Штанько и сам мечтал об учебе. Размеренная, строго продуманная организация службы на посту вполне позволяла учиться. Сообща начальник и подчиненный налегли на тригонометрию. Получалось неплохо. Свободно шла история. Зато много хуже выходило с химией. Сколько раз Алексей проклинал свою тупость! Тогда главстаршина, которому химия тоже не давалась, принимался подбадривать молодого матроса… Вот, по секрету говоря, еще одна причина, почему оба друга так ждали прихода ГИСУ. Там есть врач, а каждый врач всегда немножко химик. Друзья рассчитывали на консультацию.

Когда Алексей спустился на узкий сейчас, во время прилива, покрытый крупной галькой берег, здесь уже собралось все свободное от службы население маленького гарнизона. Прибытие корабля, а с ним новых людей — это событие, которое обсуждается потом целый месяц. Матросы ожидали возвращения отпускников. С нетерпением следили за осторожно маневрирующей между рифами шестеркой, угадывая знакомые лица.

Первым выскочил прямо в воду невысокий, начинающий тучнеть капитан медицинской службы. Он посмотрел на матросов, толпившихся на берегу, и передал Перевозчикову сумку.

— Показывайте, товарищ старший матрос, где у вас здесь больной? — как к старому знакомому обратился он к Перевозчикову. Они вдвоем начали подниматься на пост. Алексей немного досадовал: приходится уходить, так и не увидев новых людей и не узнав новостей.

После небольшой операции нарыва в горле главстаршина быстро поправлялся. Это было радостно: выздоровел друг, и, во-вторых, с твоих плеч снимался тяжеловатый для неопытного матроса груз забот и ответственности за всю службу на посту. Ведь как-никак, а заботы командира поста не оставляли молодому матросу времени окунуться с головой в любимое дело. Сейчас это позади, и можно будет заняться без помех разгадкой передач неизвестного радиокорреспондента. В самом деле, для кого и откуда передаются уже не раз слышанные им радиосигналы? Это был обыкновенный знак «Р», то есть точка, тире, точка. Таким знаком нередко недисциплинированные радисты перед началом передачи пробуют ключ. Впервые Алексей обнаружил его в эфире около месяца назад. Знак повторился трижды. К сожалению, Алексей не обратил внимания, через какие промежутки времени давались сигналы. По отчетливости и громкости сигнала было ясно: или работает мощная станция, или неизвестный радист где-то недалеко. Последующие сутки, борясь со сном, матрос обшаривал эфир, отыскивая неизвестного корреспондента. Еще через день он услышал сигнал, но на этот раз Алексей смотрел на часы. Волна была другой. Первый сигнал был в 21 час, второй — в 21 час 01 минута, третий — в 21 час 03 минуты. Затем передача прекратилась. Досадно, что его почти сразу же вызвали на связь и он не запомнил и эту вторую волну.

Алексей тотчас же доложил о своем открытии Штанько. Главстаршина поморщился, когда Алексей сообщил о своей оплошности, крутнул ус и заявил:

— Вообще говоря, нас никто не мог бы поругать за то, что мы упустили этот сигнал, умолчи мы о нем. С другой стороны, должно быть у нас, моряков, золотое правило: никогда ничего не упускать, что встречается в службе. Ведь в ней нет мелочей и случайностей. Давайте вместе подумаем.

И тут Алексей узнал, что главстаршина — отличный радист.

— Нечему удивляться, — заметил Штанько, увидев недоуменное лицо подчиненного. — До того, как я был назначен начальником поста, я был командиром отделения радистов на узле связи. Ну, давайте решать кроссворд, в котором автор, видимо, по ошибке, забыл указать нам номера и значение понятий…

— Это сложно, — рассмеялся матрос.

— Я так думаю: любителям простого трудно служить на флоте в наше сложное время, — подхватил шутку Штанько. — Попробуем.

Друзья углубились в размышления. Ничего не получалось. Наконец Алексей зевнул и помотал головой.

— Устал. Какой сегодня день, товарищ главстаршина?

— Среда, 3 августа.

— Третьего, третьего… Нашел, — подскочил Алексей. — Первый сигнал в 21-00, второй — в 21-01, третий — в 21-03. Не означает ли третий сигнал даты новой передачи?

— Возможно. Надо проверить.

Предположение Алексея не оправдалось. Третьего августа друзья целые сутки прощупывали эфир. Сигналов не было.

Через день ученик-радист Насибулин доложил Штанько, что в 01 час он случайно услышал передачу, которой предшествовало повторение знака «Р» трижды. Не зная, что это необходимо кому-нибудь, Насибулин не записывал ничего. Поняв, что дело серьезное, Штанько доложил командованию, одновременно решив продолжать тщательное наблюдение за эфиром. Он выразил Алексею сожаление, что у них нет радиопеленгаторной установки. Самим делать ее — долго и сложно…

11. ЖЕНА МАЯЧНОГО МЕХАНИКА

— Товарищ главстаршина, разрешите уволиться. Соскучился по прогулке.

— Сами пойдете?

— Никто больше не хочет. Мне бы часа на три-четыре.

— Смотрите, осторожнее. Не лазать по скалам, в чащу не забираться.

Главстаршина выписал увольнительную записку и вручил ее Алексею. Со стороны это могло показаться смешным: в совершенно безлюдной местности, где нет кино и танцевальных площадок, комендатуры и комендантских патрулей, выписывать увольнительную записку! Но Штанько полагал иначе: так требует устав, служба. Всегда нужно знать, когда человек возвратится в часть и где его искать. Мало ли для чего может потом понадобиться знать, где находился человек в определенное время!

Спустившись к берегу, молодой матрос неторопливо пошел на юг, перепрыгивая с камня на камень и поднимаясь на скалы там, где океан даже сейчас, при отливе, вплотную подходил к обрывистым берегам. Он любил эти прогулки: на каждом шагу встречаешь что-нибудь новое, совсем незнакомое тебе. Есть простор мысли: что это, откуда?.. А как радостно потом, порывшись в книгах, узнать, что твоя догадка подтвердилась.

После недельного шторма океан стих. На небе — ни облачка. Только кончился июль — пора великого цветения трав северной части нашего края. В это время, налившись соками тучной, нетронутой человеком земли, буйно вымахивают здесь невиданных на западе размеров шеломайники, лопухи, похожий на крупную рожь вейник, раскидывает свои полутораметровые узорчатые листья сладкая трава — пучка, везде пестреют большие разноцветные лесные фиалки. А выше по склонам сплошным ковром поднимаются альпийские луга, которым позавидовали бы горы Швейцарии и Тироля. Легкий ветерок с гор. Кажется, не ветер, а густые запахи земли текут к морю и вытесняют над берегом терпкие ароматы океана.

Алексей вышел на песчаный пляж бухточки, отгороженной от океана осклизлыми рифами, густо поросшими бурыми космами водорослей. На песке громоздились выброшенные сюда приливом и штормом валы начинающих увядать стеблей ламинарии — морской капусты. Среди путаницы длинных, глянцевитых ажурных листьев сновали маленькие прибрежные крабы, опасливо и недружелюбно посматривая на Алексея выдвинутыми из панцирей глазами, удивительно похожими на миниатюрные перископы. Ковырнув ботинком камень, матрос увидел, как из-под камня брызнула в разные стороны целая стая морских блох.

«К большой радости этих серьезных маленьких крабов», — подумал Алексей и засмеялся. Он с интересом смотрел, как похожие на креветок-чилимов морские блохи, разворачивая подобно пружинам свои тела, прыгали, суетливо разыскивая убежище. Когда последнее крошечное животное забилось под камень, Алексей поднял голову и остолбенел: прямо к нему, легко перепрыгивая с камня на камень, шла молодая и красивая женщина. Фигуру незнакомки плотно облегало простенькое зеленое, в белую горошину, платьице с короткими рукавами. Золотистые волосы схвачены зеленой густой сеткой. Искусные тонкие дуги рисованных бровей, слегка подкрашенные маленькие губы и по-детски округлый подбородок. Женщина, не раздумывая, подошла к матросу. Увидев настороженный взгляд Алексея, откровенно рассмеялась. Лукаво посмотрела на него васильковыми глазами, сказала: