Глава 4

Элиза проснулась от яркого света, лившегося в раскрытое окно. Девушка улыбнулась тёплым лучам, падавшим на её лицо, приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась от слепившего солнечного света. Где-то слышалось птичье пение. Приподнявшись, Элиза вздохнула, открыла глаза и села на постели. Почему же она спала без сорочки?

Узнав в свете дня ту же комнату, служившую ей тюрьмой, девушка всё вспомнила. Ужас случившегося с ней вчера проник холодом в сердце. Элиза закрыла рот ладонью, чтобы не закричать, и лишь тихо застонала от отчаянья.

Джека ни в постели, ни в комнате не было, и Элиза решила, что это лишь к лучшему. Выскользнув обнажённой из-под одеяла, она метнулась за нижней сорочкой, лежавшей у ванны. Торопливо одевшись, Элиза почувствовала себя спокойнее.

Раздумывая, сможет ли она сама затянуть корсет, Элиза подобрала платье и снова забралась на кровать. Жалеть себя девушке не хотелось, да и слёз почему-то не было. Но возникло отвращение к самой себе.

Как она могла уступить? Она должна была сделать хоть что-нибудь, чтобы защитить себя! Та мысль, что Джек оказался бы сильнее её и сломил бы её сопротивление, была малым утешением. Она должна была бороться! Но вместо этого она сдалась. И не вино было тому причиной. Она помнила, с какой страстью она отвечала на его поцелуи.

И помнила, что сама, забыв обо всём, упала в его объятья, отдаваясь ему. Джек оказался прав. Ему не пришлось брать её силой.

Собственные чувства пугали Элизу больше всего. Она не понимала, как подобное могло произойти с ней. «Моя жизнь кончена. Я опозорила себя. Пути назад нет. Только смерть или монастырь!» – горестно думала девушка.

Она закрыла лицо руками и, упав на покрывало, дала волю нахлынувшим слезам. И лишь воспоминание о Джеке заставило девушку хоть немного успокоиться.

Она встала, надела корсет, застегнув спереди крючки, и с какой-то непонятной злостью пыталась туже затянуть шнуровку на спине. Когда ей это хоть как-то удалось, Элиза вздохнула спокойнее, одела платье. Всё ещё босая, девушка кинулась к окну с распахнутыми ставнями, надеясь пока неизвестно на что. И наткнулась на толстые прутья решётки. «Но почему? – взвыла от отчаяния Элиза. – Если это комната самого Джека?!»

Выломать прутья не было никакой надежды, но расстояние между ними… Мужчина, конечно же, не протиснулся бы, но у стройной миниатюрной женщины это могло бы получиться. Девушка с улыбкой и надеждой выглянула в окно.

Комната находилась на втором этаже, достаточно высоко от земли, но девушку это не пугало. Двор был большим, окружённым стеною. А вот сразу за стеной начинался лес и простирался, насколько хватало взора.

Надежда тут же угасла, как последний луч солнца. А чего она ждала? Что логово разбойников будет у проезжей дороги? Элиза вздохнула и отложила попытку вылезти в окно. Если она и сбежит, то заблудится в лесу. И она рискует быть растерзанной волками. Девушка горько усмехнулась, ощущая что-то внутри себя. Этой ночью она уже оказалась растерзанной диким зверем. Что может быть хуже? «О да, может, – с ужасом вспомнила она угрозу Джека. – Если меня изнасилует вся его стая бандитов».

В дверь вдруг постучали и Элиза испуганно обернулась. Кому понадобилось стучать в закрытую дверь? Элиза метнулась к постели, пытаясь расправить одеяло.

А в замке повернулся ключ.

– Мадмуазель? – донёсся голос из-за двери.

– Да? – осторожно ответила она.

Дверь открылась и Элиза узнала вчерашнего парнишку, приносившего воду для купания. На этот раз парень принёс поднос с едой. Элиза почуяла запах жареного мяса и ощутила приступ голода. Парень поставил поднос на столик и собрался уйти.

– Подожди! – выкрикнула Элиза. – Как тебя зовут?

– Жан, мадмуазель, – остановился мальчик.

– И сколько тебе лет? – поинтересовалась она.

– Скоро будет четырнадцать, мадмуазель, – ответил он.

– Элиза, можешь называть меня Элизой.

– Хорошо, мадмуазель Элиза, – кивнул Жан.

Девушка вздохнула. Ей хотелось ещё поговорить.

– Подожди! Джек твой хозяин?

– Я прислуживаю господину Джеку, – с гордостью подтвердил Жан.

– А где сам Джек? – задала Элиза волнующий её вопрос. – Он что-нибудь сказал?

– Господин Джек уехал вместе со всеми еще утром. А мне велел принести вам поесть и присмотреть за вами, пока не вернётся.

– И когда же он вернётся? – заволновалась Элиза.

Парень пожал плечами.

– Может, вечером. Может, завтра. А, может…

Элиза вздрогнула. Конечно, жизнь Джека полна опасностей. И если с ним что-нибудь случится, то что будет с ней? Кто защитит её? И уж конечно это не под силу этому мальчику.

Неужели ей следует молиться о том, чтобы Джек оставался жив и невредим?

– Да вы ешьте, пока всё не остыло, мадмуазель Элиза. Я не знаю, что вы любите, и просто принёс то, что у нас есть. Если вы хотите чего-то особенного, то я скажу господину Джеку, если у нас этого нет.

Элизе не хотелось показаться капризной. Годы пребывания в монастыре и скромная еда научили её наслаждаться даже простым свежим хлебом.

– Нет, спасибо. Всё и так вкусно! А кто ещё в доме?

– Охрана, – спокойно ответил мальчик. – Но вы их не бойтесь. Джек велел не обижать вас.

Элиза прикусила язык, чтобы не сболтнуть что-нибудь о своём желании сбежать отсюда.

– Подожди ещё! Как мне тебя позвать, если что-то понадобится? – спохватилась девушка.

– А что нужно, мадмуазель? – охотно отозвался Жан.

– Ну, – Элиза задумалась совсем ненадолго, – хотя бы другое платье из моего сундука. Возможно, ты не понимаешь, но мне необходимо переодеться.

– Да чего же тут непонятного? Вы, женщины, любите наряжаться. Да и господин Джек любит смотреть на красивых женщин. А вы красивая, мадмуазель. Я поищу ваши вещи. Да вы ешьте.

Элизе стало стыдно. Ведь этот мальчик, как и все прочие в этом логове, понимал, что она стала любовницей их атамана. Девушка села на постель, и от запаха еды в ней снова проснулось дикое чувство голода. Она схватилась за нож и вилку.

Мясо оказалось сочным и в меру прожаренным. Жирное молоко было разбавлено водой, а ломоть белого хлеба был из дорогой муки.

«Откуда такой хлеб? – удивилась Элиза. – Он вполне мог оказаться на столе у самого короля! Нет, Джек не так-то прост!»

Но при воспоминании о Джеке у насытившейся Элизы пропали остатки аппетита, и она отложила обратно зелёное яблоко, которое собиралась надкусить.

«Проклятый мерзавец! Ты разрушил мою жизнь! Как я могу вернуться теперь к отцу? Вернуться к Луи! Как пережить этот позор?! Не думай, что я буду молиться о том, чтобы ты умер и горел в аду, Джек! Нет, я буду молиться только о своей смерти, чтобы ты больше не мог коснуться меня! Потому что, когда ты касаешься меня, Джек, во мне разгорается адское пламя! Где же ты, Джек?!»

Элиза подошла к окну и посмотрела вдаль. Ветер качал верхушки деревьев, по прояснившемуся небу плыли лёгкие дымчатые облака. У Элизы были причины ждать Джека и желать ему благополучного возвращения в форт. Ведь её жизнь и дальнейшая судьба зависели от него. Пребывая во власти столь невесёлых мыслей, Элиза обернулась, со странным чувством ожидая, что дверь вот-вот распахнётся и войдёт Джек. Что он скажет ей? А главное, что она скажет ему? Или что она должна сказать ему, чтобы…

Элиза с леденящим душу ужасом подумала, что не знает, чего же она хочет. Одно казалось ей ясным. Эта комната – клетка! И она пленница здесь! Элиза кинулась к двери и едва поверила, что её не заперли снова. Прихватив свою накидку, девушка толкнула дверь. Темнота коридора испугала Элизу. Девушка постояла немного, решаясь, и шагнула вперёд, привыкая к полумраку. В глубине коридора виднелись и другие двери, и девушка направилась в противоположную сторону.

Коридор заканчивался лестницей, ведущей вниз. Элиза перегнулась через перила, окидывая взглядом огромный обеденный зал. Несколько мгновений Элиза думала и сомневалась, не решаясь спуститься вниз. Она безумно боялась столкнуться с кем-то из разбойников. Её мало утешало то, что Джек обещал ей свою защиту.