Да, я всегда понимала, что странно, когда восемнадцатилетняя девушка ни капли не заинтересована в сексе, но я никогда не чувствовала даже намека на любопытство и давно смирилась с этим.

Теперь же я испытывала желание с удвоенной силой.

Воображение рисовало сексуального, высокого, мускулистого, черноволосого мужчину с опасными серыми глазами. И по каким-то причинам еще и наделило его способностью превращаться в волка.

Конечно, это один из симптомов посттравматического стресса, да?

Размяв шею, я села и скинула одеяло, чтобы встать с кровати.

Какого черта?

Синяки.

Вытаращив глаза, я посмотрела на бедро. Грудь сдавило, когда я увидела слабые синяки. В форме отпечатков пальцев.

О, Боже. Дыши. Не знаю, была ли причиной паника, появившаяся, когда я увидела синяки, или это от покалывания, которое я чувствовала с тех пор, как волк напал на меня, но комната закружилась перед глазами.

Дыхание стало прерывистым, воздух толчками вырывался из горящих легких...

Пока я пыталась восстановить дыхание и равновесие, в голове проносились отрывки из каждого сна. Каждую ночь таинственный волк, превращавшийся в мужчину, задавал одни и те же вопросы. Покалывает ли кожу? Затруднено ли дыхание?

Как будто он точно знал, что я испытываю.

Конечно, он знал! Он же был в моих снах, в моей проклятой голове!

Я снова перевела взгляд на синяки на бедре. Это не сны, Сэди.

Нет, это не может быть правдой.

У меня нет другого выбора, кроме как прекратить принимать лекарства. Наверняка это они являются причиной этих странных снов. Восстановив дыхание, я, покачиваясь, встала и взяла с тумбочки маленький пузырек с лекарствами.

Ладонью я ощутила его тяжесть. Он одна из многих причин того хаоса, что творится в моей жизни. Я знаю, что нужно выбросить эти таблетки, но не делаю этого. Не могу. Часть меня беспокоится, что я буду в них нуждаться; другая часть боится, что выбросив их, я только докажу, что попросту схожу с ума.

Вздохнув, я поставила пузырек обратно на комод и пообещала себе, что прекращу принимать это лекарство.

На следующее утро я проснулась выспавшейся. Пузырек с таблетками остался на комоде, где я его и оставила. Просто удовольствия ради я пересчитала таблетки. Десять. Нет, нет, нет. Их должно быть не десять, а одиннадцать! Я не принимала таблетку. Я знаю, что не делала этого. По крайней мере, вполне уверена в этом.

Это нелепо. Я чувствую, что схожу с ума. Может быть, я просто уронила недостающую таблетку на пол или что-то еще.

Я обыскала всю комнату, но ничего не нашла. И так прошел еще один день — я пыталась справиться с поднимающейся во мне паникой, которая добавилась к миллиону других ощущений, появившихся в моем теле.

С каждым днем нервный срыв все ближе, а я понятия не имею, как это остановить.

На следующую ночь я решила спрятать пузырек с таблетками. Знаю, что лучшим вариантом было бы выбросить его, но не могу заставить себя это сделать. Это будет мой последний тест. Если пузырек будет спрятан, я не смогу взять ни одной таблетки и утром все десять штук будут лежать в нем.

Я даже не рассматриваю вариант, что таблеток будет не хватать. Мой разум просто не может принять эту мысль. Нет. Я проснусь, все десять таблеток будут в пузырьке, и моя жизнь снова придет в норму. Сегодня ночью я собираюсь покончить с этим. Не будет больше парня-волка, не будет снов с сумасшедшим сексом, а будут обычные, с бабочками. Я получу то, что хочу. Я смогу сделать это.

День четвертый, сегодня я буду спать, решено.

Сон не заставил себя долго ждать. Кажется, я только прикрыла глаза, и вот уже вижу себя, сидящей на углу своего комода, спиной к зеркалу, а парень-волк стоит между моих ног, врезаясь в меня своими пальцами и облизывая укус снова и снова, пока я содрогаюсь в оргазме.

Я резко проснулась вся в поту. Сердце бешено билось в груди. Сильное и неистовое желание пронеслось через меня.

Я выпрыгнула из постели и распахнула ящик комода.

Пузырек был на месте.

Там, где я его и спрятала.

Десять таблеток.

Они все там.

Я определенно не брала таблетку прошлой ночью, но снова вижу эти сны. Очень реалистичные.

Например, один момент во сне, когда он взял мои волосы в кулак, скользя языком прямо в мой рот и заставляя стонать от голода.

Его вкус все еще ощущался во рту.

Кожа головы болела от его захвата.

Это реальность, Сэди. Посмотри правде в лицо.

Я позволила этой мысли осесть в моей голове, и в некотором смысле мне стало легче, но ощущение неправильности происходящего не проходило. Виски будто сдавило тисками, и мне казалось, что голова сейчас просто взорвется.

Боль пробудила что-то дикое внутри меня. Истерика взяла вверх. Страх затуманил чувства.

Покачиваясь, я выползла из постели и комната немного закружилась перед глазами. Я чувствовала, словно горю изнутри. Реальность такова, что я еле могла стоять. Спотыкаясь по дороге к комоду, я врезалась в него. Когда посмотрела на себя в зеркало, мое сердце оборвалось и упало, наверное, аж в подвал дома.

Укус.

Укус, который я оставила без повязки, чтобы он дышал... укус покрылся розовой кожицей, а швы исчезли.

Я накрыла его дрожащей рукой.

Он зажил.

Укус полностью зажил.

Слабый розовый шрам — единственное, что осталось.

А швы исчезли!

Испуганная девушка, смотревшая на меня из зеркала, качала головой, ее глаза были полны слез.

Все это реально. Это не галлюцинации. Я действительно видела в лесу волка, и он на самом деле потом превратился в парня. Того самого парня, который преследовал меня каждую минуту. Того самого парня, который приходил в мою комнату каждую ночь.

Того самого парня, который касался меня так, как я никогда не позволяла никому, и заставлял желать большего.

О... о... оборотень.

Слезы покатились по щекам.

Ногти впились в столешницу, тело дрожало от еле сдерживаемого гнева и паники. Рычание вырвалось из моего горла. Грубое. Отчаянное.

Сквозь рычание прорезалось имя тети. Выбежав из комнаты, я полетела вниз по лестнице. Рыдания и паника, которые я сдерживала долгое время, душили меня.

Я нашла тетю на кухне и почти врезалась в нее, так как быстро бежала. Она схватила меня за руки, пытаясь успокоить. Икая, я сообщила ей, что рана зажила, и я понятия не имею, как это произошло.

Правду, из-за чего случился укус, и что происходило каждую ночь с тех пор, я не сказала. Не смогла рассказать. Как бы мне ни было страшно, я не могла рассказать ей о нем, о моем волке.

Она, кажется, была поражена, что моя рана так быстро зажила и потрясенно смотрела на меня. Потом отошла, заставила меня сесть за кухонный стол и принесла стакан воды. Она попросила меня успокоиться, погладила меня по волосам, но беспокойство в ее глазах не уменьшило моей истерики.

Контролируя дыхание, я пила воду и смотрела, как она схватила мобильный телефон, позвонила доктору Сноу и включила громкую связь, чтобы я тоже могла слышать.

  — Укус, возможно, был не таким глубоким, как мы первоначально думали,— сказал он спокойно.

  Я подавилась водой...

— Но... но швы исчезли! — закричала я снова, чувствуя, что нервы сдают.

  Озабоченное выражение лица тетушки мало помогало восстановить душевное равновесие.

  Доктор Сноу помолчал несколько минут, как будто обдумывая следующий ответ.

— Швы... Я наложил растворимые. Они растворились в течение ночи, когда укус зажил.

— Рана сейчас не что иное, как розовый шрам!

 Я со стуком поставила стакан на стол и в ярости вскочила на ноги, потому что он не воспринимал меня всерьез. Я чувствовала, что доктор лжет.

— Сэди, — пробормотала тетя.

— Сэди, я знаю, ты, должно быть, сейчас очень смущена происходящим,— сказал доктор Сноу тем же спокойным тоном. Тоном, который я начала ненавидеть. — Просто поверь мне, когда я говорю, что это все совершенно нормально.