«…В последние дни перед началом конца наступило удивительное затишье. Напуганные ордой Уэрки беженцы ушли в пустыню. Бездна потускнела, но дни в Товии все еще удивительно теплые. Все вместе породило странное настроение среди ее жителей — этакое безоглядное сибаритство, особенно среди учащейся молодежи. Здесь ее всегда было много, но теперь, когда коренных жителей осталась всего треть, она задает тон. Не то, чтобы они протестовали против власти — это бессмысленно — но дисциплина падает. Точнее, она уже забыта. Занятия в школах и институтах практически полностью прекратились из-за массовых прогулов, почти все заводы тоже стоят — нет сырья. В итоге — массовое безделье и ощущение пира во время чумы. Если тут выживет хотя бы один человек или файа, достаточно талантливый, чтобы описать происходящее, потомки, пожалуй, станут тосковать об этом времени. Я по должности знаю об этом больше всех, но мои скромные способности не позволяют мне отразить самый дух «дней последнего счастья». Обычный же сухой пересказ будет или скучен, или неприличен. Достаточно лишь упомянуть о том, что все ограничения на чувственные утехи, установленные общественной моралью, перестали существовать. Бороться с этим бесполезно и бессмысленно — когда начнется осада, все прекратиться само собой. Но пока товийская молодежь догуливает последние оставшиеся дни — а мы завершаем последние приготовления к осаде. В конечном счете, и то, и другое бессмысленно и это самое обидное — выстоит Товия, или падет, будущего это уже никак не изменит. Нам остается только надеяться, что это окажется не так и наша стойкость не будет забыта потомками как напрасное упорство обреченных…»

Глава 14

Последний день

Найте Лай поднялся, устало потягиваясь. В командном бункере Цитадели царила тревожная тишина. Он прошелся по залу, взглянул на притихших операторов и вновь сел, склонившись над своим дневником. В последнее время для него это был единственный способ отвлечься и собрать мысли.

«…Ну вот и все, — писал он, — армия повстанцев у укреплений «белой области», всего в двадцати милях от Товии. Уэрка предъявил нам ультиматум со сроком в сутки. Столько ему нужно, чтобы подтянуть основные силы. А ведь всего лишь два месяца назад мы праздновали победу! Теперь же нам осталось лишь защищать свои жизни, — а может, просто подороже их продать!

Пока здесь жив хоть один Высший, Уэрка не пройдет к Хаосу. Но вместе с ним появились и тучи…

Я понимаю, какая ответственность лежит на мне. Товия, с ее двумя миллионами жителей и беженцев, осталась последним оплотом не только Фамайа, но и цивилизации вообще, если не считать плато Хаос. Я знаю, что это будет решающая и последняя битва. В надвигающейся армии Уэрки больше миллиона солдат и все отлично вооруженные. Основную ее часть составили изменники из Внутренней Армии. У них (примерно) 7200 бронетранспортов, 3600 танков, 5000 минометов, 2500 орудий, до пятисот боевых вертолетов, а у нас только пять корпусов Внутренней Армии, сохранивших верность присяге, — 150 тысяч солдат, 25 тысяч гарнизона Цитадели и 27048 файа из истребительных отрядов. Это так мало! Кроме первого товийского, здесь лишь 14-й истребительный, единственный, который сумел пробиться в столицу. И то лишь потому, что я его вовремя вызвал! Остальные 18 просто перестали существовать. Единственный резерв нашей армии — 400 тысяч юношей-файа, б.ч. молодых Высших из других городов, и 90 тысяч юношей-людей, которые хотят и готовы драться вместе с нами. Они организовали ополчение и они отважны, но я не хочу пользоваться их отвагой».

Найте встряхнул головой. Думать об этом не хотелось. Он вздохнул.

«Оружия и боеприпасов у нас вполне достаточно, продовольствия нам хватит более чем на год и при увеличенном населении. Боевой техники у нас тоже много: 4843 бронетранспортов, 1860 «Химер», 178 самоходных орудий, 355 боевых вертолетов, 123 универсальных «Футуры», базук больше тринадцати тысяч. К тому же, Товия довольно удобна для обороны — древние строители недаром основали город на границе пустыни. С севера нас прикрывает скалистый Товийский хребет, ощетинившийся цепью фортов, с юга — водохранилище шириной в несколько миль. Я отправил туда всех истребителей, пусть держатся до последнего! Главное — сохранить плотину. С востока повстанцы вряд ли сунутся. Там каналы и пруды Товийской АЭС, химические заводы, наконец, «Золотые сады». Там ополченцы — в их стойкости я не сомневаюсь, но будет ли ее достаточно? А вот запад… Там нет никаких естественных препятствий, из укреплений — лишь несколько старых фортов на окраине города, построенных еще из кирпича. Там все оставшиеся части Внутренней Армии. О том, чтобы удержать всю «белую область», не стоит и мечтать. Я уже приказал оставить весь южный берег реки Товия, чтобы не растягивать линии обороны. Противник занял его. Там множество резиденций, санаториев и других мест отдыха. Армия Уэрки неплохо устроилась! Они не сожгли ни одного дома. Там же осталось много припасов, которые мы не успели вывезти и осаждающим хватит их месяца на два. А нам, боюсь, придется отвести войска в сам город. Периметр «белой области» слишком велик».

Он тщательно проверил сделанные приготовления, пытаясь найти еще что-нибудь для защиты столицы.

«Да! У нас есть 24 16-дюймовых орудия Цитадели и к каждому по 1400 снарядов! Тут есть еще 36 шестидюймовых, а всего в Товии — 768 стационарных орудий, установленных в броневых башнях на фортах. Большей частью, правда, это трехдюймовые. Снаряды есть — 378576 шести и 774576 трехдюймовых. Патронов крупнокалиберных — 1,4, обычных — 2,1 миллиарда: прежде, чем остановиться, наши военные заводы использовали все запасы сырья. Вражеской авиации бояться не стоит — в Товии есть 275 ЗРК, плюс сто атомных противоракет».

Найте ощутил проблеск надежды — еще не все потеряно. И небо над Товией все еще было ясным.

«Восточные ветры отгоняли пепловые тучи до тех пор, пока они не пришли с другой стороны планеты. На это ушло два месяца. Но теперь… — Он помедлил. — Да, еще есть надежда. В «Золотых садах» — 60 тысяч гекс, уже полностью вооруженных и боеспособных. А в «Серебряных садах», в десяти милях к востоку от Товии — 36810 «бывших». Не очень много, но все же… И в цистернах наших химических заводов сотни тысяч тонн ядов: хлора, фосгена, метилизоцианата и других. Это тоже стоит обдумать — на крайний случай. В конце концов, есть еще железная дорога, связывающая нас с Хаосом. Она будет цела еще минимум несколько дней. Правда, плато ничем не может нам помочь, напротив, туда беспрерывно вывозиться оборудование с наших заводов, необходимое, чтобы замкнуть технологические цепи».

Найте мрачно усмехнулся. Его мысли невольно перешли к Товийской АЭС, продолжавшей исправно снабжать город энергией и теплом. Он представил себе шесть огромных кубов ее энергоблоков, скрытых под склонами плато, и вдруг улыбнулся веселее.

«Света нам хватит. В худшем случае мы умрем при свете. Ведь Цитадель тоже питают атомные реакторы! Я не собираюсь умирать, но все же… это интересная ситуация. Повстанцам надо любой ценой захватить Товию, иначе им всем конец. Ведь на них сзади напирают хаос и тьма, орды безумцев, тварей и, наконец, холод. Мы, поэтому же, не можем ее оставить — нам некуда идти. А Цитадель неприступна! Интересно, что будет, когда неодолимая сила столкнется с непреодолимым препятствием? Лучше подумай, что еще можно сделать для усиления обороны! Уэрка уже переправился на северный берег реки Товия с запада, а скоро переправится и на востоке, хотя мы взорвали все мосты».

Найте томно потянулся и подошел к большой проекционной карте города. Вокруг него шли зубчатые красные линии — рубежи укреплений. Они странно напоминали государственный герб — большое кольцо «белой области» окружало окрестности столицы и на севере доходило до Товийских гор. Его пересекали две поперечных укрепленные полосы — вдоль берега реки Товия и вдоль гребня плато. В центре была Цитадель, а по окраинам города проходили соединяющие линии. Там, на западной окраине, несколько тысяч машин, сотни тысяч людей и файа спешно возводили новые укрепления, чтобы замкнуть внутреннее кольцо. Но все же, им недоставало сил для обороны даже столь ограниченной территории…