В апреле 1952 года основная шпионско-диверсионная подготовка закончилась. Агенты теперь осваивали свои индивидуальные задания, вживались в легенду, подгоняли одежду, обувь, комплектовали шпионское снаряжение.

Через месяц «доводка» шпионов была завершена. Каждый получил искусно сфабрикованный советский паспорт, военный билет, справки с подписями, штампами и печатями; твердо заучил свою новую биографию, усвоил задание, способы и сроки его выполнения; запомнил маршрут возвращения из СССР, пароли и явки для связи с разведкой.

Согласно новым документам агент «Владимир» стал Николаем Кузьмичом Платоновым, жителем города Каменки. Запасные документы он получил на имя Василия Николаевича Копытова.

Поскольку он никогда прежде не был в Каменках, его ознакомили с подробным планом города, описанием и фотографиями, заставили выучить на память названия улиц, месторасположение различных учреждений, предприятий, школ, вокзала и даже фамилии и приметы некоторых работников города.

В соответствии с заданием шпион был надлежащим образом экипирован. Кроме огнестрельного оружия, он получил портативную радиостанцию, шифровальные блокноты, топокарты, фотоаппарат, бинокль, крупную сумму денег, гранаты, финский нож и стреляющую авторучку, в которую вместо пера и чернил вмонтирован боевой механизм и патрон, начиненный сильнодействующим слезоточивым газом. Не забыли и ампулу с цианистым калием.

Накануне переброски в Советский Союз — снова проверка на «детекторе лжи». Но теперь начальство беспокоила не столько благонадежность шпионов, сколько степень их осведомленности о разведшколе: о ее местонахождении, преподавательском составе, выпускниках и прочем, — вопросы, которые заинтересуют советские органы государственной безопасности.

Прошел по советской земле праздничный день 1 Мая. А когда спустилась ночь, над огромным Цуманским лесным массивом, близ города Ровно, в высоте хлопнули, словно пистолетные выстрелы, три парашюта, спуская «специальный груз» — трех шпионов-диверсантов.

Благополучно приземлившись, шпионы немедленно закопали парашюты. Затем взвалили на плечи рюкзаки с оружием, радиосредствами и провизией, подвязали к ногам маленькие пакеты с антисобакином и, поставив на боевой взвод автоматы и пистолеты, двинулись по лесному бездорожью на северо-запад. Через несколько часов, выяснив свое местонахождение, шпионы молча расстались: Владимир пошел на восток, к Клевани. С наступлением сумерек он остановился в густом ельнике, поел всухомятку и, не зажигая огня, устроился на ночлег.

Рано утром рассортировал снаряжение. Радиостанцию, аккумуляторы, автомат с патронами и большую часть продуктов закопал в нескольких местах, тщательно замаскировал их дерном и валежником и сделал памятные отметки на деревьях. При себе оставил два пистолета, стреляющую авторучку, документы, пять тысяч рублей. Сориентировавшись по карте и компасу, отправился в путь. На шоссе он остановил попутную машину и через час-другой был уже в городе Ровно. Заметая следы, в тот же день выехал поездом во Львов, оттуда через Одессу в Ростов-на-Дону.

Разъезжая по югу, он исподволь приглядывался к окружающим. Прикидываясь то отпускником, то командированным, то разыскивающим родственников, связь с которыми якобы потерял еще в войну, шпион выискивал болтунов и узнавал секретные сведения; наблюдая из окна вагона за местностью, запоминал дислокацию военных и промышленных объектов, фиксировал демаскирующие их признаки, выяснял характер военных перевозок. На ночлег он устраивался, знакомясь с гостеприимными и доверчивыми людьми. Гостиниц, Домов колхозника, привокзальных комнат отдыха избегал (так учили в разведшколе).

Познакомившись в сутолоке одесского вокзала с гражданином А. А. Аристовым, который только что освободился из заключения и нуждался в деньгах, он уговорил его за 250 рублей наличными «потерять» паспорт. Маскируя истинную цель приобретения паспорта, придумал версию о скрывающемся от милиции близком родственнике-растратчике.

Второй паспорт пришлось взять силой. Присмотрев доверчивого парня, он пригласил его поздно вечером, когда большинство пассажиров уже спало, в тамбур вагона покурить. Там представился участником крупной воровской шайки, якобы действующей в поездах, для убедительности показал оба пистолета и, угрожая расправой, за 150 рублей «купил» у гражданина В. Н. Пастуха паспорт.

В Харькове на рынке шпион «нашел» гражданина И. А. Маслия. После непродолжительной беседы в чайной за бутылкой водки Маслий, повиснув на плече своего нового друга, покорно влез в такси. Проехав несколько кварталов, в темном переулке Владимир остановил такси, расплатился с шофером, оттащил пьяного Маслия к забору, вывернул его карманы и забрал документы. Готово! Третий паспорт вместе с профсоюзным билетом и какими-то справками — в его руках.

«Теперь, — думает шпион, — самое время доложиться хозяевам!»

Поехал в Ровно, оттуда в Клевань и поздно вечером пробрался в лес. Откопал радиостанцию, составил с помощью шифрблокнота победную телеграмму с указанием номеров и серий добытых паспортов, срока их действия и т. п., а также шпионские сведения, собранные им за период пребывания в СССР.

В условленный час, согласно графику, попытался связаться с разведцентром в Мюнхене. Но отсыревшая рация не сработала, и шпион снова закопал ее.

Забрав из тайника двадцать тысяч рублей, он замаскировал следы своего пребывания в лесу и отправился в Ровно, чтобы потом уехать через Харьков на юг. Следовало теперь уговорить одного-двух советских граждан бежать через границу, и тогда можно было бы считать задание полностью выполненным.

…Не доезжая нескольких станций до Ровно, агент сошел с поезда дальнего следования. Этого требовало правило конспирации: в большой город приезжать только на пригородной электричке, в толпе местных пассажиров. Осмотрелся. Уточнил расписание пригородных поездов и, чтобы скоротать время, отправился в вокзальный буфет. Там приметил в углу взлохмаченного парня, подсел к нему за столик и, заказав ради знакомства водки, быстро выведал нехитрую историю собеседника. Двадцатилетний Николай Климов воспитывался без отца. Окончил ФЗУ, но год назад был осужден за хулиганство, отбыл шесть месяцев в исправительно-трудовом лагере и вот теперь, без жилья и работы, проедает последние деньги, заработанные в заключении.

Захмелевший Климов легко согласился попутешествовать вместе с новым знакомым. Тут же отправились они в магазин. Владимир купил ему пиджак, рубашку, ботинки. Затем зашли в парикмахерскую. К вечеру они сидели в купе поезда Ростов — Тбилиси. Шеф не скупился. Он досыта кормил и поил Климова, осторожно прощупывая его «политическое кредо».

Убедившись, что жертва «дозрела», предложил ему перейти границу. При этом дал понять, что он не какой-нибудь там воришка, а представитель одной из зарубежных служб и выполняет здесь задание. Вначале Климов не поверил, но шпион, бахвалясь, показал пистолеты и стреляющую ручку, а затем вытащил из кармана толстую пачку сторублевок.

Тогда Климов испугался.

Но шпион, сочинив легенду о своих якобы неоднократных и успешных ходках через южную границу и о нажитых при этом капиталах, успокоил Климова, а возводя клевету на советскую действительность и восхваляя заграничную жизнь, склонил его к бегству за кордон.

Сошли в Хашури, не доезжая до Тбилиси. Оттуда на пригородном поезде — в Боржоми.

Там, в окрестностях города, в лесу, закопали фотоаппарат и около двадцати тысяч рублей из тех, что имелись у Владимира. Наутро они отправились вдоль шоссе на юг, к границе. Старались идти лесом, дабы избежать ненужных встреч.

Километров через десять сделали привал, отдохнули, подкрепились едой. Климов, молча отдыхавший на траве, вдруг спросил:

— Слушай, Алексей, а мать у тебя есть?

— Нет, а что?

— А вот у меня есть. Такая тихая, ласковая…

— Ну и что, жалко?

— Да как тебе сказать… — задумчиво ответил Климов. — Один ведь я у нее… Кто ее кормить-то будет?