— Боги назвали твое решение хорошим! — прохрипел Стигр.

Как христианин и монах, Роуэн находил этот шарлатанский обряд отвратительным. Дальше было не лучше. Бальдвин достал маленький нож и сделал надрез на своей ладони. Затем он сжал руку в кулак и занес ее над дощечками. Мгновенье спустя капля крови обагрила дерево.

— Клянусь перед отцом всего сущего Одином и перед Тором, что награжу тебя свободой и добычей, если ты выполнишь свою часть уговора. Я клянусь, что отпущу Ательну, когда мы вернемся с отрубленной головой этого проклятого монаха!

Свободной рукой викинг подтолкнул Библию в сторону Роуэна.

«Святой Кутберт! — растерянно подумал тот. — Мне нужно время на размышление…»

С другой стороны, размышлять тут было не о чем. Он должен был сделать это ради Ательны. И ради себя самого. Если он откажется, завтра Ингварр с радостью сдерет с него кожу.

Роуэн положил правую руку на Библию и выпрямил пальцы.

— Клянусь перед Богом и Святым Писанием, что помогу тебе отомстить и не предам вас.

Значит, ему придется поспособствовать убийству монаха. Брата во Христе. За это после смерти он окажется в аду. Или даже раньше, если Бальдвин узнает, что его пленник тоже монах…

— Со вчерашнего дня ты кашляешь гораздо меньше, — заметила Руна.

Она сидела на своей устланной шкурами кровати и расчесывала длинные волосы. Это помогало ей расслабиться. Ариен сидел рядом с ней. Он вырезал из дерева белку Рататоск, которая по легенде снует по мировому дереву Иггдрасиль и передает послания живущего в кроне орла скрывающемуся под корнями дракону. В искусстве резчика юноша превзошел отца. Ему даже удалось изобразить на мордочке зверька улыбку.

— Роуэн подарил мне свои лекарства из Салерно, — объяснил Ариен.

Руна знала, что англичанину вернули его сундук.

— И ты не задумываясь их проглотил?

— А что? Думаешь, он хочет меня отравить?

Девушка пожала плечами.

«Разумеется, нет. А впрочем…»

Ариен поднял белку вверх и медленно, проверяя, провел по ней пальцами. Затем он снова положил ее на скрещенные ноги и продолжил работу.

— Роуэн рассказывал мне разные истории. Про Иерусалим. Сарацины утверждают, что под этим городом берут начало все реки мира. А над церковью, в которой стоит гроб Иисуса Христа…

— О, прошу тебя, Ариен! Ты ведь не собираешься стать христианином? Отец от такой новости бросится в море!

Ариен прыснул от смеха.

— Нет конечно. Роуэн рассказывал, что паломницы там затаскивают мужчин в темные углы и задирают юбки, чтобы… как это… зачать ребенка в святом месте. И пока люди молятся у алтаря, со всех сторон раздаются вздохи и стоны.

— Ариен!

— А еще он рассказывал…

— Довольно! Меня это не интересует.

Руна заплела волосы в косу, обернула ее вокруг головы и заколола. Девушке пора было отправляться на тренировку. Она соскользнула с кровати и начала собираться: сначала надела мягкий подлатник без рукавов, затем кольчугу. Вес металла приятно давил на плечи, обещая тяжелый, изнурительный бой. Затем девушка надела на руки несколько серебряных колец, принадлежавших к числу немногочисленных украшений суровой воительницы, и напоследок застегнула на талии серебряный пояс с Соколиным Когтем — так назывался ее меч.

— Я хочу посмотреть на бой, — заявил Ариен.

— Не возражаю.

Девушка зашагала вниз по лестнице, пересекла сени длинного дома и вышла в слепящий погожий весенний день. Когда солнце будет в зените, Роуэн должен ждать ее наготове. Так Руна объявила ему накануне.

После клятвы англичанина она снова попросила его дать ей уроки владения мечом. И на этот раз Роуэн, как она и надеялась, не отказал. В конце концов, теперь он был воином Бальдвина.

Однако мрачный взгляд, который Роуэн бросил на нее на деревенской площади, лучше любых слов говорил о том, что он думает о своем новом положении.

Англичанину вернули его сапоги. И дали новую светло-коричневую тунику, которая еще больше подчеркивала его южный загар. Более того, Бальдвин наградил Роуэна одним из своих серебряных браслетов, который тамплиер, впрочем, вряд ли станет носить. Вместо браслета он снова надел серебряный крест, который отобрали у него на корабле.

Несмотря на простую одежду, англичанин выглядел внушительно. Его горящие глаза поймали взгляд Руны. Огромным усилием воли девушка вырвалась из этого плена и провела рукой по поясу, пока не нащупала рукоять Соколиного Когтя. У англичанина не было оружия — на такую уступку Бальдвин пока что был не готов. Сверри по знаку Руны выступил вперед и протянул англичанину свой меч.

Роуэн взял меч и кивнул Сверри; викинг ответил ему кивком. Несколько мужчин собрались на краю площадки. Две проходившие мимо женщины поставили свои корзины с грязным бельем на землю, уселись на них и начали перешептываться. Даже одна из рабынь осмелилась остановиться, чтобы посмотреть на бой.

Руна старалась не оглядываться в поисках Ингварра.

— Один! Тор! — прокричала она и бросилась на Роуэна.

Он, как и следовало ожидать, с легкостью отразил ее удар. Острое лезвие его меча ударилось о клинок Руны, заставив ее тело завибрировать.

— Я не буду щадить тебя, Руна. Я буду требовать от тебя полной отдачи.

— Именно это ты и должен делать.

Сделав изящный разворот, девушка отпрыгнула назад, повернулась вокруг своей оси и, сжимая рукоять Соколиного Когтя обеими руками, снова бросилась на англичанина. Он без труда отразил ее удар клинком Сверри.

— Наверное, тебе стоит громче кричать. Твои удары не впечатляют.

— Вороны Одина должны спуститься с неба и выклевать твой дерзкий язык!

Руна устремила меч вперед, целясь в левое бедро Роуэна, но и эта попытка была безуспешной; лезвие Соколиного Когтя с пронзительным скрипом скользнуло по клинку англичанина. И прежде чем Руна смогла что-либо сделать, противник ткнул ее в руку. Руна услышала, как мужчины ахнули от неожиданности, а одна из зрительниц испуганно закричала.

Однако Роуэн целился в один из ее браслетов. Теперь на украшении виднелась длинная царапина, а сама Руна была невредима.

Девушка отступила на два шага назад и подняла меч, чтобы продолжить поединок. Ее взгляд пробежал по телу англичанина, выискивая уязвимое место. Руна была уверена, что является опасным противником. Разве в зале ей не удалось его впечатлить? Она даже смогла черкнуть острием по тыльной стороне его ладони. Крохотное ранение, царапинка — но даже это сейчас казалось невыполнимой задачей.

Как он будет бороться, оставаясь таким безучастным?

— Ты должна всегда держать в поле зрения взгляд противника, — объяснил ей Роуэн, наблюдая за движениями девушки с полуопущенным мечом. Затем он резко повернул правую руку, и лезвие меча взлетело вверх. — А также его руки. И уметь верно оценивать расстояние.

— Я знаю!

Руна замахнулась и с силой ударила Соколиным Когтем по мечу Роуэна, и на мгновение ей показалось, что он вот-вот выскользнет из его руки. Или это какая-то уловка? То, что англичанин, очевидно, считал ее новичком, ужасно разозлило девушку. Она столькому научилась от отца, Сверри и Халльвардра, но куда подевались ее умения? Руна замахнулась для нового удара; его Роуэн тоже с легкостью отразил и внезапно оказался у девушки за спиной, сжимая ее правое запястье.

Неожиданная близость англичанина заставила Руну вздрогнуть всем телом. Достаточно было всего немного повернуть голову, и она могла прижаться к его губам. Как она уже делала…

О боги, как она будет сражаться, если у нее на уме одни поцелуи?

— Сверху действуй силой, а снизу гибкостью, — прошептал ей на ухо Роуэн. — Если вкладываешь в удар всю силу, нельзя так широко замахиваться, иначе рискуешь утратить контроль над мечом. Не целься в грудную клетку, она слишком крепкая. Целься в суставы или ключицы. Нужно отражать удар сверху, если защищаешь голову, и снизу, если защищаешь корпус. Ты должна…

Руна почти не слышала, что он говорит. Тепло его дыхания, ласкавшее ее кожу, пьянило девушку. От близости его тела кружилась голова. В плотном подлатнике стало невыносимо жарко. Прежде ни один бой не заставлял Руну так быстро разогреться. И ни одно поражение не заставляло ее почувствовать себя такой слабой…