— Не думаю, что они к этому стремятся, — слегка запинаясь, ответил Ахмед. — Единственное, чего они хотят — это спокойно работать и жить в мире с нами.

— Но, дядя, ты же сам — пример того, как они всё захватывают. Ты вынужден делать с этими людьми землю, на которой живешь, — ответил Халед.

— Землю, которая принадлежала не мне, а господину Абану, и именно он решил ее продать. Я не могу винить этих евреев, потому что они ничего плохого мне не сделали. Они обращаются со мной, как с равным, выказывают уважение и дружелюбие к моей семье. У меня ничего не отбирали, ведь у меня ничего и не было.

— Ты полагаешь, у них есть право покупать нашу землю? — спросил Халед.

— Право? Они просто покупают то, что другие желают продать.

— Ты и представить себе не можешь, что это значит! — взорвался Халед.

— Ладно, ладно, давай не будем спорить. В главном мы согласны. В том, что все мы жаждем выйти из Османской империи и создать новое государство, свое, арабское, — вмешался в разговор своего зятя и сына Хасан.

— Ты занимаешь соглашательскую позицию, Ахмед. Халед же — реалист, — произнес еще один мужчина, Омар Салем, который верховодил в группе.

Ахмед не осмелился ответить Омару. Он уважал этого человека. Не только потому, что тот был выходцем из известной семьи, но и потому, что он был знаком со многими людьми при дворе султана в Стамбуле, а также в Каире и Дамаске, и входил в ближний круг шарифа Хусейна. Хотя он никогда не хвастался своим положением, все признавали за ним лидерство.

В тот день Омар пригласил их в свой особняк, расположенный вне стан Старого города. Самые известные семьи выбрали район Шейх-Джаррах, чтобы построить там новые дома, а особняк Омара был одним из лучших. В роскошно декорированном зале Ахмед ощутил себя съежившимся.

Омар вел себя как радушный хозяин, пытаясь доставить удовольствие гостям. Время от времени появлялся слуга с чаем и сластями, а также кувшинами со свежей водой, где плавали лепестки роз.

— Султан тоже не доверяет прибывшей массе евреев и каждый раз накладывает всё больше ограничений на их проживание. Но я согласен с дядей Ахмедом, наша проблема — не евреи, а турки. Евреи могут жить рядом с нами и в тот день, когда мы перестанем быть подданными султана, — сказал Салах.

— Но они всё прибывают и покупают здесь собственность. В Иерусалиме их уже больше, чем нас, — ответил его брат Халед.

— Друзья мои, мы должны поработать над тем, чтобы однажды наши сыновья жили в великом государстве, управляемом людьми одной с нами крови, богобоязненными и следующими заповедям Пророка. Да, мы мечтаем об арабском государстве, — произнес Омар, и все остальные пылко закивали.

— Иерусалим стал совсем не тем святым городом, которым мы его знали, с каждым днем на улицах всё больше проституток. И некоторые наши девушки становятся безо всякого стыда любовницами евреев. Это сделали с городом русские и армяне, — посетовал Хасан.

— И не только они... Каждый день прибывает всё больше иностранцев — британцы, американцы, болгары... И большинство из них — нечестивые. Самые худшие — евреи из России, они приносят греховные идеи. Не хотят ни прислуживать, ни иметь хозяев, не ходят в синагогу и позволяют своим женам вести себя так, будто они мужчины. В сельскохозяйственных колониях, где они живут, нет руководства, и все равны, — напирал Халед.

— Да, они утверждают, что все люди равны, и никто не должен быть хозяином другого человека, — пытался объяснить ему Ахмед, не скрывая своего восхищения.

— Ты ведь и сам это прекрасно знаешь, так ведь, дядя? Ты живешь с ними бок о бок, ведь в Саду Надежды живут именно русские евреи, — заметил Салах, — и они никогда не ходят в синагогу и не соблюдают шабат.

Когда Ахмед вернулся домой, Дина бросилась ему навстречу. Ей не терпелось узнать, как ему понравился дом Омара. Ахмед постарался рассказать ей все как можно подробнее, не упустив ни одной мельчайшей детали. Жена слушала его, раскрыв рот от изумления.

Эти встречи поселили в Ахмеде беспокойство. Он спрашивал себя, что произойдет в тот день, когда Омар или Хасан решат, что пришло время действовать, а не только говорить. Как они поступят? Как поступит он сам?

Выслушав его рассказ, Дина, в свою очередь, поведала, как провела вечер.

— Сегодня пришла Лейла, жена моего брата, не предупредив заранее о своем приходе. Она видела Мухаммеда под руку с Мариной и устроила скандал по этому поводу.

— Опять все то же! — рассердился Ахмед. — Ну и сынок у нас — никакого уважения! Я же просил его не приближаться к этой девушке, а он снова ищет неприятностей на свою голову! Где он?

— Еще не вернулся, — ответила Дина. — Думаю, он остался ужинать в Саду Надежды. Я видела, как они вдвоем вошли в дом. Там ему всегда рады. Кася любит его, как родного сына, а Якову очень нравится вести с Мухаммедом беседы о Стамбуле. Ты должен поговорить с ним снова и поскорее найти ему невесту. Ему просто необходимо найти хорошую жену.

Когда Мухаммед вернулся, Айша и Саида уже спали, но полусонная Дина все еще сидела возле очага.

— Где ты был? — спросил Ахмед, не обратив внимания на приветствие сына.

— Кася пригласила меня ужинать, потом мы с Яковом играли в шахматы. Я выиграл у него две партии. Он говорит, что я хороший стратег. Наверное, это правда. Он учил меня играть, когда я был ребенком, а теперь я поставил ему мат.

— Заходила тетя Лейла, — сообщил Ахмед.

— Знаю, я ее видел. По-моему, она совсем зарвалась. Лейла обожает совать нос в чужие дела и постоянно грубит Касе и Марине. Смотрит на них с видом превосходства. Вечно всем недовольна!

— Ты хоть соображаешь, что творишь? — набросился на него Ахмед. — Ты считаешь, что твоя тетя может одобрить подобное поведение?

— Поведение? — переспросил Мухаммед, с вызовом глядя на отца. — И что же такого постыдного в моем поведении?

— Твои прогулки под руку с Мариной. Вы с ней не помолвлены. Или ты хочешь, чтобы про нее распускали сплетни?

— Сплетни? И что плохого они могут сказать о Марине? Да я придушу любого, кто посмеет сказать о ней хоть слово, даже тетю Лейлу.

— Мы уже говорили о Марине, и я не желаю к этому возвращаться. Итак, твои каникулы закончились, завтра ты отбываешь обратно в Стамбул.

— Но ведь еще несколько дней до начала занятий.

— И, тем не менее, ты едешь завтра. Так что собирай вещи.

— Папа, ты гонишь меня из дома?

— Нет, я лишь хочу спасти тебя и всех нас от большого несчастья. Ты должен понять, что Марина тебе не пара. Если потребуется, мы продадим дом и сад и переедем жить в другое место. Я не хочу ссориться с Яковом и остальными, в конце концов, эта земля принадлежит им. Но ты не оставляешь мне иного выбора, кроме как всё потерять. Ты этого хочешь?

Дина наблюдала за ними с беспокойством. У нее всё внутри переворачивалось при виде спорящих мужа и сына. Ее трогала боль Мухаммеда, она сочувствовала сыну и вместе с Касей строила планы о свадьбе детей, но такого всё равно не могло случиться.

Ей тоже хотелось бы выйти замуж по любви, но любовь пришла уже после свадьбы. Она едва знала Ахмеда, когда отец объявил, что пришел к соглашению с родителями жениха. Их семьи организовали брак, не спросив их согласия, и оба согласились с решением родителей, которое в конечном итоге привело к успешному браку. Ахмед был хорошим человеком, заботливым и внимательным мужем и всегда учитывал мнение жены. Ни разу он не посмотрел на другую женщину. Она тоже была хорошей женой и матерью. Она подарила мужу четырех детей, хотя выжили лишь двое, Мухаммед и Айша. Она до сих пор оплакивала маленького Измаила. По другому сыну, родившемуся мертвым, она не так скучала. Ей не позволили даже увидеть его лица.

— Твой отец прав, — решилась она сказать, понимая, что не должна вмешиваться в мужские разговоры.

— Однажды настанет день, когда религиозные предрассудки перестанут разделять людей, — заявил Мухаммед. — Ты ведь знаешь, мама, мы делим эту землю с разными людьми — с турками, евреями, армянами, русскими — со всеми, кто приезжает в Иерусалим, потому что считает этот город величайшей в мире святыней. Знаешь, сколько наших людей имеет жен-евреек? Многие этого даже не скрывают. Да, официально они не женаты, поскольку это запрещено законом, но знаешь ли ты, сколько аристократов держат гаремы, где проводят время с женщинами иных национальностей и вероисповеданий? Например, сын правителя Хусейна живет с одной из красивейших женщин Иерусалима, Персефоной. Ты же слышала о ней, мама? Ну, конечно, слышала. Она гречанка, торгует нефтью и делит ложе с сыном правителя. Да что там, я тебе и не такое могу рассказать...