Ант опустился на колени и долго всматривался в дорогие черты. Да, таким и был отец при жизни, таким запомнил его Ант, провожая на последнюю битву.

«Дай мне, отец, силу твоего ума и крепость твоих рук, — беззвучно шептал Ант. — Пусть твоя тень станет мне опорой и поможет сокрушить ненавистных хунну. А если ото не удастся, отец, дай мне не дожить до унизительной, дряхлой старости, дай умереть в бою, чтобы я не видел позора родной земли!»

Тяжелая рука легла сзади на плечо юноши.

— Ант, — прозвучал низкий голос Артая — Зажми свое сердце в кулак. Иначе твои думы отразятся завтра на твоем лице. А хунну до времени не должны знать их.

Глава 5

Утром небо было затянуто белыми и мягкими, словно заячий мех, облаками. Солнце проглядывало сквозь них неласково. Ветер печальной птицей посвистывал в голых ветвях тополей и черемух, которыми были обсажены каналы. Синяя осенняя вода в них уже подернулась цепким ледком; лед кое — где был разбит копытами лошадей и коров: когда земля отдыхала, сюда приходил на водопой скот.

Русло главного канала петляло по вершинам холмов, давая речным и снеговым водам малый уклон. Каждый холм охватывался отводными каналами. Они были неглубокие, и вода, в случае нужды, пускалась по ним тонким, но широким слоем, чтобы не размывались берега. На закруглениях борта арыков были защищены прочной, как броня, каменной облицовкой[81].

Ант ехал по пустынным полям, направляясь к Великой реке, где разбили свой лагерь хунну. Инйеше вздымала вдали зеленоглавые волны, над ними колыхались белесые хлопья утреннего тумана.

По правую руку от Анта вырос высокий курган с усеченной вершиной. На вершине возвышалось изваяние, сработанное из красного песчаника.

Это был Чаатас, Камень войны.

Ант подъехал к кургану и долго стоял в задумчивости, бросив поводья. Братской могиле было три года, не больше. Она появилась тогда, когда Анта вместе с другими уцелевшими защитниками крепости угоняли в степи.

Три раза успела прорасти и завянуть трава на склонах кургана, под которыми покоились кости погибших воинов. С погребального костра их снесли сюда и похоронили с великим плачем и почестями, поставив на вершине красного боевого коня. Конь стоял с поднятой головой и напряженными ушами; он словно прислушивался к грому недальней сечи и ждал, когда на гриву ему ляжет твердая рука хозяина…

Ли Лин встретил Анта, как всегда, приветливо. Его войлочный шатер был завален еще не разобранными вещами. И только на широком низком столе был порядок: здесь лежали аккуратные шелковые свитки, кисти для письма и стояли фарфоровые чашечки с разноцветной тушью.

Очевидно, перед приходом Анта Ли Лин работал.

— Итак, с чего будем начинать наше правление, асо? — спросил наместник.

— Начинать надо с жилища. Скоро ударят морозы.

— Я хотел бы поселиться в каком-нибудь тихом месте.

— Таких мест много, князь. Нужно только выбрать. Я пришлю туда мастеров, и вам поставят дворец по вкусу, любых размеров.

— Хорошо, — сказал Ли Лин, разворачивая перед Антом свиток белого шелка. — Вот смотри. Я тут набросал чертеж. Всего в доме будет двадцать комнат. Не знаю, однако, сумеют ли ваши мастера выложить дымоходные каналы для отопления. У вас ведь в избах нет кана?

— Нет. Но вам его сделают, если вы расскажете мне поподробнее, как он работает.

Ли Лин кивнул и, взяв в руки кисть стал рисовать устройство кана. Ант внимательно слушал объяснения и запоминал. Потом спрятал оба чертежа за пазуху.

Они вышли из шатра, и Ли Лин приказал одному из телохранителей позвать Ой-Барса. Сотник появился через минуту, одетый в безрукавку из недубленой конской шкуры с нашитой поверху металлической чешуей. Голые до плеч мускулистые руки кипчака, казалось, совсем не чувствовали холода. Сивую голову Ой-Барса прикрывал неизменный островерхий шлем.

— А где же бедизчи Артай? — спросил сотник.

— Собирает оружейников, чтобы, не теряя времени приступить к делу. Он прислал тебе подарок.

Ант развязал переметную суму и достал оттуда кунью шапку с козырьком и наушниками.

— А это от меня вам, князь. — И Ант протянул Ли Лину легкий, как пушинка, кафтан из хвостов черного соболя. (Преподнести эти подарки Анта надоумил Анаур — и не ошибся: оба чужеземца остались довольны.)

— Мы едем выбирать место для дворца. Пусть приготовят лошадей, — сказал Ой-Барсу Ли Лин, и Ант перевел его слова.

— А чем плохо здесь? — удивился сотник.

— Наместник не хочет жить рядом с городищем.

— Он боится?

— Возможно.

Сотник пожал плечами и пошел седлать коней.

Они выехали небольшим отрядом, держа путь на север, вдоль левого берега Великой реки. Инйеше дышала обжигающим студеным ветром; кое — где на ее песчаных косах сидели запоздавшие с отлетом стада гусей — отдыхали. Неровная ледяная кромка заберегов блестела на скупом солнце, как тонкое листовое серебро.

Кони возбужденно фыркали, втягивая чуткими ноздрями запах свежего снега. Сквозь темную зелень окрестных елей проглядывали иногда рубиновые гроздья калины; своей броской яркостью они вызывали у хунну возгласы детского восхищения.

Вскоре отряду повстречался олений обоз, Его сопровождали коренастые люди в меховых, почти до самых пят одеждах. Увидев конников, они громко закричали и схватились за луки.

— Кто вы такие? — на языке динлинов спросил Ант.

При звуках знакомой речи обозники сразу успокоились, и вперед вышел пожилой мужчина с широким смуглым лицом.

— Мы из страны дубо[82]. Везем ясак длиннобородым людям. А кто ты?

— Я асо, вождь динлинов.

— Почему же у тебя нет бороды? — раскосые глаза дубо смотрели недоверчиво.

— Вожди у нас не носят бороды — отрубил Ант. — Что вы везете?

— Меха прошлогодней добычи, клыки морского зверя из Страны мрака[83] и четыре зуба подземного великана.

Дубо прошел к передним спаренным саням и услужливо отбросил покрывало из оленьих шкур. На санях лежала огромная, в два человеческих роста, изогнутая кость. Из глоток хунну вырвался дружный рев изумления, смешанного со страхом: каким же исполином должен быть зверь, у которого такие клыки?!

Ли Лина тоже поразили размеры бивня. И не только размеры. Слоны не были ему в диковину, однако он никогда не предполагал, что они могут жить так далеко на севере, в морозных, заваленных снегами лесах.

— Асо, ты видел этих зверей? — спросил Ли Лин, когда обоз скрылся из виду.

— Нет, но мой отец видел, когда ходил покорять северные страны. Дубо угощали его мясом зверя и говорили, что он живет под землей и редко выходит наверх, потому что боится солнца. А если выходит, то тут же падает мертвым. Свет убивает его сразу, как небесная стрела убивает человека…[84]

В полдень дорогу отряду преградила река, впадавшая в Инйеше. Цвет воды в ней был желтоватый, степной, и он не сразу смешивался со светлой синевой Инйеше, которую вспоили заоблачные ледники и снега Белогорья.

— Это А — бу, — сказал Ли Лину Ант. — Вверх по течению есть паром.

— Дальше, пожалуй, ехать не стоит, — отозвался наместник: — Место мне нравится. Здесь есть все: лес, степь и вода.

— Да, воды даже с избытком. Весной тут случаются сильные разливы, поэтому дворец надо ставить не у самого берега, а подальше — вон на том холме.

Ли Лин и хунну посмотрели туда, куда показывал Ант. На пригорке мышковала лисица. Кто — то из всадников вскинул лук, но Ант успел схватить его за руку:

— Не стреляй, нельзя проливать кровь там, где хочешь поселиться.

Воин недовольно покосился на Анта, но стрелу с тетивы все же снял и сунул обратно в колчан.

Глава 6

Вот уже месяц шло строительство дворца. Десятки бычьих и оленьих упряжек подвозили к А — бу камень, глину и гладко оструганные лиственничные бревна. На холме целыми днями не гасли костры.