— На «Уйту», быстро! — заорал он. — Через несколько минут оно погаснет!

Они бросились вперед, лавируя между оторопело замершими Опустошителями. Затем те тоже побежали — столь страшно оказалось это видение.

Едва вбежав в рубку, Анмай направил «Уйту» вверх, навстречу угасающему Солнцу. Через минуту светила не стало. В сгустившейся тьме в небесах тлела бледная кустообразная туманность. Еще через несколько минут она погасла и повис непроницаемый мрак. В кромешной тьме они мчались в край мертвых, словно отлетевшие души.

Где-то, судорожно всхлипывая, плакал Айэт.

Анмай сжался в кресле, спрятав лицо в руки и не смея поднять взгляд. Это был воистину конец света — если реактор Сверх-Эвергета отказал, они все попросту замерзнут. В Линзе даже в тропических широтах на глубине всего нескольких сот метров начиналась вечная мерзлота. Температура пород с глубиной здесь понижалась, доходя на глубине нескольких миль почти до абсолютного нуля. Ведь под ними лежала лишь нейтридная основа Линзы — и пустота, которую не освещало ни одно солнце.

Устыдившись своей трусости, Анмай открыл глаза, уже успевшие привыкнуть к темноте. И увидел несколько разноцветных полос, словно плавающих на горизонте в темном небе — края соседних, освещенных сегментов. Через секунду он заметил звезды. Значит, взорвалось только одно солнце. Всего лишь. Почему? Плазменная лампа, питаемая магнитной индукцией — по сути, простейшее устройство, причем, сделанное из чудовищных стальных массивов. Но едва оно отказало, плазменный шар вырвавшись из узды магнитных полей вылетел в пространство — и тут же в нем погас. Это было понятно, но не прогоняло страха. Машины Линзы явно доживали последние дни. Они безотказно работали миллиард лет — но работать дальше были не в состоянии.

И невозможно представить, что произойдет в следующий миг. Откажет ли окончательно реактор, или напротив, сработают всеразрушающие механизмы Сверх-Эвергета? Но, что бы ни случилось — они погибнут. Лишь «Астрофайра» спасется наверняка — а он не мог на нее попасть!

— Мы сможем что-то сделать? — спросил почти незаметный в сумраке Айэт. Анмай видел лишь его тень.

— Не знаю. Но если мы туда доберемся — то сможем хотя бы узнать.

«Уйта» мчалась во мраке ночи — уже должна была начаться ночь, но лун на темном небе не было. На ее борту никто не спал. Все они застыли в полусознательном, тяжелом забытье. Скорбь по погибшим товарищам, жажда мести — все отступило перед страхом за самые основы их мироздания. На сердце Вэру было еще тяжелее — он вспоминал Нару и Кими… погибших по его вине. И Лайару, храбрейшую из девушек, спасшую их всех.

Лишь когда мир озарил багрянец Оранжевого Солнца, все они погрузились в тяжелый, подобный смерти сон.

Больше они не делали ни одной посадки. Дни проходили за днями, сливаясь в бесконечную череду. Солнца поднимались все выше и становились заметно больше, а смутные полосы соседних сегментов — все заметнее. Молодежь с удивлением смотрела, как медленно менялось незыблимое, казалось бы, небо. Особенно их восхищали растущие луны — их голубой свет стал чарующе ярок. Внизу же не попадалось ничего необычного — та же, сглаженная миллионолетней эрозией поверхность, округлые, лесистые горы, пустынные моря, неспокойные океаны, те же поля, селения, дороги…

Земли под ними становились все более теплыми. Их покрывали могучие вечнозеленые леса, скрывая даже очертания гор. Здесь часто шли дожди. «Уйта» то и дело попадала в страшные грозы и они молча смотрели, как по броне силового поля вьются молнии, а вокруг клубятся разорванные тучи. Дороги и селения встречались все реже, потом перестали встречаться совсем — они не могли понять, почему, и не решались выяснить, стремясь к своей далекой цели.

Впрочем, они были лишь рады одиночеству. Над землями Опустошителей за ними подолгу следовали самолеты, и не однажды их будили взрывы зенитных ракет, бьющихся о силовое поле. Сейчас же в воздухе не попадалось никого, кроме исполинских стрекоз и птиц.

Все чаще «Уйта» плыла в толще облаков и им приходилось спускаться к земле — наблюдения стали практически единственной их отрадой. Дневник экспедиции понемногу рос, он превратился уже в толстую книгу. Каждый боролся со скукой, как мог.

Теперь с каждым днем они встречали все больше странного — колоссальные цветы, одиноко растущие на круглых полянах, огромные животные на водопое, выступавшие из зеленого моря громады металлических башен — но всякий раз пролетали мимо. Особенно поразили Вэру цветы — лишенные листьев и стеблей, они росли прямо из земли. Огромные — до полувэйда в диаметре — они ярко и причудливо светились в темноте.

Едва они появились, все следы разумной жизни внизу исчезли, а экипаж начал жаловаться на ночные кошмары. Даже наяву их кто-то звал, манил, тянул к себе. Анмай не ощущал этого, но когда Айэт сказал: «у меня что-то чужое в голове», он не усомнился. Наконец, желая выяснить причину непонятного зова, он решил снизиться.

То, что издали казалось пестиком цветка, вблизи обернулось серой живой колонной, провожающей их взглядом пары огромных синих глаз. Она живо напомнила Вэру рхаррита, чуть не сожравшего его в подземелье, на берегу уже исчезнувшего Пустынного Моря. Но этот взгляд из-под веера длинных граненых шипов был бездонно глубоким и явно осмысленным. С ним никак не вязался окружавший колонну пучок гибких рук, под которыми прятались огромные зубастые пасти. Все это окружали поразительно красивые, многоцветные живые паруса, похожие на крылья бабочки.

Увидев, как из последних сил сопротивляясь зову, Айэт сжимает руками голову, Анмай направил «Уйту» вверх. Когда ощущение ослабло, юноша сразу спросил:

— Что это?

Анмай пожал плечами.

— Неподвижное хищное животное, вроде коралловых полипов, но только намного более развитое. Интересно, как же они расселяются… и размножаются? Наверняка, у них чередование поколений — неподвижная бесполая форма и подвижная…

— Это Наставники, — вдруг сказал Айэт.

— Наставники? Скорее, это пример того, как можно переврать даже самые простые сведения. Интересно, как они сами себя называют?

Они не собирались выяснять это. Впрочем, другие животные здесь выглядели не менее странно. В воде озер обитали существа с тремя головами — сидевшими на трех длинных гибких шеях. Эти создания были темными, огромных размеров, и тоже несомненно хищными — крутолобые, с мощными тупыми пастями и огромными глазами. Никакие выверты эволюции не могли создать такую живую нелепицу. Здесь явно вмешался разум. Но зачем?.. Причин можно было придумать сколько угодно — начиная от непроходимой скуки.

День за днем «Уйта» мчалась на юг. Солнца поднимались все выше, пока не достигли зенита. Они росли и одновременно меняли форму — из круглых становились овальными, сплющивались, превращаясь в огненные щели. Анмай заметил, что сразу после катастрофы их свет стал заметно интенсивнее, компенсируя потерю собрата.

Поступающая на Плоскости энергия осталась неизменной, но раз в семь дней на каждую теперь приходила ночь, втрое длиннее обычной и много холоднее. Анмай знал, что работа на повышенной мощности вскоре погубит и остальные Солнца — их свет заметно выцвел от непомерного накала. Тогда вся Линза погрузится во мрак смерти. Другие думали о том же. Единственное, что их отвлекало — наблюдения.

Они видели очень много странного. Однажды они два дня летели над страшным лесом с черной листвой. Ночью она светилась жутким, тускло-багровым светом. Анмай навсегда запомнил эту Длинную Ночь: под темным безлунным небом простерлось бескрайнее, мутное багровое море, зияющее черными провалами, словно полное крови. Встречалось им и еще более удивительное — бегущие по кронам ночного леса волны зеленовато-желтого света, такие яркие, что ночь превращалась в день — они пробегали от горизонта до горизонта с молниеносной быстротой, рассыпаясь причудливыми узорами. Лишь после нескольких дней наблюдений удалось выяснить, что это всего лишь светляки: какой-то инстинкт заставлял их вспыхивать всех одновременно. И, наконец, на семьдесят пятый день полета, они достигли берега Последнего Моря.