её обнажённому телу. В тот же миг её живот свело судорогой, а соски затвердели, как если бы его руки уже гладили её грудь.

Если она закроет глаза, она увидит его — с его тёплой кожей и такого изысканно мужественного. На короткий миг она подумала, что проиграть было бы совсем не так уж плохо… Затем она встретилась с ним глазами и увидела, что он разглядывает её с видом превосходства.

Он уверен, что у меня нет шансов! Вот же дьявол!

— А если выиграю я, — возмущённо огрызнулась она, — тогда вы опуститесь на одно колено перед всей честной компанией и попросите моей руки. На виду у всех, МакЛин.

МакЛин пожал плечами.

— Прекрасно. Неважно, что ставлю я, потому что, будь я проклят, если позволю вам выиграть хоть что — нибудь.

— Как будто вы можете меня остановить. — Я легко представляю его передо мной на коленях, просящим моей руки на фоне злобной герцогини. Ах, как великолепно! — Но хочу вас честно предупредить: просто чтобы позлить вас, я могу ответить и «да» на ваше предложение. Что тогда с вами будет?

— Тогда у вас будет страшно разозлённый муж.

Она усмехнулась:

— Если вы будете злиться, тогда у вас будет страшно счастливая жена.

Его руки сжались в кулаки, и на один приятный момент она размечталась, что он выйдет из себя и снова схватит её, но вместо этого он произнёс ледяным тоном:

— Ставки сделаны. Назовите условия.

Условия? Боже правый — как можно ставить условия в таком пари? В пари, где его свобода против её целомудрия. Она сглотнула; чудовищность того, что они делали, накрыла её холодным туманом. Чёрт побери, что в нём было такого, что она всякий раз забывала о своём зароке оставаться спокойной и невозмутимой?

Что бы это ни было, она собиралась положить этому конец раз и навсегда. Ей надо выстроить условия таким образом, чтобы они принесли выгоду ей, а не этому громадному увальню, который может опередить её, обогнать её и превзойти её в физическом плане. Но как? Она оглядела комнату, ища вдохновения и не находя его… пока её взгляд не упёрся в открытую книгу на столе, которую она видела, входя в библиотеку. С пугающей ясностью у неё немедленно возникла идея.

Она обошла МакЛина и дотянулась до книги.

— Я знаю, что мы будем делать.

— Что это? — Его голос был теперь мягче, обточенный настороженностью.

Она нетерпеливо перелистала страницы.

— Мы устроим пари, взяв за основу сказание об Олвен и Килхухе.

— Кого?

Она чуть не рассмеялась. Он не знал этой легенды, а она знала, и это могло оказаться отличным преимуществом. Она быстро пролистала страницы, возбуждённая мыслью увидеть этого гордого и самолюбивого мужчину у своих ног:

— Мой отец любит эту повесть и часто читал её нам, когда мы были детьми.

— Как вам повезло, — произнёс он сухим тоном.

Кейтлин его проигнорировала.

— Олвен и Килхух — это из Легенды об Артуре. Килхух, двоюродный брат Короля Артура, был заколдован злой мачехой, что полюбит только одну женщину — Олвен. Беда была в том, что отцом Олвен был очень большой и очень злобный великан. И чтобы получить руку Олвен, Килхух был послан выполнить ряд заданий, чтобы доказать, что он её достоин. — Она постучала пальцем по тексту. — Мы возьмём этот старый миф за основу нашего пари.

— Какой — то абсурд!

Она приподняла брови и сказала невозмутимо:

— Вы же говорили, что я могу выбирать условия, разве нет?

Он посмотрел на неё довольно зло:

— Полагаю, что говорил.

— Задания у Килхуха были вполне элементарными: найти самый сладкий мёд сезона; достать бритву, ножницы, гребень и зеркало за ушами кабана; ну, и тому подобное.

— Достать зеркало за ушами кабана — это элементарно? — Он взял книгу и уставился в неё. — Что за бредовая идея.

— Это не бредовая идея. Поиск мёда можно оставить, как есть, это в переводе не нуждается. А предметы из головы кабана можно заменить на… — она закусила губу, потом просветлела. — Знаю! Это может быть бант с головы собаки леди Кинлосс.