Так я в этот день и не увидел моря, вроде бы рядом да и любопытно посмотреть, какое оно, но долг, прежде всего, и мы, расположившись на большой поляне, развели костры. Бабы, покормив детей, улеглись кто на возах, а кто и просто на земле, подстелив под себя немудрящую одежонку.

Ночь выдалась нам бессонная, зверья в округе полно, а нам и население и скотину от голодных хищников защищать надо. Вот и поддерживали огонь в десятке костров, окружавших нашу стоянку. Даже пострелять пришлось, уж больно нахальные волчики попались. Днем по очереди отоспались, а вечером вернулись двое хуторян со своими пожитками, и следующая ночь прошла более спокойно.

А через сутки я уже стоял на Красном камне и обозревал окрестный пейзаж. Место подходящее. С высоты этой многотонной громады окрестности наблюдались на несколько верст, а море скрывалось за линией горизонта намного дальше. Отличный наблюдательный пункт. Сразу в шаге от камня слева, если смотреть в сторону моря с высокого берега, имелась удобная для спуска узкая ложбина. Отлично! Больше одной телеги не проедет, значит, будет удобно защищать береговые высоты. Если глубина у берега позволит, то, как раз напротив балки, надо будет соорудить пирс для кораблей. А вот за ложбиной на пригорке, поросшим сосняком, напротив Красного камня, поставим крепость.

На следующий день работа уже вовсю кипела. Народу на стройку собралось даже больше, чем я ожидал. Николай объехал все окрестные хутора и расписал могучего и непобедимого хозяина Красного камня (то есть меня) в ярких красках. Доказывать выгоды совместного проживания никому не надо. Ежу понятно, что хуторян при их разобщенности за несколько лет уничтожат. Вот только не все могли переехать на стройку. Своих домашних мужикам не на кого оставлять. На стройку пришли только сыновья или другие родственники, живущие с хозяевами. Ну и пускай, начнем с теми, кто есть.

Перво-наперво, в течение дня расчистили площадку под застройку, порубили деревья, выкорчевали пни. На следующий день отрядили более половины людей на рубку леса, стали ставить частокол, и лишь самые опытные и умелые плотники ставили срубы. Подхожу к руководящему постройками деду Максиму. Он покрикивал на работников, сдабривая речь матерками. Сам показывал, как укреплять частокол, связывая каждый десяток заостренных стволов тяжелыми плахами. Указал плотникам места для постройки домов. Тут я его и перехватил: – Ну, рассказывай, людей тебе пока хватит?

– О чем говоришь, Василич, на стройке при толковом распределении, людей всегда мало, особенно если спешишь.

– Ладно, вечером поговорим, может, что придумаем. Мы с Митькой пока здесь не нужны, пойдем пройдемся вдоль берега, пока так приглядимся, а потом пора карту местности снять, наметить наиболее удобные бухты на побережье, в которые пираты заходить могут. Расставим там дозорных…

Засветло мы с Митькой успели обследовать верст по пять побережья по обе стороны от камня. В дороге, машинально отмечая рельеф местности, я непрерывно думал о детворе. Что делать? Малышня без теплого помещения и после дальней дороги болела и, того и гляди ,скоро начнут умирать. Из-за детей собственно и с хуторов люди не все пришли. Может Максим вечером что подскажет?

- А что тут думать? Детский сад на хуторе устрой, всех моложе десяти лет туда отправь, приставь к ним кормящих баб да трех мужиков для охраны. Вот тогда к тебе весь народ с хуторов переедет, да и бабы высвободятся, тоже помощь не малая. Я до катастрофы в детский сад ходил, там кашу манную давали… - мечтательно добавил дед Максим.

На следующий день Николай отправился по хуторам уговаривать сельчан, и через пять дней на стройке народу прибавилось. Теперь только взрослых мужиков набралось за полсотни, и сразу встал вопрос: Где ставить дома? В крепости более десятка не уместится. Решили ставить за палисадом. Теперь внезапное нападение маловероятно. Есть мысль, определить с дюжину молодых охотников в дозорные наблюдать за побережьем и за лесными тропинками на наиболее вероятных местах высадки пиратов и направлениях движения рейдеров. Обращаться с автоматическим оружием их потом Митька научит, а сейчас пускай Николай объясняет им премудрости скрытного наблюдения за вероятным противником. А мы с Митяем пока обследуем и занесем на карту все бухты и береговую линию побережья верст на двадцать в обе стороны от Красного камня.

Третий день мы с Митькой изучали подступы к побережью со стороны моря. За это время сумели нанести на карту бухты прибрежной полосы, ориентиры по приметным деревьям и возвышенностям, а также места, удобные для скрытого наблюдения за берегом. Надо сказать, что бумага является у нас большим дефицитом, производство ее как - то недосуг было наладить, да и специалистов по ее производству не было, хотя Юра и порывался освоить технологию. Ну, так вот под карту я приспособил большой кусок толстого картона, ну, а чтобы не таскать его с собой, ежедневно делал наброски куском графита на толстой обложке старой книги. А вечером чернилами срисовывал очертания местности на кусок картона.

День сегодня выдался ясный и ветреный. Серая вода моря поблескивала под красноватыми лучами заката.

В очередной обследуемой бухте мы на них и наткнулись… Хорошо, что шли с опаской, неторопливо, пробираясь волчьим шагом меж прибрежных сосен.

Пиратское судно тихо покачивалось у берега на небольшой волне. То, что судно было пиратским, это и ежу понятно. Рыбаки обычно снасть соответствующую на судне имеют и сами не увешаны оружием. Судно небольшое, шагов двадцать длиной и шесть- семь шириной. Пиратов я насчитал четырнадцать человек, и на месте стоять они не собирались. Двинут сейчас на хутор, где наш детский сад расположился. Вон за пару верст видно, как дым над лесом стелется. Совсем бабы офигели. Никакой маскировки. Надеются на нашу надежную охрану. Николаша явно перестарался, заявляя о нашей непобедимости. Придется нам вдвоем начинать бой. Показываю Митьке жестом, чтоб сместился от меня метров на двадцать, жду, пока займет позицию. Подсчитываю боеприпасы. Пара магазинов к АК и два выстрела для подствольного гранатомета. У Митьки, похоже, тоже самое. Да, не густо. Ну ладно, дождемся, когда эта кодла соберется вместе. Ага, они уже готовы выдвинуться. Сгрудились перед главарем.

Здоровенный мужик, одетый в кожаные штаны и брезентовую куртку, активно жестикулировал, отдавая распоряжения, а остальные пираты внимательно слушали и кивали головами. Начальство определилось, с него и начнем отстрел. Ту- духх… громыхнул выстрел из гранатомета. Ту- духх – вторит Митькин подствольник, и я сразу начинаю поливать прибрежное пространство длинными очередями( Митька бьет короткими, чтоб дать мне возможность перезарядить автомат раньше, чем у него в магазине закончатся патроны). Патроны кончились, мгновенно заряжаю подствольник и добавляю еще выстрел в мешанину тел. Перезаряжаю магазин и оглядываю берег. Тихо, никто не шевелится. Даже выстрелить не успели. Привыкли тут от крестьян отпора не получать. Расслабились и обнаглели. Вот вам и результат. Встаю со своей позиции и иду на берег, может, кому последнюю помощь оказать надо. Только сделал три шага, смотрю, с борта судна на меня ствол одноразового гранатомета смотрит. Мгновенно падаю в одно время с выстрелом, и через мгновение за спиной раздается грохот разрыва. Последней моей мыслью было: - Мандец котенку, срать не будет…

Очнулся я от тряски, голова болталась в такт движению. Митька нес мою немаленькую тушку на своих широких плечах. Рысью шел – бежал, напевая какую-то дребедень себе под нос. Я попытался разобрать, о чем он частит в такт движению.

- Эту речевку тебе я пою.

- Но тебе по фую, да и мне по фую.

-С хрена, какого понесся вперед?

- Ты идиот, но и я идиот.

- Только кретины спешат умирать.

- Но мне наплеват,ь и тебе наплевать…

В степи его, что ли такой поэзии научили? Что увижу, то и пою. Акын, мать его ити. Подумалось, и опять я провалился в темноту…