Даже с такой силой Кьема не смог бы притвориться Святой Мечей. И Тгуней скормил ему свое тело, усилив.

Пару дней назад Кьема-оборотень проник во дворец в Пиене, чтобы узнать, как говорит и ведет себя Нашетания. Он пытался подражать ей так, чтобы обмануть Адлета и Голдофа.

Проблемой была Ролония. Попробовав кровь подделки, она бы все поняла. И Тгуней оторвал левую руку Нашетании, получив так ее кровь. Кьема-оборотень прирастил руку к своему телу. И дал Ролонии попробовать кровь Нашетании из ее левой руки. А потому Ролония не поняла, что Нашетания была фальшивой.

— Левая рука… принцессы… сволочь… сволочь…

Все тело Голдофа тряслось от ярости. Но Тгуней продолжал рассказ.

Заманить Героев Шести Цветов было просто. Шлем Правды будет говорить Голдофу, что Нашетания в опасонсти. И, согласно плану Тгунея, Голдоф пришел. А за ним и Герои. Тгуней приказал Доззу обмануть Голдофа, отделив его от товарищей и заставив сразиться с ними. А после этого Доззу приказали убить его.

Тгуней ввел в тело Доззу Кьема, что передавал ему информацию. Тгуней слышал все, что сказал друг другу Доззу и Голдоф. А потому, пока Нашетания была заложницей, Доззу слышался.

— И как? Разве даже такой дурак, как ты, не должен был понять ситуацию после такого объяснения?

— Где принцесса? Говори, Тгуней.

Тот жестоко рассмеялся.

— Настоящая Нашетания где-то в поясе лавы. Среди моих пешек есть Кьема, что хорошо маскируются, — Тгуней приблизил голову к Голдофу. — Где она? Какая способность ее скрывает? Думаешь, я скажу? До смерти Чамо еще около двух часов, я собираюсь все это время скрывать Нашетанию.

— Верни ее!

— Нет уж. Я говорил, что убью ее, если она попытается сбежать. И если она отключит камень-лезвие по своей воле. И если Доззу нападет на меня. Я могу убить ее мгновенно.

— Ты. Не. Убьешь принцессу.

— Это не так. Разве не очевидно? Ты вообще понимаешь, что говоришь?

— Верни принцессу.

— Нет. Но я скажу, что буду делать дальше. Я убью Нашетанию, как только умрет Чамо. Но тебе разве не все равно? Она ведь твой враг.

Тгуней уставился на Голдофа с широким оскалом.

— Я думал, что мой план ранит тебя. Но ты мог понять, где Нашетания, если бы Адлет и Ханс узнали о Шлеме. Но я отделил тебя от Героев, чтобы этого не произошло. Хотя ты и сам отдалился от них.

Голдоф сжал зубы.

— Тебя так часто обманывали, Голдоф. Я слышал твои разговоры с Доззу и, признаюсь, мне было сложно сдерживать смех. Хотя я приказал ему убить тебя, я и не думал, что ты попытаешься убить Адлета и остальных.

Тгуней отстранился и пронзил мечом, вылетевшим из земли, Доззу.

— Доззу, я понял твои намерения. Ты хотел, чтобы Голдоф-кун спас Нашетанию для тебя, да?

Голдоф ошеломленно смотрел, как Доззу слабо кивнул.

— Я знал. А ведь только так ты бы смог выжить. Но, как и ожидалось, Голдоф не справился. Он просто не может спасти Нашетанию. Чамо умрет, как и все вы здесь. И все закончится.

Доззу уставился на Тгунея. Но тот не отреагировал.

— Эй, а ты понял, почему я так легко рассказал тебе правду? — Тгуней повернулся к Голдофу.

— Почему?

— Потому что в этом нет проблемы. Если ты расскажешь это Адлету и остальным, я убью Нашетанию.

Голдоф напрягся.

— Конечно, я тогда не смогу убить Чамо. Но и угрозы хватит, ведь я знаю, что ты не бросишь Нашетанию. К тому же, у меня был другой способ убить Чамо. Так что особых проблем не будет. И седьмой расскажет мне, если ты проговоришься. И я не блефую. Скажешь, и я убью Нашетанию.

— Принцесса… принцесса…

— Хочешь спасти Нашетанию? Тогда тебе лучше поспешить. Адлет и остальные ищут ее. Может, они ее найдут.

— Если… Адлет найдет… принцессу…

— Ху-ху-ху. Он ее убьет, — Тгуней, смеясь, приблизился к Голдофу. — Скажи, Голдоф-кун. Покажи мне свое лицо.

— …Что?

— Мне нравится смотреть на лица людей, — сказал Тгуней, уставившись в лицо Голдофу. — Лица показывают многое. Злость, панику, печаль, отчаяние, лучик надежды.

Голдоф не ответил.

— Мне нравятся эмоции людей. Приветствием я соединяюсь с их сердцами. В разговоре мы понимаем друг друга. А по их лицам я могу понять, о чем они думают. И мне нравятся эмоции людей, которых я уничтожу. Потому я сражаюсь потому и живу.

Тгуней стрельнул языком, лизнув щеку Голдофа.

— Мне не будет весело, если я убью тебя. Я хочу видеть твое страдание, смятение, сожаление. Я дал тебе надежду, что ты можешь спасти Нашетанию, и хотел бы увидеть отчаяние на твоем лице, ведь ты не сможешь ей помочь.

Тгуней, похоже, забыл об осторожности, насмехаясь над Голдофом. Он смотрел в лицо Кьема, и мысль об убийстве Тгунея заполняла сознание Голдофа.

— Хорошее лицо. Ты… нет… все Герои Шести Цветов — прекрасные зрелища.

Доззу заговорил:

— Ты не должен убивать Тгунея. Иначе Нашетания тут же погибнет.

Голдофу пришлось принять слова Доззу, пока он терпел насмешки Тгунея.

— Скажи, Голдоф-кун. Ты сможешь спасти Нашетанию? Ты не смог разгадать мой план. Ты едва жив после боя с Доззу. Ты и сражаться не сможешь.

— …Ты…

— А еще ты один, ты беспомощен. Ты сражался против Адлета и остальных. Они, увидев тебя, точно тебя убьют. Ты так глуп.

— Голдоф-сан… — с болью сказал Доззу.

— Ах, красивое лицо. Ты слаб. Я люблю лица слабых людей, — Тгуней отстранился. К нему приблизился Кьема с телом йети и головой ворона.

Кьема-йети сунул руку в глотку змеи. И оттуда он достал инжир и съел его. И Кьема-йети стал новым Тгунеем. После этого он убил змею, свое прошлое тело. Тгуней не собирался использовать его и дальше.

— Мне пора уходить. И тебе стоило бы спешить, Голдоф-кун. Адлет и остальные скоро придут.

Голдоф оглянулся на холмы. Адлет точно гнался за ним. Если он доберется сюда, то найдет его.

— Доззу. Сожги это место молнией. После этого отдохни и залечи раны. Я знаю, что ты это можешь. Через час ты уже сможешь сражаться, так ведь? Тогда после этого убьешь Ханса и тех, кто с ним. Я не позволю тебе отказаться.

— У меня нет выбора… слушаюсь…

Голдоф застыл потрясенно. Он пришел, чтобы спасти Нашетанию. И собирался ради этого убить любого.

Но он лишь продолжал танцевать под дудку Тгунея.

«Слабый», — слово не выходило из головы Голдофа. Но он не мог это отрицать.

— Голдоф-сан, — позвал его Доззу.

— Доззу. Тгуней сказал правду? — спросил Голдоф.

— Кроме одного, он сказал правду.

— Всего одного.

Доззу взглянул в глаза Голдофа и заявил:

— Ты не слабый. В мире нет другого такого рыцаря. Ты можешь спасти Нашетанию.

— Но…

— Я не могу помочь Нашетании. Можешь только ты.

— Я…

— Обещаю. Если спасешь Нашетанию, я освобожу Чамо-сан. Я не вру.

— …Точно?

— Прошу, беги. Если останешься, тебя убьют Адлет и остальные. Ты — наша единственная надежда. И единственный шанс Нашетании спастись.

И Голдоф ушел. Он покинул зону действия камня-лезвия. Тело болело, он едва мог двигаться. Копье в руках казалось ужасно тяжелым.

«Я спасу принцессу», — только эта мысль осталась в его голове.

Голдоф уже не мог бежать. Руки и ноги были в ранах от мечей фальшифой Нашетании, броня — измята от хлыста Ролонии и пуль Фреми. Тело пострадало от молний Доззу. Он ужасно устал.

Он шел по поясу лавы. Отдалившись от впадины Чамо на три километра, он остановился. От ожогов пересохло в горле. Он мог умереть от боли и жажды.

— Принцесса…

Он увидел гейзер и направился к нему. Он пытался утолить жажду. Но, стоило глотнуть воды, ужасная боль пронзила язык и нос. Голдоф закашлялся и выплюнул горячую воду.

Упав на колени, он больше не мог двигаться.

Ему нужно было разобраться с ожогами. Иначе он не выживет. А потом — вылечить раны, полученные от Доззу. У него почти не было лекарств, но и остатки были хоть чем-то.

Голдоф обернулся. Ему нужно было вернуться в пояс лавы и спасти Нашетанию. И нужно сделать это до смерти Чамо, до того, как его найдут Адлет и остальные.