- Нет, ты не будешь пропускать занятия ради встречи со мной. Это решено.

- Ты не можешь указывать мне, что делать.

- Мне нравится указывать тебе, – ее мурлыканье, раздавшееся в ответ, послало заряд прямиком в мои яйца. - Черт. Как же я хочу, чтобы ты сейчас была рядом.

- Боже, я тоже, - прошептала она, прежде чем я услышал шорох в телефоне.

- Где ты?

- В кровати. Моя рука у меня между ног.

- Господи, Оберн. Насколько ты мокрая? – мои собственные руки сжались в кулаки, а каждая мышца в теле болезненно напряглась. Я был чертовски заведен, отчаянно желая облегчения, желая Оберн.

- Боже, Рид. Я вся теку, - ее дыхание сбилось.

- Что на тебе надето?

- Оберн! - раздался чей-то голос, и я услышал сильный стук в дверь.

- Черт. Секунду! - прокричала она кому-то. – Мне нужно идти, прости. Я позвоню тебе позже?

- Не знаю, как долго я здесь пробуду. Я напишу тебе, - закончил я, раздавленный столь внезапным поворотом событий.

- Хорошо, - сказала она тихо. Ее подруга снова позвала ее. - Нужно бежать. Пока, Рид, - и она повесила трубку, прежде чем я успел попрощаться. Бросив телефон на половицы, я откинул голову, разочарованный и одновременно возбужденный. Я чувствовал то же чувство удушья, что и шесть месяцев назад. Мел снова взывала к лучшему во мне, и я знал это, и она знала, но я просто не мог уйти, когда она была в таком состоянии. Я знал, каково это, чувствовать себя одиноким, когда тебе не с кем поговорить, и как бы сильно я ее не ненавидел, она была достаточно дорога мне, чтобы я остался. Пусть только на одну ночь.

Я встал и спрятал телефон обратно в карман, думая о том, как я могу вырваться к Оберн, хотя бы на несколько часов.

Глава 23

В среду перед Днем Благодарения мы переписывались весь день. Я знал, что она приедет домой на каникулы и будет в городе. Мы пытались что-то придумать, но это было непросто. Выкроить несколько часов для встречи, учитывая обязательствами перед нашими семьями, было почти нереально.

Мои родители проводили всю зиму во Флориде, но всегда приезжали на праздники. Обычно они оставались у нас с Мел, мы ужинали дома с моими и ее родителями, а также с кучей братьев и сестер. Но в этот год все было иначе. Моя мама приготовила праздничный ужин на День Благодарения лишь для нас троих в моей крохотной квартирке. Родители не задавали вопросов, думаю, они, наконец, осознали, что для нас с Мел нет больше света в конце тоннеля.

День Благодарения подошел к концу, повиснув тихим разочарованием в воздухе. Родители рано легли спать, а я устроился в кресле с эссе первокурсника, когда пришло сообщение от Оберн.

Я снаружи.

Мое сердце сжалось, а живот скрутило.

Правда? - написал я и нажал “Отправить”.

Мне нужно увидеть тебя, всего на минутку. Обещаю.

Сейчас спущусь.

Ответив, я поспешил обуться и надеть куртку как можно тише. Перепрыгивая через две ступеньки, я спустился и завернул за угол, ища глазами ее фигуру. В этот морозный ноябрьский вечер город был совсем тихим, щеки сразу же покрылись румянцем, а в носу защипало. Засунув руки в карманы, я сделал несколько шагов и свернул на аллею, где мы с Оберн так беззаботно трахались этим летом.

Сейчас все это казалось сном.

- Привет, - ее мягкий, словно крылья ангела, голос донесся до меня с очередным порывом ветра

- Иди сюда, - я раскрыл объятья, и она бросилась ко мне. Затянув нас в тень здания, я удостоверился, что никто из прохожих нас не заметит.

- Я так сильно скучал по тебе, - пробормотал я, уткнувшись ей в волосы и наслаждаясь ее ароматом. Я закрыл глаза, не замечая ничего вокруг, кроме нас. Мы могли бы сбежать, оставить все позади и просто быть счастливыми где-нибудь в Европе. Лондон, Рим или зимний Париж. Всем сердцем я хотел подняться наверх и собрать вещи, но умом понимал, что не смогу убежать от всего этого.

Плечи Оберн дрожали, и я не знал, виноват в этом ветер или сдерживаемые рыдания. Возможно, и то, и другое. Мое сердце казалось достаточно большим для нас обоих.

- Я не могу так больше. Я пыталась, честно. Мне хочется быть с тобой, и то, через что ты проходишь, намного сложнее любого испытания в моей жизни, но это слишком больно, - слова слетали с ее губ без остановки.

- Господи, я знаю. Мне так жаль. - Я не стал искать оправданий, потому что их не было. Я хотел быть с Оберн так же сильно, как и она. Просто сейчас это было невозможно. - Несправедливо просить тебя об этом, и я пойму, если ты откажешься, но дай мне еще немного времени.

Оберн отстранилась, качая головой.

- Я не могу. - Она вытерла слезы со своих щек. Сердце разрывалось от того, какой сломленной она сейчас выглядела.

- Ты заслуживаешь большего. - Я замолчал, сердце стучало у меня в ушах, заглушая последние слова. - Я не могу потерять тебя. - Я коснулся теплыми губами ее лба, держа в ладонях ее лицо. Она яростно затрясла головой, зажмурившись и избегая моего взгляда. - Еще немного. Мне лишь нужно убедиться, что с Мел будет все в порядке. Боюсь, если она получит бумаги прямо сейчас, это сломает ее. Поверь, я бы ушел еще три месяца назад, той ночью у маяка. Я мог бы уйти с тобой уже тогда, будь я моложе, и не будь всех тех  обязательств, что связывают меня по рукам и ногам. Но мне нужно закончить эту главу моей жизни, прежде чем начать новую.

- Господи! Я знаю! - закричала она, вскинув руки. - Просто мне ненавистно быть такой! - Она смахнула слезы. – Я чувствую себя так, будто навязываюсь тебе, умоляя выбрать меня!

- Но как же ты не видишь? - взорвался я, наконец, потеряв остатки самообладания. - Я не могу выбрать тебя! - прокричал я, схватившись за волосы, и пошел прочь по тенистой аллее. Она последовала за мной, но вскоре ее шаги затихли. Я повернулся к ней. - Если я выберу тебя, Мел может разрушить нашу жизнь! Она полна злобы и мести, а ее отец работает в школьном совете! Хватит всего одного ложного обвинения, чтобы уничтожить меня! Если я выберу тебя, шансы, что я потеряю работу, чертовски высоки, даже несмотря на то, что ты давно не моя ученица, совершеннолетняя и отсутствовала здесь несколько лет! Так что как видишь, я не могу выбрать тебя, Оберн. И самое ужасное во всем этом то, что мое сердце принадлежит тебе и, отказываясь от тебя, я отказываюсь от части себя, - закончил я, задыхаясь, с чувством гнетущего поражения. Облегчение, наступившее после моей тирады, приобрело привкус  горечи, когда я увидел на ее лице выражение полной потерянности. - Господи, прости. - Я подошел к ней, обхватив ее руками и позволив выплакаться в мою куртку.

- Это просто ад, - прорыдала она.

Слезы выступили у меня на глазах, пока сердце замедляло свой бег.

- Я знаю. - Сдерживая собственные рыдания, я нежно обнимал Оберн в морозной ночи, раскачиваясь вместе с ней под тихую мелодию в своей голове. Я впитывал ее свет и тепло, прежде чем позволить ей снова покинуть меня.

Глава 24

Декабрь побил все рекорды по количеству выпавшего снега и низким температурам. Мороз пробирал до костей. Мы с Оберн со временем стали разговаривать все меньше, от чего лютый холод поселился не только снаружи, но и внутри меня. Мы не пытались больше имитировать то, что когда-то имели. Легкий смех и задушевные разговоры сменились долгой тишиной и неловкими односложными ответами.

Мы дважды строили призрачные планы о встрече. Первый раз она надеялась приехать пораньше после занятий, но вместо этого ей позвонили на счет работы в кофейне, которую она так хотела получить, после мы возлагали надежды на ее каникулы между семестрами, которые Оберн собиралась провести дома, но ее новая работа и тут нам помешала.

Так ничего и не вышло.

Я начал задаваться вопросом, смогу ли я когда-нибудь отдать ей ее рождественский подарок - книжный шкаф. Я с любовью починил его, и теперь он пустой стоял в моей спальне. Я отказывался использовать его и просто ждал возможности вручить его ей, показав тем самым свою любовь, скрытую в каждой детали.