Я вернулся в отель. Швейцар тут же подскочил и открыл дверцу.

— Я не буду выходить, — сказал я. — Есть ли здесь поблизости камера хранения?

— Первый поворот налево, сэр, — сказал он. — Ошибиться невозможно.

Он был прав. Трудно было не заметить это здание. Камера хранения ценных вещей занимала огромное двадцатиэтажное здание, протянувшееся на полквартала. У подъезда стояло пятеро охранников, способных нагнать страху на любого гангстера.

Я остановил машину. Один из охранников тут же подошел ко мне, другие насторожились, внимательно наблюдая за мной.

— Я хочу сдать на хранение чемодан, — сказал я. — Что для этого нужно делать?

— Он у вас с собой, сэр?

Я открыл багажник и вытащил чемодан. Он хотел помочь, но я отстранил охранника решительным движением руки.

— Я не такой уж слабак, мистер. Покажите, куда идти.

— Идите за мной, мистер.

Он провел меня в огромный холл, перегороженный решеткой с прутьями толщиной в мою руку. На небольшом возвышении стояла охрана с автоматами в руках. Мне сразу стало понятно: здесь не будет неприятных случайностей. Меня подвели к бледному молодому человеку с манерами восточного принца. Он встал и поклонился.

— Мистер Эвешман займется вами, сэр, — коротко кивнув, охранник отошел.

— Я бы хотел оставить этот чемодан на хранение, — сказал я. — Это можно устроить?

Эвешман еще раз поклонился и заявил, что это будет большой честью для него.

— Вы хотите арендовать бронированное хранилище?

— Точно.

— Прошу вас следовать за мной.

Мы поднялись на лифте на пятый этаж, прошли по коридору и остановились возле стальной двери.

Охранник открыл ее и козырнул.

— Дай мне ключ от хранилища номер 46, — сказал Эвешман. Охранник отдал ему ключ, и дверь за нами захлопнулась.

Мы очутились в тесной клетушке размером с одиночную тюремную камеру. Она была меблирована двумя стульями и столом. На полу лежал коврик.

— Здесь можно даже спать, — заметил я.

— Наши клиенты могут здесь поработать с документами, не вынося их за стены хранилища, — сказал Эвешман с гордостью. — Это наш долг, — он повернулся к дверце сейфа. — Шифром будет слово «экономия». Вы сможете запомнить его?

— Без проблем.

— Может быть, откроете сейф сами?

— Конечно. Я неоднократно делал подобную операцию.

Я взялся за ручку и начал набирать серию букв, делая секундные паузы. Когда я набрал слово, дверь открылась.

— При открытии двери тут же срабатывает предохранитель, — продолжал Эвешман. — После этого достаточно захлопнуть дверцу и все.

— Замечательно.

— Ключ можно оставить у охранника. Наши клиенты предпочитают не выносить их из здания. Может быть, у вас есть особые пожелания? Кроме вас, еще кто-нибудь будет иметь доступ к сейфу?

— Если только в моем сопровождении. Думаю, охранники меня узнают?

Он улыбнулся.

— При открывании сейфа вас автоматически фотографируют. Если вы потребуете ключ, то будете проверены.

— У вас все продумано.

— Тогда, сэр, может быть, вы спуститесь вниз, чтобы выполнить кое-какие формальности?

— Я бы хотел вначале взять кое-что из чемодана, — сказал я. — Если вы не возражаете, я хотел бы остаться здесь один на пару минут?

— Разумеется. Вы знаете, где найти меня. Охранник проводит вас к лифту.

Когда он ушел, я открыл чемодан и взял десять купюр по сто долларов. Этого мне должно было хватить на несколько дней. Засовывая деньги в карман, я коснулся рукоятки револьвера 22-го калибра. Второй револьвер лежал в кармане пиджака. Вряд ли мне понадобятся два револьвера. Поэтому я положил револьвер 22-го калибра в чемодан, после чего запер чемодан в сейф и вышел из хранилища.

Двадцать минут спустя я уже направлялся на бульвар Франклина, дом 3945, апартаменты 4.

Ведя машину, я негромко напевал себе под нос. Впервые с того момента, как я получил чемодан, я чувствовал себя свободно и раскованно. Во всяком случае деньги в данный момент находятся в безопасности. Ни Рикка, ни Пепи, ни Бенно не наложат на них лапу.

Проехав с милю по бульвару, я наконец увидел нужное здание. Дом был окружен заброшенным садом. Не снижая скорости, я проехал мимо и зарулил на автозаправочную станцию, находившуюся недалеко от перекрестка. Тут же ко мне подошел служитель.

— Могу я на некоторое время оставить у вас машину? — вежливо спросил я.

— Разумеется, сэр.

Пешком я вернулся назад и остановился перед воротами дома 3945. Короткая подъездная аллея вела к дому. Никого не было видно ни в окнах, ни за кустами. Я понимал, что иду на определенный риск, но надеялся, что в доме моя память проснется. Может быть, там я обнаружу письма, фотографии или что-то вроде дневника. Так что риск был оправдан.

Я поднялся по лестнице и вошел в просторный холл. В дальнем конце находилась лестница, ведущая на следующие этажи. Квартира номер 4 находилась на четвертом этаже.

Я вытащил револьвер, снял с предохранителя и лишь после этого нажал кнопку звонка.

Долгое время я ничего не слышал. Я позвонил снова и лишь после этого за дверью послышалось какое-то движение.

С тревожно бьющимся сердцем я ждал, держа револьвер наготове.

Дверь открылась. Я увидел перед собой девушку с коротко остриженными отливающими медью волосами. У нее были глаза голубые, как небо в горячий летний день.

Это была Джинни!

Я стоял как оглушенный и смотрел на нее. При виде ее туманная пелена, окутывавшая мой мозг, внезапно разорвалась. Это было похоже на ощущение слепого, внезапно обретшего зрение.

— О, Джонни! — воскликнула она. — Ты вернулся!

Я все вспомнил! Вдруг я увидел ужас в ее глазах. Она открыла рот, чтобы закричать, я услышал свист дубинки, и в моей голове словно что-то взорвалось. Я попытался протянуть к ней руки, но это мне не удалось. Я начал проваливаться в глубокий темный колодец. Я падал все глубже и глубже из настоящего в прошлое.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ РЕТРОСПЕКЦИЯ

Глава 1

Кричала женщина, но это была не Джинни.

Я попытался поднять руку, но она была словно налита свинцом. Попытка сесть мне тоже не удалась.

Женщина наконец замолчала, и теперь я слышал лишь свое тяжелое дыхание. Каждый вздох казался мне последним.

— Джонни!

Я узнал голос. Голос из прошлого. Голос Деллы.

Я напряг память, пытаясь вспомнить, что же произошло. Я вспомнил удар, нанесенный мне Кидом, вновь увидел сверкающие глаза Деллы и услышал ее крик:

— Вставай, лентяй! Вставай и дерись!

Я открыл глаза. Меня беспокоила темнота. Я должен был видеть свет прожекторов, освещающих ринг. Неужели Киду удалось повредить мне зрение? С огромным трудом, но я все же сумел сесть.

— Джонни! Скажи же что-нибудь! Ты сильно ранен?

Надо мной склонилась Делла. За ее спиной я видел силуэты деревьев. Затем я вспомнил машину, которая врезалась в нас на огромной скорости, услышал грохот столкновения и опять почувствовал, как нас отбрасывает в кювет.

— Я в порядке, — сказал я. — Оставь меня.

Я провел руками по лицу, и они стали влажными и липкими.

— Вставай и помоги мне, — настойчиво требовала она. — Кажется, он мертв.

— Мертв? Кто?

— Пауль! Быстро же, помоги мне!

— О’кей, о’кей, минутку.

Я попытался встать на колени, но у меня тут же отчаянно заболела голова. Я выждал немного и вновь сделал попытку подняться на ноги. Если бы Делла меня не поддержала, я упал бы.

— Держи себя в руках! — меня поразили нотки нетерпения в ее голосе. — Он лежит возле машины и, кажется, не дышит.

Пошатываясь, я пошел по мокрой траве. Каждый шаг отдавался в голове тупой болью, но я все же сумел подойти к Паулю. Он лежал в неестественной позе рядом с искореженным «бентли». Я встал на колени рядом с ним. В темноте было трудно рассмотреть его лицо, но когда я перекатил его на бок, его голова резко откинулась назад, и я понял, что у Пауля сломаны шейные позвонки. Я взял его за запястье. Пульс не прощупывался.