— Армянские мятежники!

— А вот и один из них.

Они начали протискиваться через дверь, заметив коренастого темноволосого мужчину, бегущего через площадь и исчезнувшего за деревьями.

Ануш почувствовала, что у нее вот-вот подогнутся колени, но крепкие пальцы Хизара схватили ее за руку.

Он провел ее за прилавок и вывел из здания почты.

— Иди к дому доктора Стюарта! Они будут двигаться в противоположном направлении, и, если они не поймают этого типа, у тебя будет достаточно времени. Иди же! Беги!

Несмотря на то что несколько секунд назад Ануш едва могла стоять на ногах, теперь она бежала так быстро, как только могла, молясь снова и снова, чтобы Хусика не поймали.

На следующее утро Ануш пришла к реке, к тому месту, где Хусик всегда поил коров. Девушка провела бессонную ночь, не зная, смог ли он скрыться от жандармов.

На дороге показалась первая корова, меся грязь. Под пыльной шкурой легко угадывался скелет животного. Коров было намного меньше, чем раньше, не насчитывалось даже полудюжины. Часть животных забрали военные, другие умерли от голода, стадо Казбека уменьшилось до нескольких изможденных особей.

Ануш пыталась разглядеть, кто же гонит коров, и, к своему ужасу, увидела Казбека, который вел стадо, подталкивая животных палкой. Мужчина уставился на нее своими стеклянными глазами.

— Салям, эфенди! — поприветствовала она его, поравнявшись с ним.

Он щелкнул хлыстом, этот звук заглушил даже коровье мычание и мерный топот их копыт.

— Я хотела спросить, эфенди… про Хусика.

— Хусик — не твоя забота!

— Вчера… в деревне…

— Вчера ничего не случилось.

— Но, эфенди, он…

— Ты слышала, что я сказал? Ничего!

Она отшатнулась, опасаясь удара хлыстом или палкой.

— Передайте ему мою благодарность!

Казбек остановился и развернулся к ней. Смерив ее холодным взглядом, он сплюнул на землю около ее ног.

— Я ничего от тебя не буду передавать! Сумасшедшая, такая же, как и твоя мать! И держись от него подальше, слышишь меня?

Он ударил хлыстом ближайшее животное и последовал за стадом, растворяясь в поднявшихся клубах пыли.

Гохар Шаркодян сидела на стуле в длинной ночной рубашке. Ануш взяла расческу с полки. С течением времени кожа на голове у бабушки все больше проглядывала сквозь редеющие волосы. Ануш расчесывала волосы ото лба, нежно поглаживая, как та любила.

Гохар молчала. Руки с искореженными пальцами лежали на подоле рубашки, сквозь ткань которой проступали деформированные колени. У женщины опять было обострение артрита, она испытывала постоянные боли, но никогда не жаловалась.

Налетел порыв ветра, задрожало стекло в маленьком окне.

Гохар закрыла глаза, но, как только Ануш подумала, что та задремала, бабушка взяла внучку за руку:

— Когда ты собиралась мне рассказать?

Хлопнула входная дверь, и в комнату вошла мать Ануш. Внутрь залетел сильный порыв ветра, задрав до колен рубашку Гохар.

— Мне нужно поговорить с тобой, Ануш, — сказала Хандут, снимая с головы шарф. — Нет, с вами обеими.

Гохар пыталась одернуть рубашку, а Ануш сразу же почувствовала зловоние, обычно исходящее от их домовладельца.

— Я ходила разговаривать об арендной плате. Я не обязана вам сообщать это, но у нас нет денег, нет возможности заплатить. Однако мы с Казбеком заключили соглашение. Он готов списать долг и больше не взимать плату.

— И мы ничего не будем ему должны? — спросила Ануш.

— Ничего.

— Это замечательно! Разве не так, бабуля?

Ануш почувствовала, что бабушка натянулась, как струна.

— На каких условиях? Что ты предложила ему взамен? — спросила Гохар.

Хандут смотрела на пустой очаг. Сажа упала на пол, и она растерла ее ботинком.

— Он хочет жену.

— Ты собираешься выйти за него замуж? — прошептала Гохар. — И будешь жить в том доме?

— Не было речи о том, что я выйду за него замуж.

— Тогда о чем вы договорились? О господи… нет!

— Что случилось? — спросила Ануш.

— Скажи, что это не так!

— Другого пути нет!

— Ты продала ее ему? Этому монстру?

— У меня не было выбора!

— Меня?! — воскликнула Ануш. — Ты говоришь обо мне? — Расческа выпала из ее руки.

— Это решение всех наших проблем. И нам никогда не придется впредь переживать из-за арендной платы.

— Выйти замуж за Казбека? — Девушка в ужасе переводила взгляд с матери на бабушку. — Ты же пошутила, скажи, что пошутила!

— Ты не можешь отослать ее в тот дом!

— Может, у тебя есть предложение получше?

— Ради всего святого, она твоя дочь! Ты знаешь, что случилось с его первой женой!

— А кому еще выходить за него замуж, а? Скажи, кому? Ну а кто женится на женщине, околдованной морем? Ты знаешь, что о ней говорят в деревне? Что тот мужчина, который женится на ней, утонет. И их дети тоже.

— Это просто деревенские сплетни, Хандут! Я умоляю тебя, выкинь эту мысль из головы!

— Я не выйду за него замуж! Ни за что!

— Ты предпочтешь пойти по миру, когда он выселит нас? — рявкнула Хандут. — С бабушкой-калекой, которая даже не может повернуться, чтобы посмотреть на меня? Если ты выйдешь за него замуж, у нас будет и еда, и крыша над головой.

— Еда! — воскликнула Гохар, поднимаясь на ноги. — Когда он будет бить ее, как и первую жену, ты тогда будешь думать о еде? Когда он будет пинать ее, как собаку? Ты, которая всю жизнь упрекала меня в своем несчастливом браке? Нет, Ануш останется здесь! С нами!

— Ты просто глупая старуха, Гохар! Меня использовали! Заставили выйти замуж против моей воли лишь для того, чтобы ты прибрала к рукам какой-то бесполезный кусок земли! Но этот брак для нас добро! Это спасет наши жизни!

— Добро? Ты говоришь о добре? В том доме живет лишь зло!

— Подожди… — Ануш стала между ними. — Всегда есть другой выход. Он не выкинет на улицу старую женщину.

— Ты действительно в это веришь? — спросила Хандут. — Он не задумается ни на минуту!

— Нам помогут Стюарты.

— Стюарты едва в состоянии себя прокормить!

— Пожалуйста… — Ануш едва могла говорить. — Я не могу… умоляю тебя… только не за него. Пожалуйста, не проси меня!

— Ты не выйдешь замуж за Казбека, — тихо сказала Гохар. — Ты скажешь ей или я?

— Что вы собираетесь мне сказать?

— Давай, она должна знать.

— Что я должна знать?

Бабушка кивнула Ануш. Момент настал. Она не могла это больше откладывать.

— Я ношу ребенка.

Кулак Хандут просвистел в воздухе и врезался в скулу Ануш. Девушка упала на стул.

— Бога ради, женщина!

— Кто он? Кто отец?

Хандут снова ударила дочь, и та упала на бок на пол.

— Оставь ее в покое!

— Кто-отец-ребенка?!

Пытаясь защитить живот, Ануш отползла к стене.

— Он американец? Это доктор Стюарт?

— Нет!

— Один из работников больницы? Бедрос, не так ли? Нечего сказать? Может быть, твоя бабушка скажет мне?

Подняв щетку с пола, Хандут с силой ткнула ею в плечо Гохар, и та вскрикнула от боли.

— Военный! Он военный! Не трогай ее!

Хандут отбросила щетку и тяжело опустилась на стул.

Ветер завывал в дымоходе, и сажа опадала в очаг.

— Он заставил тебя?

— Нет.

— Тогда где он?

— Он уехал.

— Значит, нам нужно от него избавиться, — решила Хандут, глядя на дочь, скорчившуюся в углу.

— Нет! Этот ребенок мой!

— Из-за этого ребенка тебя побьют камнями! Ты считаешь, что ты первая женщина, которой приходится избавляться от солдатского щенка?

— Я не буду этого делать! Я выйду замуж за Казбека!

— Казбек хочет девственницу, а не шлюху, которая носит чужого ребенка. Разве что… — Она посмотрела на талию дочери. — На каком ты месяце?

— Я не знаю.