Она прислушивалась к этому таинственному голосу и кивнула в знак согласия.

— Я отомщу за тебя, любимый Педро, — пробормотала она. — Сначала Фуентесу, который виноват в твоей смерти, потом Мануэлю, который обманул меня, потом этому полицейскому детективу, который убил тебя. Все все они будут наказаны. Я клянусь тебе в этом!

После этих слов напряжение, в котором находилась она, спало. Она почувствовала, что теперь может молиться. Во время молитвы ее пальцы потирали и нежно поглаживали рукоятку кинжала, спрятанного под джемпером.

Мануэль бесшумно проскользнул на террасу. Капли пота блестели в лунном свете на его лысой голове. Он продвинулся вперед и встал так, чтобы ему хорошо было видно Аниту. Несколько секунд он неподвижно наблюдал за ней, потом вернулся в гостиную.

— Она все еще молится. Я не вижу никаких трудностей ни сейчас, ни потом, — сказал он Фуентесу.

— Посмотри-ка! — оборвал его Фуентес и кивнул на дверь лифта, на которой горел сигнал «занято».

— Наконец-то! — зловеще улыбнулся Мануэль. — Первой выйдет женщина. Я займусь ею, — напомнил он. — Ты направишь пушку на мужчину. Но не забывай: никакой стрельбы!

В кабине лифта, поднимающегося в апартаменты, царило оживление. Мария Уорентон была в великолепном настроении. Она выиграла двадцать тысяч долларов.

— Вот видишь? — вопросительно сказала она и поцеловала Уилбура. — Я же тебе говорила, что у меня сегодня день везения. Закажи сэндвичи с икрой и шампанское. Я просто умираю от голода. Это все от возбуждения.

Уилбур, который мечтал добраться до постели и поспать, принудил себя улыбнуться.

— Что пожелаешь, дорогая.

Когда лифт остановился, он открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Марию вперед.

Она успела войти в комнату и в ужасе остановилась, почувствовав, как сильная рука обхватила ее шею. Щеку что-то больно защекотало.

— Если вы закричите, леди, я проткну вас, — глухо зарокотал ей в ухо угрожающий голос.

Запах грязного тела и мужского пота заставил ее вздрогнуть от отвращения. На какое-то время ее парализовал страх и она оставалась неподвижной, но недаром эта женщина обладала сильной волей.

— Отпустите меня! — сказала она тихим, твердым голосом. — От вас несет!

Уилбур увидел перед собой низкого жирного мужчину в замызганной белой сорочке и старых джинсах. В правой руке у того был револьвер.

Закалка, полученная им в армии, помогла преодолеть шоковое состояние. Однако, когда он увидел, что огромная отвратительная горилла вцепилась в его жену, его сердце дрогнуло.

— Вы что, не слышите? — спросила Мария все еще тихим голосом. — Отойдите от меня!

Мануэль отпустил ее и отступил назад, улыбаясь.

— Не делайте глупостей, — сказал он и помахал перед ней сверкающим пистолетом. — У меня нет никакого желания прирезать кого-нибудь. Спокойно. Садитесь оба.

Мария взглянула на мужа и пожала плечами.

— Видимо, нападение. — Потом подошла к софе и села. — Как скучно!

Удивляясь ее мужеству и крепким нервам, Уилбур, подталкиваемым вперед Фуентесом, сел рядом с ней.

— Возьмите деньги, — презрительно сказала Мария, — и уходите. Вы оба так воняете.

Она бросила под ноги Мануэлю свою сумочку. Тот отшвырнул ее ногой Фуентесу. Тот поднял сумочку, открыл ее и тупо уставился на кучу денег, которые Мария выиграла в казино.

— Посмотри! — сказал он Мануэлю. — Ты только посмотри!

Мануэль не обратил ни малейшего внимания на его слова. Он не спускал злобного взгляда с Марии.

— Да, леди, мы воняем, потому что мы бедны. Мы не такие, как вы. Но по мне, вы тоже воняете.

Он так быстро подскочил к ней, что ни она, ни Уилбур не успели среагировать. Сверкающая сталь стилета полоснула по платью, рассекла бретельки и верхняя часть вечернего туалета Марии упала к ней на колени.

Она взглянула на свое испорченное платье, потом посмотрела на Мануэля.

— Вы — просто мерзость! — выпрямилась она, сверкая глазами.

— Да, леди. — Он злобно улыбнулся. — О’кей, итак, я — мерзость, но вам повезло. Вместо того чтобы изувечить ваше прелестное личико, я всего лишь располосовал ваше красивое платье. А мог бы отрезать кончик вашего красивого носика. Итак, вам повезло. Но с этого момента советую вам беречь свой шнобель. Одно еще слово и вы уже никогда не будете такой красивой.

Быть красивой для нее значило все. Она мгновенно остыла, мужество покинуло ее, и она судорожно схватилась за руку Уилбура, дрожа всем телом.

Уилбур, знавший, что у него за спиной стоит человек с револьвером, поборол желание броситься на Мануэля. Эта лысая бородатая горилла была ему просто омерзительна. При виде злобной его улыбки Уилбур не обманывался, что человек этот исполнит свои угрозы, если Мария даст к этому хоть малейший повод.

— Мария, — торопливо сказал он, — они здесь из-за бриллиантов. Сними их и брось на пол, тогда они уйдут.

Дрожащими пальцами она схватилась за бриллианты, но Мануэль покачал головой.

— Нет, леди, оставьте себе эти прекрасные бриллианты. Что делать с ними такому бедному и вонючему кубинцу, как я?

Он посмотрел на Уилбура.

— Нам нужны деньги, мистер Уорентон. — Немного — всего пять миллионов долларов! Мы не уйдем отсюда, пока не получим их наличными в мелких купюрах!

Уилбур уставился на него.

— Такой крупной суммы у нас нет. Берите бриллианты и уходите!

Мануэль снова злобно улыбнулся.

— Деньги есть у вашего отца. Мы подождем. Позвоните ему. Скажите ему, что если мы не получим этих денег, я отрежу вам уши, а вашей жене изуродую лицо.

Анита стояла в тени, прислушиваясь к разговору в гостиной. Ее пальцы все еще любовно поглаживали рукоятку кинжала.

В помещении, где стоял сейф отеля, Бреди открывал стальные кассеты. Он действовал быстро и ловко, насвистывая любимую мелодию. Он всегда напевал ее, когда работал. Каждую открытую кассету он передавал Бениону, и тот высыпал ее содержимое в саквояж.

Открыв 15 кассет, Лу прервался, сгибая и разгибая пальцы. Улыбнувшись Майку, он негромко сказал:

— Как в сказке! Дружище, получается лучше, чем если бы мы взялись собирать яблоки с дерева!

Бенион почувствовал где-то внутри колючую боль. Он весь скорчился, лицо покрылось каплями пота, но он из последних сил улыбнулся.

Бреди снова начал открывать кассеты. В общей сложности на это ушло минут тридцать.

— О’кей, — удовлетворенно сказал он, поставив пустые кассеты на прежнее место и закрыв сейф, — А теперь оправимся за бриллиантами Уорентонов. Саквояж оставьте здесь. Затарим его на обратном пути.

Бреди посмотрел на часы. Они показывали без десяти три.

— Они уже должны быть в постели. Пушка готова, Майк?

— Да.

— Тогда пошли.

Бреди вытащил лестницу, по которой им предстояло подняться на крышу.

— Я лезу первым.

Он бесшумно поднялся по лестнице, откинул крышку люка и вышел на крышу, которая нависала над апартаментами. Бенион заставил себя подняться по лестнице. Он тяжело дышал. Наконец они подошли к самому краю крыши и увидели, что окна апартаментов освещены. Бреди весь напрягся, когда увидел, что в гостиной горит свет.

— Тихо! Они еще не спят, — прошипел он.

В ночной тиши его голос услышала Анита, стоявшая в тени возле двери. С проворностью белки она спряталась за большим деревом в кадке и посмотрела наверх. В лунном свете ей отчетливо были видны контуры двух мужских фигур. Свет отражался от их белых смокингов.

Бреди всматривался в слабо освещенную террасу.

— О’кей, Майк. Нам нельзя терять время. Посмотрим-ка, в чем там дело.

Он бесшумно спустился с крыши на террасу. За ним последовал Бенион.

Бреди сделал ему знак, чтобы тот оставался на месте, сам же осторожно продвинулся к входу в гостиную. Анита, когда он проходил мимо, хорошо разглядела его.

Бреди заглянул в ярко освещенную гостиную и сжался, увидев спину убого одетого мужчины, затылки Марии и Уилбура, сидевших на софе. Перед ними стоял крепко сложенный лысый кубинец со стилетом в руке.