— Зайкари! — вдруг в голову пришла ошеломляющая мысль, я хихикнула, — неужели ты…

Наш диагност Зайкари Файберг своим кумиром вполне серьезно считал Грегори Хауса из сериала «Доктор Хаус». Я набрала 16112004, день выхода первой серии. Замок негромко щёлкнул. «Слава Богу, — выдохнула я, — ну я ему задам, когда выйду отсюда. Это же надо, додуматься!» Если бы я хорошо не знала своих друзей, их хобби, увлечения, я бы ни за что не открыла замок.

Не мешкая, повернула ручку. В нос тут же ударил отвратительный гнилостный запах. Я сморщилась. Что происходит? Почему так воняет? Это же госпиталь. Сколько себя помню, палаты, коридоры и подсобные помещения содержались в идеальной чистоте. Зажимая нос рукавом, я побрела по темному коридору в сторону лестницы. Похоже, отключили свет во всем здании…

Поднялась на первый этаж. Мертвая тишина беспокоила. Ни персонала, ни больных, ни охранников. Никого. Запах усилился. Я зашла в знакомую подсобку, надела пару больничных халатов, тапочки, рассовала по карманам несколько хирургических масок, тут же натянув две на лицо. Дышать стало легче. Что все‑таки происходит? Краем глаза зацепила движение в правом коридоре. Подошла ближе. Некрупная черная собака прошмыгнула под ногами и скрылась за поворотом. Я крупно вздрогнула, покрывшись липким потом.

Стараясь не поддаваться панике, потопала на второй этаж в ординаторскую. Нужно найти хоть кого‑нибудь. Серый рассеянный свет лился из окна. Ранее утро? Вечер? На улице было ни огонька. Напротив госпиталя, почти впритык, находилось новое офисное здание. Когда в прошлом году построили эту двадцатипятиэтажную громадину, мы все дико возмущались. Больничный парк уменьшился почти вдвое, горизонт скрылся за блестящей стеклянной колонной. Госпиталь находился в пригороде Чарлстона, вдалеке от шумного центра города, так зачем же здесь было строить офисы? Башня и днем и ночью сияла, как новогодняя елка, но сейчас стояла темная и унылая.

Ноги уже не дрожали. Я согрелась, осталось разобраться с происходящим. Первый труп я увидела прямо по коридору. Раздувшись, он лежал возле двери охранника лицом вниз. Я подошла поближе. На вид — около недели. Гниение уже охватило его целиком. Кисти рук, выглядывающие из‑под одежды, были грязно — зеленоватого цвета. Никаких видимых повреждений не видно. Крови тоже. Чтобы понять из‑за чего умер человек, нужно было его осмотреть. Я давно не пугалась мертвых тел. На практику студентов регулярно оправляли в морг проводить вскрытие, и я была частым гостем на экспертизах.

«Нет, не буду. Ему ничем нельзя уже помочь, а мне нужно спешить", — решила я и двинулась дальше, так и не дотронувшись до тела. Запах стоял такой, что слезились глаза. Маска не спасала. Я быстро шла по коридору и распахивала двери в больничные палаты. В некоторых на койках лежали тела, в той же стадии разложения, что и труп в коридоре. Но их было немного. Когда я уходила в подвал на эксперимент, палаты были переполнены. А трупов я насчитала всего около десятка. Значит ли это, что остальные выжили? И где они? Но, чтобы здесь не случилось, это произошло давно. Больше недели назад.

В конце коридора белела открытая дверь ординаторской. Я боялась увидеть мертвые тела своих друзей, коллег, но комната оказалась пустой. В шкафу нашла свою одежду, оставленную мной две недели назад. Торопливо переоделась. Жутко хотелось пить и есть. Я набрала из кулера стакан воды и выпила в два глотка. Желудок протестующе сжался. Я прижала ладонь к животу, пережидая резь, приговаривая: "Ты просто отвык от пищи. Успокойся".

По столам, кушеткам в беспорядке валялись кипы газет и листовок. "Наконец, — прошептала я под нос, — узнаю хоть что‑то". Сгребла всю кучу, рассортировала по датам.

"Мощная вспышка в сто раз выше класса Х и десять вспышек класса М произошли на Солнце 3 ноября 2018 года, сообщает Гелиогеофизическая служба США…"

Я перевернула страницу.

"Самая грандиозная геомагнитная буря за всю историю человечества охватила Землю…"

"Вышли из строя спутники, электронные приборы, связь… Аварии на атомных станциях… Коллапс в энергетике… Люди умирают… Сердечная недостаточность… Электромагнитные волны разрушают…"

"Еще одна вспышка 5 ноября… Паника среди населения… Больницы и морги переполнены… Подачу электричества еще не восстановили… Правительство призывает к спокойствию… Все под контролем…"

"6 ноября 2018 года от сердечной недостаточности умер президент США Алан Рон. Ему было всего сорок два года. Страна скорбит…"

"По официальным данным трети населения Америки удалось пережить вспышки. Полиция пытается взять под контроль стратегически важные объекты, отвоевывая их у бандформирований…"

"Крематории не справляются. Врачи работают круглосуточно. После солнечных вспышек у каждого второго человека на планете развился синдром сердечно — сосудистой недостаточности. Особенно пострадали дети…"

"Мародеры на улицах Чарлстона…" "Из тюрем сбежали заключенные…" "Власти не справляются…"

Мороз продрал по коже… За окном послышался треск автоматных очередей. Я резко обернулась к окну и пристально всмотрелась в темноту, делая короткие рваные вздохи. Ужас произошедшего не умещался в голове. Пока я лежала в экранированном коконе, тестируя свое изобретение, мои коллеги боролись за жизнь… Свою и жителей города. Как все произошло? Почему меня не разбудили? Зайкари сам заблокировал дверь в мой подвал или это было решение обоюдное? А может, все было не так? Может, после первых вспышек паника была такой силы, что никто про меня и не вспомнил? Слезы потекли из глаз… Я сидела в ординаторской и оплакивала свой мир, мир, который ушел безвозвратно.

****

Здесь оставаться нельзя. Воздух отравлен, трупы гниют и разлагаются. Здание госпиталя было трехэтажным. Защиты не давало никакой. Домой ехать тоже смысла нет. Я жила в малоэтажном кондоминиуме в центре. Район был престижным, но находился далеко от госпиталя. Через весь город? Через банды мародеров и убийц? Ну, уж нет…

Я перевела взгляд на офисный центр. Высокое громадное здание — то, что нужно. С последних этажей видно город как на ладони. Буду наблюдать сверху.

Дыша ртом, я стала собирать сумку. Напялила на себя всю найденную одежду, стараясь не думать, кому она принадлежала. Два свитера, кожанка, парка. Осень скоро сменит зима, электричества нет, отопления тоже. Завернула в несколько одеял бутыль со спиртом. Пригодится. Следом пошли упаковки антибиотиков, поливитамины, йод, вата, жгуты, пластырь. Сумка раздулась, как тот труп в коридоре. Нужно спешить — почти рассвело. Потом вернусь, если будет еще что‑то нужно. Прошлась по ящикам стола, нашла еще два батончика и сморщенное яблоко, забрала и это…

Вышла из госпиталя через черный ход. Как удобно построили офисный центр! Больничный парк соединялся с подземной парковкой, через нее я и попала внутрь. Вдалеке по — прежнему слышались выстрелы, грохот, но все происходило в глубине города. Здесь, на окраине, было тихо.

Лифты в здании (естественно) не работали, я пошла пешком по лестнице, на каждом пролете останавливаясь, отдыхая, успокаивая колотящееся сердце. Слишком я еще слаба… Трупный запах здесь отсутствовал. Я задумалась, вспоминая. 3 ноября была суббота. Выходной. Офисы пустовали, а потом началась такая паника, что на работу никто уже не ходил. С огромным трудом долезла до двадцатого этажа. Передохну здесь. Солнце уже встало и било в окна ярким беспощадным светом, открыв кошмарные разрушения красивого в прошлом города. Многочисленные пожары еще дымили. Улицы красовались баррикадами перевернутых автомобилей, разломанной мебелью, железными мусорными контейнерами. Выбитые стекла в домах, торговых центрах. Прямо на тротуарах валялись несколько трупов погибших. Стайка ворон кружила над одним из них.

В голове пронеслось: "Город через несколько месяцев превратиться в могильник. Крысы, собаки, птицы. Хорошо, что впереди зима, это немного остановит заразу. Но весной нужно будет делать ноги". Как я смогу пережить зиму, я пока не думала.